Джонатан Эймс - Дополнительный человек

• Название: Дополнительный человек
• Автор: Джонатан Эймс
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3178-2

В романе царит сумасшедший ритм Нью-Йорка – фантастического мегаполиса, который смущает, искушает, возносит на небеса наслаждений и свергает на дно невротического ада. Здесь живут два чудака: молодой англоман Луис, мечтающий стать «совершенным джентльменом», и старый светский лев Генри. Они взирают на мир сквозь призму собственной эксцентричности, сдабривая искрометными каламбурами драматизм существования, и развлекаются каждый на свой лад: Генри – в аристократической тусовке среди богатых подруг-леди, а Луис – среди транссексуалов и завсегдатаев пип-шоу.

---

Но Джорджу то ли не было до этого дела, то ли он про – сто ничего не заметил – белокурые волосы не дают некоторым людям осознать, что на самом деле происходит, – и он был так очарован мной, что сказал:

– Я хотел бы, чтобы вы приступили на этой неделе, если возможно.

– Я могу приступить завтра, – сказал я. Вероятно, мне следовало выказать больше равнодушия, но он был того рода человек, с которым не хотелось играть в игры.

Я вернулся в квартиру в половине шестого и сообщил Генри добрые вести. Он сидел на своем стуле в углу, а я уселся на его кровать. Он был очень доволен, что я нашел работу, но проявил также и осторожность:

– Что это за журнал?

– По охране окружающей среды. Выходит раз в квартал.

– Может быть, прикрытие для порнографии.

– Я так не думаю. У него очень милое здание. – «Терра» располагалась на Шестьдесят шестой улице, рядом с Лексингтон.

– Это ничего не значит… но главное, у тебя есть работа. Теперь я уверен, что ты человек, который может платить за квартиру. Нужно позвонить родителям и дать им знать, что ты прокладываешь себе путь в большом городе.

Секунду я молчал. Следовало сказать ему. Было бы непристойно его дурачить. И я твердо произнес:

– Мне очень жаль, что я не сообщил об этом раньше. Мне всегда это было довольно трудно… Но оба моих родителя болели и умерли несколько лет назад.

Сердце колотилось. Генри, казалось, по-настоящему заметил меня в первый раз с тех пор, как мы с ним встретились. Я не смотрел на него, но чувствовал его пристальный взгляд. Прежде он смотрел на меня в некотором роде отстраненно, как будто я оказался на пути следующего события. Он произнес только одно слово, мрачным спокойным голосом:

– Да.

Что было странно. Он просто подтвердил то, что я сказал, и тем не менее в этом единственном слове прозвучало сочувствие. Я уже был готов отозваться дурацкой шуткой о том, что бросил персональную бомбу, но по милости Провидения зазвонил телефон. Это была одна из дам Генри, я прослушал их разговор до конца. Очевидно, его планы на вечер изменились.

Он повесил трубку и позвал меня.

– Мы должны отметить то, что ты нашел работу. Пойдем сегодня в оперу.

– Отлично, – обрадовался я. – Но ведь опера – дорогое удовольствие?

– Не будь таким пошлым, – сказал он. – Мы не платим. Аристократия никогда не платит. Ты увидишь, как это сработает, когда мы туда попадем.

Я был в восторге оттого, что Генри хочет сделать что-то вместе со мной. Приблизительно в восемь часов вечера мы оба были готовы, одетые в блейзеры и плащи цвета барракуды. На плаще Генри было несколько грязных пятен, но они, похоже, его не волновали.

Мы вышли из квартиры и направились к автомобилю Генри, который я увидел в первый раз через три недели совместного проживания. Я предложил отправиться в «паризьене» но он захотел поехать в своем «скайларке».

Мы с Генри являли собой атипичное домашнее хозяйство, в котором имелось две машины и два индивидуала-владельца. Представление о том, что у жителей Манхэттена нет машин, как выяснилось, просто-напросто миф. Количество машин, припаркованных на ночь на улицах Верхнего Истсайда, оказалось поразительным. Более того, автомобили существовали не сами по себе, вокруг них клубилось тайное мощное население – их владельцы, которые повиновались непреложным законам парковки. Эти невидимые люди шныряли поздним вечером или рано утром туда-сюда, передвигая свои машины, словно усердные фермеры, пашущие поле один день с одной стороны, а следующий – с другой. Я был одним из таких автофермеров, как и Генри.

Когда мы вышли на Девяносто третью, начал моросить мелкий дождик. Автомобиль Генри стоял на Девяносто пятой, и я не удивился, когда увидел, что «скайларк» является автомобильной версией его квартиры. Он был грязным и помятым. Крыша вся в пятнах, а переднее и заднее стекла завалены барахлом.

Дождь слегка моросил, так что мы не должны были промокнуть. Но Генри яростно искал ключи, которые каким-то образом исчезли на просторах его личности за те несколько кварталов, которые мы прошли от квартиры.

– Проклятие дома Гаррисонов, – сказал он. – Ключи уносят духи.

Пока он рылся в карманах, я заметил, что покрышки автомобиля лысые и в них не мешало бы подкачать воздух. А черные номера – из Флориды.

