Лидия Чарская - Босоножка Нинон

• Название: Босоножка Нинон
• Автор: Лидия Чарская
• Издательство: Изданiе т-ва М. О. Вольфъ
• Жанр: Детская проза
• Год: 1914

---

«Украинки!» О, милое, милое слово! — шепчет она чуть слышно, и, заботливо поставив цветы в воду, принесенную ей Матрешей, снешит на сцену.

V

У кулисы Ninon приветствуют директор и артисты того театра, в котором она выступает. Ей расточают похвалы и тонкую лесть.

Она почти не слышит того, что ей говорят. Не чувствуя под собою ног, выходит она на сцену.

В занавесе, отделяющем от сцены зрительный зал, есть крошечное отверстие для глаза. Ninon быстро приникает к нему и смотрит, смотрит. О, сколько публики! Сколько блеска! Какая нарядная толпа!..

Но глаз Ninon скользит мимо богатых и блестящих костюмов. Вещее сердце шепчет, что «те» «украинки», с их скромным букетом лиловых ирисов, ничего общего не имеют с богатой публикой партера и лож бенуара.

И глаза Ninon поднимаются выше, в верхние ярусы, в более дешевые места театра. Там, в одной из лож четвертого яруса, набралось чуть ли не с десяток девушек очень юного возраста. Это должно быть гимназистки, молоденькие курсистки. Все они, наверное, не петербургские жительницы. От их взволнованных, оживленных лиц так и дышит чисто южным оживлением. Здоровый румянец играет на их щеках. Блестят глаза, сверкают белые зубы… Это они… это — провинциалки-украинки, приславшие цветы. Сердце Ninon подсказывает ей это.

— О, милые личики! Дорогие мои, для вас одних буду плясать сегодня! — шепчет она про себя.

С грустной улыбкой быстро отходит она от занавеса, заслышав призывный звонок.

VI

О, как сладко, как упоительно-прекрасна эта музыка! Как нежно поют скрипки, как певуче рыдает виолончель!.. Точно издали звучит, присоединяясь к ним, красивая флейта… Задавленно-тихи, но чарующе-мелодичны плывут плачущие аккорды арфы…

Под эту музыку медленно выходит из-за кулис на сцену Ninon, сбросив с босых маленьких ножек туфли.

Она будет танцевать сейчас свой любимый «танец жизни».

Она будет танцевать с особенным огнем нынче, она чувствует это. Лиловые ирисы, оставшиеся в уборной, вдохновили ее.

Она идет… Флейты, арфа, виолончель и скрипки поют ей навстречу. И душа ее тоже поет, душа маленькой Ninon.

Она медленно поднимает руки и начинает танец, в то время как перед нею проплывает целая вереница картин…

Синее-синее небо… Небо Украйны, самим Богом благословенного края… Знойное солнце и целая роща белых пушистых облаков…

Ковыль тихо шепчет в степи что-то. Сказку ли, правду ли — не знает никто… Безбрежная степь убегает далеко… На горизонте сочетаются две краски — краски синего неба и зеленой степи…

Там, в степи, живет маленькая девочка Настя, маленькая Настя-сиротка. Живет она на хуторе у своего дальнего родственника и опекуна.

Отца она не помнить, а мать смутно; но помнит и знает хорошо зеленую степь с ее цветами, дикими цветами лиловых ирисов, гвоздики и тмина…

Она любит завивать венки из этих цветов… Особенно любит лиловые ирисы… Завьет венок, наденет его на голову и пляшет как русалка…

Опекун и его дети смеются над нею, но Настя не унывает. Разве можно не плясать, когда кто-то точно толкает ее кружиться!..

Хутор опекуна находится под Полтавой, в самом сердце Малороссии. В Полтаве есть пансион для «благородных девиц». Туда отдают Настю. Учится она неважно, зато на уроках танцев поражает и учителя и начальницу и весь пансион. Все удивляются ее своеобразной дикой грации, изяществу во всех ее движениях… Утром и вечером в дортуаре она сзывает подруг и пляшет перед ними. Они восхищаются, приходят в восторг…

Против окон дортуара большой дом, наполненный жильцами. В одном окне этого дома часто появляется смуглая дама и в бинокль смотрит на Настю, когда она танцует перед подругами. Говорят, что это испанка. Другие уверяют, что цыганка, третьи, что итальянка. Одно несомненно — она скрипачка, объезжающая со своей скрипкой Россию.

Однажды, совсем неожиданно, она очутилось в приемной комнате пансиона и вызывает Настю.

