Антонина Коптяева - Товарищ Анна

• Название: Товарищ Анна
• Автор: Антонина Коптяева
• Издательство: ОГИЗ-ЧЕЛЯБГИЗ
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1948

---

Но видно было, что ему и самому не терпелось. Он полез за стол, однако мешок из рук выпустил не сразу, а только выпустил — он уже оказался у Андрея, и они оба с увлечением отодвинули в сторону хлеб и посуду и бережно начали разбирать кучу камней с наклейками.

— Это вы наклеивали? — спрашивал Андрей.

— Я. Как же! Чтобы все было в аккурате, чтобы не напутать чего. Теперь-то я в своём деле твёрдо себя чувствую, а вспомню, каким пришёл на разведку, — прямо смех и жалость. — Успех в работе после стольких неудач окрылил Чулкова, и его глубоко посаженные глазки так и искрились. — Пришёл зимой на шурфовую разведку. Меня спросили; «Умеешь проморозку вести?» Я думаю: чего уж проще в такой мороз. «Умею», — говорю. Ну, мне, как «опытному», дали в подмогу одного старика и отправили на дальний ключ. Смотритель показал, где шурфы зарезать, и уехал. День проходит, другой. Старик говорит: «Давай приступим». А как приступать? Место болотистое. Талики. Вода. Тут старик и оказал свою былую прыть: начал мной командовать.

Чулков насмешливо-ласково улыбнулся, вспоминая о себе таком. Ему приятно было сознавать своё теперешнее превосходство, и он продолжал прямо с удовольствием:

— Зарезали мы все шурфы, как полагается. Дали им промерзнуть хорошенько. После стали класть пожоги и вынимать «четверти». Я, перед тем как пожог класть, попробую тупиком, насколько промёрзло. Только вода цыкнет, я дырку деревянной пробкой забью. Всем тонкостям меня старик обучил, а приду спускаться, глядь, в шурфе вода. Стал я тогда мозговать. Нельзя ли, думаю, запалить пожоги во всех ямах зараз и вынимать не сразу положенные двадцать сантиметров, а понемногу. Парень я здоровый: сумею из каждого шурфа по дожке выгрести, а назавтра опять... Вот и получатся «четверти». Ведь это какую опытность надо иметь, чтобы угадать с пожогом и чик в чик оттаять эти самые двадцать сантиметров! Заготовил я ворох растопки. Старик мой как раз заболел, лежит под шубой вверх бородой. «Спи, — говорю, — завтра узнаешь, кто такой Пётр Чулков». Поближе к утру запалил я свои пожоги. Ямы-то были уже метра по два; пока всё облазил, вспотел. А главное, волнуюсь, потому как первый опыт. — Чулков взглянул на Андрея, занятого образцами, рассмеялся тихонько и продолжал: — Вот до чего заразился своей идеей! Ну, устал... Зато дым над долиной — невиданное дело. Полюбовался я и пошёл отдыхать. Только успел глаза завести — вскочил, как бешеный.

Старик даже испугался. «В уме ли ты?» — говорит. «Был», — говорю. Да на улицу. А над ямами ни дымка, ни дымочка. Подбегаю к крайней — вода. А на воде головешки плавают. И в другой то же, и в третьей.

— Неужели все шурфы затопил? — со смехом спросил тоже развеселившийся Андрей.

— Все как есть. Сейчас-то, конечно, смешно, а тогда меня слеза прошибла.

Они вышли из барака и невольно остановились: такой погожий золотой осенний день стоял над горами. Разведчики работали. Андрей и Чулков ясно слышали в осеннем безмолвии их грубые голоса, глухие удары «бабой» и стук топора, доносившийся из лесу. Оба думали о себе и о той жизни, которая благодаря их упорству закипит скоро в этой долине.

12

— Митя Мирский с Мышкиным на «Амбарчике» всё перелопатили бы, да ладно, что бур им во-время забросили, теперь будут действовать по всем правилам, — говорил разведчик Чулкова Моряк, проворно прихрамывая подле Андрея. — Я Мите говорил перед этим: надсадишься, мол, бешеное дитя. Земляная работа — она тяжёлый воз: не гони, как раз к сроку будет. Главно, — чтобы не сбить охотку, пока до золота не дорвались...

— Теперь, похоже, дорвались, — отозвался Андрей, уловив только последние слова.

— Да! Что у нас тут творилось вчера!

Чулков предостерегающе кашлянул.

— Что же? — спросил Андрей, отгоняя посторонние делу мысли.

— Всех уложило. Такая качка была, что боже мой! А всего-то по литровке на брата не вышло, — болтал Моряк, невзирая на знаки Чулкова.

— А Чулков?

— Он, как бывалый капитан, устоял на посту, но и его побрасывало. Это уж как водится.

— Экий ты, право, как баба худая! — сказал, Чулков с досадой. — Вправду говорят: с кем поведёшься, от того и наберёшься.

— Блошка у нас водится, — не унимался Моряк, — голодная скачет и от сытой покою нет.

