Раймон Кено - Зази в метро

• Название: Зази в метро
• Автор: Раймон Кено
• Жанр: Юмористическая проза

«Зази в метро» — один из самых знаменитых романов французской литературы XX в. Он был переведен на многие языки и экранизирован французским режиссером Луи Малем («Золотая пальмовая ветвь», 1972).

 Фабула проста — описание одного дня и двух ночей, проведенных юной провинциалкой в Париже. Капризную Зази совершенно не волнуют достопримечательности Парижа, а ее единственное желание — прокатиться на метро, но, увы — рабочие подземки бастуют.

 Здесь все вывернуто наизнанку — дядюшка Габриель — не совсем дядюшка, тетушка Марселина — вовсе не тетушка, темная личность Педро Излишек оказывается в итоге Гарун аль-Рашидом, а вдова Авот`я и полицейский Хватьзазад ловят гидасперов на улицах города.

---

— Почему? Отнюдь нет.

— Неужели имя обязательно заучивать наизусть?

— Вот вас, вас как зовут? — спросил хмырь.

— Подшаффэ, — неосторожно ответил Подшаффэ.

— Вот видите! Вы же знаете свое имя «Подшаффэ» наизусть!

— И в самом деле, — пробормотал Подшаффэ.

— Но что в моем случае самое ужасное, так это то, что я даже не знаю, было ли у меня таковое раньше, — продолжал хмырь.

— Имя?

— Имя.

— Этого не может быть, — пробормотал вконец подавленный Подшаффэ.

— Может, может, и вообще, что значит «не может», когда так оно и есть?

— Вы хотите сказать, что у вас никогда не было имени?

— По всей видимости, нет.

— А это вам жить не мешало?

— Не слишком. (Молчание.)

Хмырь повторил:

— Не слишком. (Молчание.)

— А возраст! — вдруг встрепенулся Подшаффэ. — Вы что, и сколько вам лет не знаете?

— Нет, — ответил хмырь. — Конечно, не знаю.

Подшаффэ внимательно изучал лицо собеседника.

— Вам, наверное, лет...

И тут же замолчал.

— Трудно сказать, — пробормотал он.

— Правда ведь? Так что, когда вы меня спросили, чем я занимаюсь, я действительно не мог вам ответить.

— Понимаю, — нервно кивнул Подшаффэ. Послышались жидкие хлопки мотора. Хмырь обернулся. Мимо проехало старое такси с открытым верхом, из которого выглядывали Габриель и Зази.

— Гулять отправились, — сказал хмырь.

Подшаффэ промолчал. Он хотел, чтобы хмырь тоже куда-нибудь отправился. А точнее — куда подальше.

— Остается только поблагодарить вас, — сказал хмырь.

— Не за что, — ответил Подшаффэ.

— Так, значит, метро где-то там? (Жест.)

— Да-да. Туда.

— Очень полезно это знать, — сказал хмырь. — Тем более что сейчас забастовка.

— Ну, схему-то вы можете посмотреть и не заходя внутрь, — сказал Подшаффэ.

И начал громко стучать по какой-то подошве. Хмырюшел.

VIII

— Ах! Париж! — воскликнул Габриель, с энтузиазмом потирая руки. И вдруг осекся. — Смотри, Зази! Смотри! Это метро!! — показал он куда-то вдаль.

— Метро? — переспросила Зази. Нахмурилась.

— Наземный участок, разумеется, — добавил он слащаво.

Зази уже хотела было возмутиться, но Габриель опередил ее:

— Вон там! Посмотри!! Это Пантеон!!! — прокричал он.

— Это не Пантеон, — сказал Шарль. — Это Дом Инвалидов.

— Опять за свое? — воскликнула Зази.

— Ты что, совсем спятил? — заорал Габриель. — Ты хочешь сказать, что это не Пантеон?

— Нет, это — Дом Инвалидов, — сказал Шарль.

Габриель обернулся и посмотрел ему прямо в роговицу глаза.

— Ты в этом уверен? — спросил он. — Ты так уж в этом уверен?

Шарль молчал.

— Так в чем же ты так уверен? — не унимался Габриель.

— Я все понял, — вдруг заорал Шарль. — Это вовсе не Дом Инвалидов, это храм Сакре-Кер.

— А ты случайно не хам Крысомор? — игриво поинтересовался Габриель.

— Мне больно слушать, когда люди в вашем возрасте так шутят, — сказала Зази.

Они молча любовались открывшейся панорамой, потом Зази принялась рассматривать то, что находилось тремястами метрами ниже, если, конечно, мерить отвесом.

— Не так-то и высоко, — заметила она.

— Да, но разглядеть людей отсюда трудно, — сказал Шарль.

— Да, — сказал Габриель, принюхиваясь, — видно их плохо, но запах все равно чувствуется.

— Меньше, чем в метро, — сказал Шарль.

— Ты ведь никогда в метро не ездишь, — сказал Габриель. — Я, кстати говоря, тоже.

Желая избежать обсуждения этой травмирующей ее темы, Зази обратилась к дядюшке:

— Что же ты не смотришь? Наклонись — интересно же!

Габриель сделал попытку заглянуть в зияющую бездну.

— Черт, — сказал он, отпрянув от края. — У меня от этого голова кружится.

Он вытер пот со лба и заблагоухал.

— Я пошел, — сказал он. — Если вам это занятие еще не надоело, я подожду вас внизу.

