Жюльетта Бенцони - Яд для королевы

• Название: Яд для королевы
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49302-9

Юная Шарлотта де Фонтенак, не желая принимать монашеский постриг, убегает из монастыря... И становится придворной дамой! Но она и не подозревает, сколько предательства, интриг и коварства совершается в великосветских дворцах! Черные мессы, убийства, отравления — по приказу Короля-солнца преступников бросают в тюрьмы и сжигают на кострах... Но порой даже страх перед возможной расправой не останавливает злодеев: неожиданно умирает прекрасная Мария-Терезия. Кто погубил королеву? Как? И зачем?

---

— Хотела бы я посмотреть, как она возвратится обратно! — раздался низкий женский голос, и в комнату вошла крупная полная женщина с подносом в руках. На подносе стояла чашка с горячим молоком и высилась целая гора тартинок. — Бедное дитя явилось к нам среди ночи едва живое от усталости! Да она, может, и не добралась бы до нас, если бы ей не помог какой-то незнакомец, совершенно посторонний мужчина!

Женщина, изъяснявшаяся с такой прямотой и непринужденностью, прекрасно знала, что тут никто ее не осудит за подобную вольность. Звали ее Маргарита, и была она молочной сестрой мадам де Брекур. Женщины никогда не расставались, к тому же Маргарита неустанно заботилась как рачительная домоправительница о парижском особняке графини и о замке Прюнуа. От ее хозяйского глаза ускользнули лишь средневековые башни де Брекура, графского владения в Нормандии, хозяином которого по достижении совершеннолетия стал молодой граф.

— А нам известно имя этого незнакомца? — спросила графиня. — Его бы надо поблагодарить.

— Он довез меня до замка и оставил у ворот, — отозвалась Шарлотта, с жадностью набрасываясь на тартинки. — А своего имени он назвать не пожелал. Сказал, что это неважно.

— А кто он, как вам показалось?

— Трудно сказать. Молодой, одет вполне прилично... И уж совершенно точно замечательный наездник. Горожанин, наверное. На шляпе у него не было перьев... Хотя осанка и манеры скорее как у военного...

— А как вы с ним встретились?

— Я старалась убежать как можно дальше от монастыря, неслась, не разбирая дороги, споткнулась и упала. А тут подъехал он на коне, помог мне подняться и предложил помощь. К тому же оказалось, что я бежала в другую сторону. Грасьен может рассказать о нем больше меня, он тоже его видел и наверняка рассмотрел как следует. А я от страха вообще ничего не запомнила.

— Чем же вы были так напуганы, дитя мое? Сомневаюсь, что за вами по пятам гнались монахини.

Сама не понимая почему, Шарлотта вдруг почувствовала, что краснеет, и уткнулась в чашку с молоком. Смущение девушки не укрылось от внимательных глаз графини и Маргариты, но по обоюдному и молчаливому согласию они не стали ее больше ни о чем расспрашивать. А Шарлотта, покончив с молоком и тартинками, вновь откинулась на подушки, и Маргарита, забирая у нее поднос, сочувственно проговорила:

— Сдается мне, мадам графиня, что наша беглянка с удовольствием еще поспит. Вечерком съест что-нибудь легкое, потом ляжет пораньше спать, и завтра утром встанет как новенькая.

— Думаю, ты права, Маргарита. Выспитесь хорошенько, душа моя, и ни о чем не печальтесь. О вашем будущем мы непременно подумаем и, наверное, найдем что-нибудь получше монастыря.

Благодарная и успокоенная беглянка улыбнулась, укуталась в мягкое одеяло, закрыла глаза и мигом уснула.

— Хорошее время — молодость, — шепнула графиня Маргарите, которая подошла и осторожно задернула полог кровати.

— Хорошее, если никто не мешает твоей молодой жизни, — отозвалась Маргарита. — А мадам баронесса де Фонтенак, похоже, очень хочет помешать. Подумать только, отправить свою дочь в монастырь, чтобы она провела там всю жизнь, до скончания века! Лично я ничего хорошего в такой жизни не вижу. И скажите на милость, что нам теперь делать?

Мадам де Брекур приложила палец к губам, призывая к молчанию словоохотливую Маргариту, и они тихонько вышли из комнаты, стараясь не скрипеть паркетом. Закрыв поплотнее дверь комнаты Шарлотты, они обе направились в будуар графини, который примыкал к ее спальне, часто служа кабинетом. Это была теплая, уютная комната. В это холодное мартовское утро в камине из белого мрамора потрескивали дрова. Мягкий свет огня придавал особое очарование золотистым переплетам книг, выстроенным в книжном шкафу, украшенному бронзовыми инкрустациями маленькому бюро из ясеня, шелковым занавесям цвета осенних листьев, которые так красиво смотрелись, служа фоном для трех кресел, обитых той же материей. Старинное венецианское зеркало, висящее на стене, отражало грустный свет дня и веселые отблески красных свечей, горящих в канделябре.