— Надёжная жила вскрыта, — заговорил Андрей серьёзно.

— Да, можно рассчитывать, что дополнительную разведку с интересом проведём, — переходя на иноходь под гору, ответил сразу воодушевляясь Чулков. — Надо несколько шурфов заложить...

— А потом как, Андрей Никитич, крелиусом на глубину-то будем бурить? — тоже переходя на деловой тон, осведомился Моряк.

— Нет, штольню от подошвы заложим. — И Андрею ярко представилась его мечта об этой штольне ночью, у костра, возле нагорного озера.

Теперь мечта превратилась в действительность. Дорого обошлось это превращение! Но все трудности после достижения цели сразу потеряли свою остроту и делались даже приятными воспоминаниями. Зная Чулкова, Андрей не зря поверил его взволнованности: жила была нащупана настоящая.

— Теперь и деньжонок нам подбросят наверно, — мечтательно говорил Чулков. — Марку свою оправдали.

— А вдруг «она» опять выклинится! — высунулся с предположением Моряк.

— Типун тебе на язык. И что это тебя всегда так и тянет, так и тянет чем-нибудь этаким ковырнуть! — Чулков окинул сердитым взглядом Моряка и покачал головой. — Право слово! И хоть бы шеромыжник какой был, а то ведь работяга, золотые руки. И вот, скажи на милость, трепло какое!

— Скажи на милость — трепло какое уродилось! — срифмовал Моряк, искренно наслаждаясь и досадой Чулкова, и его похвалой.

— Вот, извольте любоваться! — сказал Чулков, негодуя. — Никакого соображения у человека. И ведь бывший флотский! Хоть и не военного флота, хоть и давно служил, а всё-таки с дисциплиной должен бы быть. Так нет: совсем извратился.

— Нет, он не плохой, — задумчиво возразил Андрей, глядя вслед разведчику, который уже устремился вперёд, к баракам. — У него что на уме, то и на языке.

— Одно слово — с придурью, — заключил Чулков, но уже остывая. — Мы точно выпили вчера, так случай-то какой! Тут и святой бы напился!

13

«А вдруг она и вправду выклинится?» — подумал Андрей, сидя вечером за столом у разведчиков. Его даже в дрожь бросило.

— Вот мы её парочкой шурфов вскроем, — и сразу всё, как на ладони, ясно станет, — заговорил Чулков, подсаживаясь поближе к Андрею.

Видимо, он совершенно захвачен был одной этой идеей, и толстые складки над его переносьем выражали свирепую озабоченность.

— Парочку бы шурфов, да удачно, а потом бы по всему простиранию её, а потом снизу, прямо с ключа, штоленку заложить. Ведь условия-то для этого прямо лучше не придумаешь: расположение-то в горном массиве где угодно подсечь позволит.

«Ишь, как распелся!» — подумал Андрей, уже наученный горьким опытом.

— Да, в этот раз если ошибёмся, трудно подняться будет, — сказал он вслух.

— Ну, что вы, Андрей Никитич! До каких пор она нас водить будет? Хоть она и жила, а тоже надо совесть иметь!

— Мне думается, Анне-то Сергеевне надо бы сразу сообщить, она после нас больше всех заинтересована, — добавил он. — То-то порадуется! Ведь весь будущий производственный вопрос на ниточке держится.

— Нет, лучше подождём. Вы и рабочих предупредите, чтобы помолчали пока.

Андрей встал и беспокойно прошёлся по бараку. Чулков исподлобья наблюдал за ним: он ожидал большего проявления радости. Вялая задумчивость Андрея оскорбляла лучшие чувства разведчика.

14

Кирик не успел ещё рассказать всем о своей поездке, о том, как он заезжал на выморочное стойбище, о том, как спускался с белым стариком в горячую утробу парохода.

Пока он отсутствовал, в посёлке начали строить магазин, тёплые сараи для овощей, отправили человек тридцать парней и девушек на шахты обучаться горному делу, а знакомый якут Гаврила начал пахать трактором новое поле за речкой.

Жена Кирика за это время научилась хорошо доить и совсем привыкла к своим «коровкам», но однажды, когда она выходила из хлева, корова «Ветка», мотнув головой, нечаянно подцепила ее рогом за кожаный, в светлых бляшках пояс.

Как испугались эвенки, увидев бегущую большими шагами жену Кирика рядом со скачущей коровой! В напряжённо поднятой руке жена Кирика держала ведро с молоком. Она тоже испугалась, но молоко не пролила. И Кирик, выслушав её рассказ, похвалил её за храбрость и уважение к артельной продукции.

— Каждый получит больше на трудовой день, если будет больше прибыли, — важно сказал он, припоминая свой разговор с Анной и Патрикеевым.

На этом и застал его председатель артели Патрикеев, который сообщил, что в Буягинском наслеге, на Алдане, открываются курсы медицинских сестёр и кооперативные и что со Светлого привезли бумагу об отправке на учёбу молодых эвенков. В бумаге есть особая приписка насчёт Кирика: если он пожелает, то для него по возрасту сделают исключение.