Долго, долго шепчутся они о чем-то… Незнакомая смуглая дама льстиво намекает Насте, что у нее талант, крупный талант, сулит ей блестящую карьеру, утверждает, что она могла бы стать знаменитою танцовщицею, что надо лишь год, два, а то даже и несколько месяцев поучиться в школе танцев за границею и что она, смуглая дама, готова в этом помочь Насте… Незнакомка уходит. А через неделю другую Настя исчезает из пансиона. Одновременно ее новая знакомая — скрипачка, исчезла тоже.

Опекун не очень встревожен исчезновением своей воспитанницы. У него своя семья на плечах, а Настя доставляла ему не мало хлопот…

Через полгода в театральной школе в Турине появляется маленькая танцовщица под именем Ninon, полу-француженка, полу-испанка.

Донна Анжелика не долго держит в школе Настю-Ninon. Девочка делает поразительные успехи. В четырнадцать лет она уже готовая танцовщица, и донна Анжелика везет свою воспитанницу в первое артистическое путешествие по Европе и заставляет плясать за деньги в виде босоножки.

Слава Ninon растет не по дням, а по часам.

В короткое время — она знаменитость, о ней печатают статьи в газетах. Ее портреты продаются в магазинах больших европейских городов.

Ninon довольна. Она тщеславна. Да кроме того, она любит свое искусство.

Но в последнее время она утомлена, устала…

Или петербургский климат тому виной?

Ей хочется отдохнуть, забыться… Хочется хоть на время спрятаться от людей.

И еще — хочется бежать от ненавистной донны Анжелики, которая так бессердечно и безжалостно относится к молодой своей воспитаннице и так ловко прикарманивает все деньги, какие платят за дебюты Ninon… Сегодня однако Ninon точно опять в ударе, точно опять желает щегольнуть, похвалиться своим талантом, как тогда, давно, в Полтаве…

Лиловые ирисы, полученные так неожиданно, живо напоминают ей синее небо, золотые поля и зеленые степи ее родины, ее милой родины…

VII

Музыка по-прежнему льется сильной волной… Дрожит мелодия вдалеке…

Ninon стремительно носится теперь из одного конца сцены к другому… Нет больше усталости, медленности в ее движениях. Она вся вихрь, вся — огонь.

Горят ее глаза… Пылает смуглое личико… Смеются губы… Черные локоны вьются по плечам… Она вся сейчас — олицетворение счастья, радости, жизни…

Она точно видит перед собою свою золотом облитую Украйну, видит синее небо, слышит вечную сказку ковыля… Ей кажется, будто лиловые цветы ириса внизу, побег пернатых облаков там наверху, среди синего бархатного поля…

Ликует ее душа… Радуется сердце…

И она пляшет так, как никогда…

Донна Анжелика, директор театра и целая толпа артистов толпятся за кулисами и бесшумно аплодируют ей. Она их не видит… Она ничего не видит… Нарядная публика в зале не существует для нее. Одни только скромно одетые девушки там, в высокой четвертого яруса ложе, ей видны. Для них она пляшет… Они — украинки, дети ее далекой, чудесной родины. Для них она и пляшет, забыв весь мир…

VIII

Оркестр смолкает. Ninon обрывает танец… Гром аплодисментов оглушает ее.

Крики «браво» и «бис» чередуются. Восклицания восторга стоном стоят в зрительном зале. В партере и ложах неистово аплодируют нарядные дамы и блестящие кавалеры.

Но Ninon равнодушна к ним… Низко кланяется она по направлению ложи, где сидят укратгки, и с очаровательной улыбкой, в ответ на их исступленные крики восторга, посылает им воздушный поцелуй…

IX

Ночь… Тишина… В комнате гостиницы, улыбаясь радостною улыбкою, спит донна Анжелика. Ей снятся приятные сны: Ninon имела огромный успех в этот вечер; ангажемент на будущее время обеспечен. Эта смуглая девочка сможет быть ей полезной. Донна Анжелика довольна ею.

А сама смуглая девочка не спит. Она сидит у постели, погруженная в грустные мысли, потом опускает голову на кровать и плачет.

Весь ее подъем исчез… Лиловые ирисы завяли быстро. А с ними завяли и сегодняшние лучшие грезы о родине, о милой Украйне, где ей не быть уже никогда, никогда!..

Скупые слезы вытекают из черных глаз и мочат подушку. Ninon плачет… Плачет, сама не зная о чем. В душе у нее живет теперь только одно желание — забыться… отдохнуть… быть самой обыкновенной маленькой девушкой, без этой славы, блеска, успеха и суеты.

Она устала. Устала от этого мишурного блеска. И в сердце бедной девочка щемит бесконечная тоска…