Графиня, как обычно, села за свое бюро, но на этот раз не для того, чтобы делать записи. Она оперлась о него локтями и положила голову на сцепленные ладони: ее поза выражала озабоченность, с посерьезневшего лица сошла улыбка.

— Сядь, пожалуйста, — обратилась она к Маргарите. — Мы должны с тобой все обсудить. Как ты думаешь, чего нам ждать в ближайшее время?

— Понятное дело, что Шарлотту начнут искать. Сначала сами монастырские, а когда не найдут, оповестят мать. В этом нет никаких сомнений. Может, сообщат ей не сразу. Настоятельница небось понимает, что матери дела нет до своего чада, раз она отправила свою девочку в монастырь. Знакомы вы с матерью-настоятельницей?

— С матерью-настоятельницей? Не настолько хорошо, чтобы говорить откровенно. И потом лучше, чтобы меня не видели сегодня в Сен-Жермене.

— А вы разве не поедете к Ее величеству?

— Нет, сегодня не поеду. Король охотится, а королева, как обычно по четвергам, навещает немощных и больнице, и я предоставляю честь сопровождать ее туда другим приближенным дамам. Например, мадам де Визе. Она истинная испанка, и вид крови ее не пугает. Мне хватило и одного посещения, я думала, что потеряю сознание от ужаса. Ты представить себе не можешь безграничное милосердие нашей королевы. Ее не отвращают самые зловонные язвы. Воистину, она — добрый ангел. И расточает на несчастных страдальцев все сокровища своего сердца, которыми пренебрегают в другом месте. Ни одна французская королева не удостаивалась такого недостойного поведения со стороны своего супруга! Он настолько не уважает ее чувств, что позволяет себе навязывать ей общество своих любовниц. Однако к нам, кажется, гости. Кто же это?

В самом деле, сначала послышался стук копыт, очевидно, это была карета, потом звуки затихли — карета остановилась у ворот Прюнуа.

— Посмотри, кто там, — распорядилась мадам де Брекур. Но Маргарита даже не успела выйти из будуара — на пороге появился лакей и известил о приезде господина де ла Рейни. И тут же дамы услышали быстрые шаги по лестнице. Как видно, гость не сомневался, что его примут.

— Можно подумать, вас привело ко мне что-то необычайно срочное, друг мой, — такими словами встретила графиня господина де ла Рейни, направляясь ему навстречу. На правах старой дружбы она взяла главного полицейского за руку, обойдясь без формальных любезностей, подвела к канапе и усадила рядом с собой.

— Говорите же, что случилось. Невозмутимый господин де ла Рейни улыбнулся.

— Да это правда, я очень спешу. Но не настолько, чтобы не поцеловать вам руку!

Графиня тотчас протянула ему свою прекрасную белоснежную руку.

— Сделайте милость. А не хотите ли выпить чего-нибудь горячего? На улице сегодня ужасно холодно.

— Вынужден повториться: холодно, но не настолько. Однако бокал испанского вина выпил бы с удовольствием.

Только давнее знакомство давало право графине де Брекур на такую непринужденность в разговоре с человеком, которого сам король облек властью карать любые преступления и избавлять Париж от общественных пороков. Де ла Рейни боролся с преступностью раскаленным железом, но умел надевать и бархатные перчатки, когда чуткая совесть ему подсказывала, что в этом есть необходимость. Родиной семьи де Фонтенак была Гиень, там во времена Фронды они и познакомились с де ла Рейни, который был назначен правителем этой области. Безгранично преданный юному королю, он вел борьбу с мятежным парламентом Бордо и принцем Конде[9], укрепившемся в городе. Затем он стал помощником герцога Эпернонского, когда тот управлял Бургундией, потом переехал в Париж и купил там должность докладчика в Государственном совете. Его заметил Кольбер[10], отличил и порекомендовал королю как человека, который мог бы навести порядок не только в городской полиции — если считать, что она существовала в Париже, — но и на улицах города, где опасно было находиться не только ночью, но и днем. Положение Рейни было настолько прочным, что позволяло ему отчитываться только перед королем и его первым министром. Это означало его полную независимость от судей и чиновников. Ему исполнилось пятьдесят три, он был высок ростом, прям, худ и жилист. Черты лица говорили о благородном и серьезном характере, впрочем, без педантства и занудства. Выдающийся вперед подбородок свидетельствовал о силе воли. Нос с небольшой горбинкой, широко расставленные проницательные глаза темно-карего цвета, густые каштановые волосы — все подтверждало его аристократизм и мужественность.

— Надеюсь, вы наконец скажете мне, что привело вас в мой дом? — полюбопытствовала мадам де Брекур после того, как им подали вино и они отпили по глотку.

— Этой ночью к вам прибыла ваша племянница, мадемуазель де Фонтенак, не так ли?