Александр Лонс - Арт-Кафе

• Название: Арт-Кафе
• Автор: Александр Лонс
• Издательство: Литера М
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98458-010-6

Стало почти обычным, что в параллельный мир можно попасть через какой-нибудь проход. Врата, портал, шлюз… Но такой переход всегда личная трудность путешествующего субъекта. А если этот параллельный мир сливается с нашим? Если удалось размыть преграду между нашим миром и чужим, который от привычного нам мало в чем отличается? Но отличия есть, и разница эта оказывается весьма ощутимой. Вот тут-то и возникают сюрпризы.

---

12. Сюжет для небольшого рассказа

Наутро по возвращении из Питера прошедшие переживания дали о себе знать целым букетом неприятных ощущений — я очнулся с головной болью, температурой и ознобом. Было больно глотать. В результате перенесенных событий и вправду заболел. Говорят, от стресса падает иммунитет, и всякая зараза цепляется, или просыпается своя «домашняя» инфекция.

Не люблю это дело — болеть. Ненавижу просто.

Весь хворый и несчастный, я позвонил Стелле. Она казалась сейчас единственным человеком, обладавшим способностью спокойно выслушать мою бредовую историю и тем самым спасти мне остатки рассудка.

— Привет, это я, — прохрипел я в трубку.

— Ты? Привет. А что у тебя с голосом?

— Заболел, как видишь. Похоже — грипп, а может — простуда.

— А еще что с тобой случилось?

Я пока решил не вдаваться в подробности своего отсутствия:

— Ездил тут на денек в Питер и простыл там самым бесчестным образом. Простудился или заразился. У них мороз сейчас — как на полюсе холода.

— У нас за окном тоже не вполне тропики. Зря ты так поступил. Ну, хочешь, я тебя пожалею?

— Ага, хочу. Это очень редко встречается ныне, когда вот так жалеют. А то когда я здоров и весел мои оставшиеся друзья любят меня за то, что со мной можно интересно поговорить и душевно провести время. А кое-кто способен получать совсем уж изысканное удовольствие от проекции на меня разнообразных своих личностных комплексов. Но когда я болен и несчастен, то не отличаюсь ни умом, ни сообразительностью. Сижу вот здесь в надежде, что кто-нибудь меня хоть чуть-чуть пожалеет, потому что я болеть не умею ни хрена, а такое счастье, конечно, никому не сдалось. Так и слышится в чужих разговорах: «Извини, мне не очень хочется тебя сейчас утешать».

— Вот ведь загнул! Зачем в Питер-то ездил? Точно заболел, раз занудно философствовать начал. У тебя словесная диарея — один из тяжелейших симптомов гриппа. А вообще — что тебя удивляет? Несчастливых людей нужно избегать. Вот и я избегаю тебя болящего.

— Думаешь, я не избегаю?

— Не уверена. Надо сторониться бомжей, неудачников, слабых, больных и сумасшедших. Бежать от тех, кто ненавидит этот мир, прозябает без любви и радости. Затыкать уши и, поскальзываясь на лужах едкой желчи, не слушая их скорбные стоны, бежать. Бежать и не оглядываться.

— Верно, увы, верно… — говорил я, думая о чем-то своем. — Но мне от этой мудрости — сама понимаешь…

— Точно, тебе нифига пользы. Если ты пока здоров и весь положителен — к тебе будут липнуть всякие разно несчастные. Позитивно настроенные люди очень притягивают таких. Но когда заболеешь сам — то все, финиш. Никого не дождешься.

— Вот я и позвонил, чтобы поплакаться и вызвать у тебя сожаление в свой адрес.

— Сожаление, — наставительно разъяснила Стелла, — это то, что высказывает американский президент, когда его солдаты в очередной раз разбомбят деревню мирных производителей опиума. А я высказываю сочувствие. Уяснил разницу?

— Уяснил, — буркнул я, хотя на самом деле ничего не понял.

— Я родилась в рубашке. Но в такой коротенькой, что ее принимают за жилетку и плачутся в нее. Так что не ты первый.

— А что еще остается делать им, всем этим несчастным, кроме как кому-то плакаться? — рассеянно спросил я, представив, как Стелла будет выглядеть в одной только коротенькой жилетке.

— Это я пока еще не решила. Вероятно — не делать ничего. Несчастья — это заразная вирусная болезнь, разносимая этими людьми. Нам хуже от них. Они вампиры. Они сосут наш позитив, потому что им не хватает своего. Им надо сказать правду в глаза, почему у них все так косо по жизни, а потом встать и уйти. Пусть исправляются.

— Мило, но довольно жестоко. Люди, все-таки.

— Жестоко, — охотно подтвердила Стелла. — Но есть жалость, а есть мудрость. Жалость: жалея, разбазариваешь себя и глотаешь чужой негатив. Оно тебе нужно? Мудрость: человеку плохо, и если ты в этом не виноват, то тебя это не должно касаться. Ты ничем не обязан этому человеку. Ты поможешь ему намного больше, если покажешь свой трезвый взгляд на мир и окружающую реальность. А не будешь сюсюкаться, истерить и жалеть.