– Почему у вас флоридские номера?

– Там единственный тест – на загрязнение, и страховка дешевая. Я не смог бы водить в Нью-Йорке. Во Флориде больше симпатизируют нам, бедняжкам.

Наконец он нашел ключи, открыл дверь со стороны пассажира и полез через переднее сиденье, со стонами и драматическим ворчаньем, к рулю. Когда я сел в машину, Генри объяснил мне:

– Я могу позволить себе только одну работающую дверцу.

Он снял красную трубу с рулевого колеса и повернул ключ зажигания. Но автомобилю сдвинуться с места не удалось. Генри попробовал снова, и снова безуспешно.

– Нужна минутная передышка, чтобы найти в себе мужество давить на педаль, – сказал он. Мы посидели так: тихо и терпеливо, дождь струйками стекал по ветровому стеклу. Генри спросил: – Сколько стоит страховка в Нью-Джерси в наши дни?

– Много, я думаю. Но не для меня – мой автомобиль старый и у меня чистые права.

– Да, ты аккуратный, словно фармацевт. Застилаешь постель каждый день. Мне надо брать с тебя пример.

– Хорошо, что вы смогли получить дешевую страховку во Флориде и при этом даже не жить там.

– Я живу там, временами. Езжу в Палм-Бич каждую зиму. С середины декабря до 1 марта. Я тебе не говорил, но теперь, когда у тебя есть работа, я уверен, что смогу доверить тебе квартиру… Если наш договор будет продолжен.

Новость, что Генри собирается оставить меня одного в квартире, подействовала неприятно.

– Почему вы ездите во Флориду? – спросил я. Я был задет его заявлением в особенности потому, что только что мы решили провести вместе первый вечер.

– Именно там зимой в разгаре социальная жизнь – я должен следовать за своим кругом.

– Вы ездите туда на машине? – удивился я. «Скайларк» казался ни на что не годным.

– Да. Мой автомобиль проделывал этот путь четыре года подряд.

– По дороге останавливаетесь в отелях?

– Только первую ночь. Когда я оказываюсь достаточно далеко к югу, разбиваю лагерь.

– Разбиваете лагерь?

– Да. У меня есть палатка. Я люблю быть в контакте с природой. В идеале я бы предпочел проводить каждый день лежа у моря, глядя в небо и на воду и ничего не делая. – Генри сделал паузу, представляя себе свое идеальное существование, затем продолжил: – Да, контакт с природой в течение дня. Но по вечерам… когда приходит ночь, я предпочитаю ходить на бал-маскарад.

Он снова повернул ключ, и «скайларк» ожил.

– Где вы останавливаетесь в Палм-Бич? – спросил я. Я испытывал разочарование, но уже смирился с мыслью о том, что он уедет.

– У меня там несколько подруг, леди, – сказал Генри, и по его тону было понятно, что он не хочет вдаваться в специфические детали. Затем он несколько диким образом выскочил на дорогу. Когда он нажал на педаль газа, в автомобиле немедленно запахло выхлопными газами. – Механик сказал мне, что выхлопы разрушают клетки мозга, – заметил он. – Я думаю, это хорошая вещь. Мудрым людям известно, что самое лучшее – вообще не думать. А с мертвыми мозговыми клетками как будешь думать? Так что результат тот же.

Мы открыли окна и рванули по Девяносто пятой ули – це, свернув затем в сторону Пятой авеню. Генри был невосприимчив к нуждам других автомобилистов. Он занял две полосы. Дождь неожиданно усилился, и дорога стала скользкой. Пришлось включить стеклоочистители, но «дворник» работал только с моей стороны. Генри грубо навалился на меня, чтобы выглянуть наружу. Я нервно зарыл правую ногу в кучу использованных кофейных чашек и газет, рефлексивно нажимая на воображаемую педаль тормоза, пристегнулся ремнем безопасности и сказал:

– Не думаете ли вы, что вам тоже следует воспользоваться ремнем безопасности?

– Я не из робких, не то что вы, представители молодого поколения.

Я был немного напуган тем, как он вел машину, и недостатком видимости. Мы пересекали парк на Семьдесят девятой улице.

– Разве можно ездить с лысой резиной? – спросил я.

– Послушай, – ответил Генри, раздосадованный недостатком у меня мужества, – как сказал Наполеон: «Если насилие неизбежно, расслабься и получи удовольствие».

Я расслабился и почувствовал, как прекрасно мчаться через Центральный парк с мокрыми, темными деревьями по обе стороны дороги, формирующими туннель вдоль каменных стен. Это было так, словно ворвался в лес.

– Как чудесно проезжать через парк, – сказал я.

– Так же чудесно, как решиться иметь детей, – отвечал Генри. – Начинаешь воспринимать вещи заново.

Мы без аварии добрались до Линкольн-центра и даже нашли место для парковки. Генри рассчитал так, чтобы мы прибыли как раз перед концом первого акта. На заднем сиденье автомобиля лежал зонт, под которым мы вдвоем прошагали к открытой площадке. Скрытый зонтом Генри объяснил мне, как проделывается вся операция.