Он исчез так быстро, что Зази и Шарль не успели даже рты пораскрывать.

— Я здесь, наверху, уже лет двадцать не был, — сказал Шарль, — хотя людей сюда возил ой как часто.

Но Зази не слушала.

— Вы почему-то очень редко смеетесь, — сказала она. — Сколько вам лет?

— А сколько дашь?

— Молодым вас никак не назовешь: лет тридцать.

— Накинь еще пятнадцать.

— Значит, вы еще хорошо сохранились. А дяде Габриелю сколько?

— Тридцать два.

— А выглядит он старше.

— Ты ему только этого не говори, а то он заплачет.

— Почему? Потому что он занимается гормосес-суализмом?

— Откуда ты взяла?

— Я слышала, как хмырь, который меня домой привел, сказал об этом дядюшке Габриелю. Хмырь этот так и сказал, дескать, недолго за это и за решетку угодить. Ну за гормосессуализм то есть. А что это такое?

— Это неправда.

— Правда, так и сказал, — возмущенно возразила Зази: она не могла допустить, чтобы хоть одно ее слово ставилось под сомнение.

— Я не об этом. Неправда то, что этот хмырь говорил о Габриеле.

— Что он гормосессуалист? Так что же это все-таки значит? Что он обливается духами?

— Вот именно. Это и имелось в виду.

— За это в тюрьму не сажают.

— Конечно, нет.

Они замолчали и на мгновение предались мечтаниям, глядя на Сакре-Кер.

— Ну а вы, вы — гормосессуалист?

— Что, по-твоему, я похож на гомосека?

— Да нет, какой же вы дровосек, вы — шофер!

— Ты же понимаешь!

— Ничего не понимаю.

— Что, тебе нарисовать, чтоб ты наконец поняла?

— Вы что, хорошо рисуете?

Шарль отвернулся и целиком ушел в созерцание шпилей церкви Святой Клотильды, построенной по проекту Брокгауза и Ефрона. А потом вдруг предложил:

— Давай спустимся вниз.

— Послушайте, — сказала Зази, не трогаясь с места, — почему вы не женаты?

— Так уж получилось.

— Тогда почему вы не женитесь?

— Мне никто не нравится.

Зази даже присвистнула от восхищения.

— А вы страшный сноб, — сказала она.

— Может быть! Но а вот ты, когда ты вырастешь, ты что думаешь, будет много мужчин, за которых тебе захочется выйти замуж?

— Минуточку, — сказала Зази, — о чем мы, собственно, говорим, о мужчинах или о женщинах?

— В моем случае — о женщинах, в твоем — о мужчинах.

— Это совершенно разные вещи, — сказала Зази.

— Где-то ты права.

— Странный вы человек, — сказала Зази. — Сами толком не знаете, что думаете. Наверное, это страшно утомительно. У вас поэтому все время такой серьезный вид?

Шарль снизошел до улыбки.

— Ну а я бы вам понравилась?

— Ты еще ребенок.

— Некоторые уже в пятнадцать лет выходят замуж, даже в четырнадцать. Есть мужчины, которым это нравится.

— Ну а я? Я бы тебе понравился?

— Конечно, нет, — простодушно ответила Зази.

Откушав этой фундаментальной истины, Шарль сделал следующее заявление:

— Странно, что тебе в твоем возрасте такое приходит в голову.

— Действительно странно, я и сама не знаю, откуда все это берется.

— Ну этого я не могу тебе сказать.

— Почему люди говорят именно то, что говорят, а не что-нибудь другое?

— Если б человек говорил не то, что хочет сказать, его б никто не понял.

— А вы всегда говорите то, что хотите сказать, чтоб вас поняли? ...(Жест.)

— Все-таки совсем не обязательно говорить то, что говоришь, можно было бы сказать что-нибудь совсем другое.

...(Жест.)

— Ну ответьте мне, скажите хоть что-нибудь!

— У меня от тебя голова болит, и вообще ты меня ни о чем не спрашиваешь.

— Нет, спрашиваю! Просто вы не знаете, что ответить.

— По-моему, я еще не готов к семейной жизни, — задумчиво сказал Шарль.

— Вы же понимаете, — сказала Зази, — не все женщины задают такие вопросы, как я.

— «Не все женщины»! Нет, вы только послушайте! Не все женщины! Да ты еще совсем ребенок.

— Нет уж, извините, я уже достигла половой зрелости.

— Хватит. Это уже совсем непристойно.

— Чего тут непристойного? Это жизнь.

— Хорошенькая жизнь!

Пощипывая усы, он опять вяло уставился на Сакре-Кер.

— У кого-кого, а у вас должен быть богатый жизненный опыт. Говорят, в такси чего только не насмотришься.

— Откуда ты взяла?

— Это я в нашей газете прочитала, в «Воскресном санмонтронце», очень клевая газетенка, даже для провинции: там все есть, и знаменитые любовные истории, и гороскоп, в общем — все. Ну и вот там писали, что шоферы какой только сессуальности не повидали, всех видов, всех сортов. Начиная с пассажирок, которые хотят расплачиваться натурой. С вами такое часто бывало?

— Ладно! Хватит!

— На все один ответ: «Ладно! Хватит!» Наверное, вы индивид с подавленным сессуальным влечением.

— Боже! Как она мне надоела!

— Чем возмущаться, лучше расскажите о ваших комплексах.