— Я в настоящий момент слишком гуманист, чтобы мой больной простудный мозг мог осмыслить эту информацию. Температурю. Но я почему-то думаю, что находится немало таких, кто высказывает кому-то другому свой трезвый взгляд. А таких, кто побудет рядом и поддержит, несмотря ни на что, то есть не «настоящих лекарств», а «болеутоляющих» — мало. Они ведь тоже иногда нужны.

— Немного коряво сказал, но правильно, — согласилась Стелла. — Энергетическим вампирам тоже надо что-то кушать. Обмен веществ и энергий, мировой круговорот. Подозреваю, у тебя уже сложилось впечатление, что я жестокая и бессердечная сука? Не-а. Мысли мыслями, а на деле не всегда получается. Но да, я бываю иногда холодна. И слишком логична. А жалею только детей. Маленьких. Или от температуры впадающих в детство взрослых мужиков.

— Это ты про меня что ли? Нет? Ну, ведь эти энергетические вампиры на самом-то деле не вампиры. Почему бы не поделиться энергией, если у тебя ее много, а у ближнего, кто рядом — в дефиците? Да, ты не виновата в чужих проблемах и ничего никому не должна. Но как насчет бескорыстности и благотворения?

— Я как бы не спонсор. И не знаю, что такое бескорыстность и благотворение. Всегда кто-то о чем-то думает для себя, а творит только то благо, что полезно творящему. Особенно, и больше всего раздражает, когда уже переживешь все свои шторма и уже вполне себя держишь на плаву, а вот тут-то все и начинают лезть со своими «как дела». Вот и думаешь — сволочи, а где вы были неделю назад, когда я выбирала между бритвой и валокордином? Ладно. А теперь может, скажешь наконец, что с тобой случилось? Только не надо мне про грипп, ладно? Что еще с тобой приключилось? Я же вижу. Давай признавайся!

— Ты — эмпат по телефону? Ясновидящая Ванга? Как догадалась?

— Квалификация, — усмехнулась она в трубку. — Ну и?.. Я жду.

— Расскажу, только при личной встрече, ага? — мрачновато сказал я. — Это не телефонный разговор и тема сильно деликатная. Мне нужен твой трезвый взгляд на мир окружающей реальности. Крайне необходим. Приезжай, а? Не то свихнусь тут один.

— Даже так?

— Угу. Только так. Если не боишься гриппа — приезжай. Знаешь, где я живу? Вот.

— А ведь приеду! Заинтриговал.

— Давай, приезжай, только уговор — в психушку потом меня не сдавать. Я не буйный.

Заинтересованная моими намеками и недомолвками Стелла приехала минут через сорок. Для согреву мы вскрыли бутылку хорошего «католического» кагора и уговорили ее под мое повествование.

— У тебя никогда не бывает чувства, — начал я свой рассказ, — что ты вроде бы не спишь, а в тоже время не можешь воспринять реальность адекватно...

— Бывает, — кивнула девушка, — особенно при разговорах с клиентами. Часто ощущаю себя, как во сне. А уж прореагировать иногда хочется совсем неадекватно.

— Нет, я не про это... — вполне серьезно ответил я, — вот как будто кино смотришь... и никак не можешь понять о чем фильм... ну, не знаю как объяснить... как будто под кайфом что ли...

— Было. Однажды как-то сидела за компом больше суток почти неотрывно. Пришлось. А стоило выйти потом на улицу — все вокруг как в кино! Так странно показалось.

— А вот со мной произошла такая вещь. Сначала приснилось, будто мир вокруг исчез, а потом я попал в Питер…

Я рассказал ей все. Всю свою питерскую эпопею.

Обычно я никогда не рассказываю своих снов. То есть рассказываю иногда, только не сны, а всякие байки за сны выдаваемые. Это потому, что точно знаю — мой сон это только мое и для меня, а посему рассказывать его никому нельзя, запрещено и не положено. Но тут решил рассказать — вернее начать со своего сна. Такое казалось верным и правильным, да и не сон то был вовсе, а что-то другое, нечто непонятное и страшное, названия чему не знал и даже боялся узнать.

— Я не поняла, это что — сюжет для небольшого рассказа? — сказала Стелла, когда я закончил свою историю. — Хочешь послать на «Рваную грелку»[5]?

— Не веришь мне.

— Верю. А еще китайцы спят с открытыми глазами, остров Пасхи построили пришельцы со звезд, а на Тибете встречаются живые люди, которым исполнилось по пятьсот лет.

— Ты чего? Я ведь не вру, вот чек — в день, так сказать, перемещения, как раз покупал продукты в магазине. Обрати внимание на время, число и место.

— Ну, да, все верно… А где квиток из питерской гостиницы, где билет на поезд?

— Потерял, наверное, или выкинул по дороге, — неуверенно пробубнил я.

Тут она сделала небольшую паузу. А я, посчитав момент подходящим, тихо достал бутылку коньяка и две объемные рюмки и тоже молчал, ожидая ее более развернутой реакции. Но тщетно. Потом, будто приняв какое-то решение, сказал: