Вениамин Чернов - Упреждающий удар

• Название: Упреждающий удар
• Автор: Вениамин Чернов
• Жанр: Современная проза

---

- Эй вы, в лодках! Ну-ко, подойдите-ко ко мне, великокняжескому послу, надо к вашему воеводе переехать, - повелительно-грозно крикнул боярин, нахмурил кустистые седые брови. Он не раз был свидетелем, как трепетали и лебезили при имени великого князя не только русские, но и иноземцы. "А эти!.. Распустились, своевольничают вдали от великокняжеской руки!.. Жаль, не поставил покойный государь Василий Васильевич, - боярин перекрестился, - своего наместника - хотел ведь, то-то бы счас было: по-другому сплясывали б при имени московского великого князя вятские лапти..."

С одной четырехвесельной лодки что-то сказали, и двухвесельная развернулась, стала медленно приближаться к берегу.

- Мотри, какая непогодь - утонешь, - усмехнулся, щуря синий глаз, молодой вой с рыжей бородой; уступил боярину место на носовой части лодки.

Два весла, как два бревна - так обледенели - приподнялись и бухнули в воду, пытаясь снять лодку с ледяного берега. Корма страшно осела, и Андрею Воронцову показалось: все, канут они под серо-желтую кашу сальной шуги. "Тут, наверно, сажени три глубины!.. Далеко от матерого берега", - подумал боярин, бледнея скулами и крыльями носа.

Весла еще раз взбуравили воду, и тяжелая обледенелая лодка резко спрыгнула, закачалась на длинных пологих волнах.

Сидящий на корме осторожно развернул лодку, направил на противоположный берег. Зацарапала шуга, зажурчала темная вода, растолканная ледяным носом.

Боярин осмотрелся, железную шкатулку положил на колени. На дне, в такт качающейся лодке, плескалось ледяное месиво: вода, молотый лед. Ветер стихал, снег - реже, но берегов все равно не было видно. "Как они, черти, дорогу чуют? - но тут же догадался боярин: - По ветру..."

- Ну-ко, ребята! Сколупните-ко лед, а то со страху кое-кто на берегу уж крестился, - белозубо заулыбался кормщик.

Гневно глянул на него Андрей Андреевич. Трусом он никогда не был - "что богом предопределено, того не минуешь", - но, если честно, то где-то под сердцем все же холодило: "А вдруг утонуть суждено?!" - но, второй раз глянув на молодое, добродушно улыбающееся мужественное лицо кормчего, с русой подстриженной курчавившейся бородкой, отошел.

Так же, по-хорошему, улыбались и остальные - внешне похожие: крупные, плечистые, с соломенно-золотистыми волосами, в железных шапках, надетых поверх меховых; на плечи свисали кольчужные оплечья. Под короткой дубленой шубой у многих угадывалась кольчуга. "В таком шеломе и одежде легко и надежно в бою, и не холодно".

Лучники, сняв железные шапки, зависнув над водой, ножами - похожими на короткие мечи - стали скалывать с бортов лед. Лодка накренилась, закачалась.

Боярин Андрей Воронцов смотрел на молодых вятских воев, и сердце его совсем оттаяло: "Здесь больше русских, чем в других русских землях!"

Он приметил, что во многих княжествах, землях - особенно в полуденных - все меньше остается белоликих людей. "Испоганили русскую кровь татары: нет-нет, да и появляются среди русских с темным обличьем, низкорослые... Не зря старики говорят: если уж попала татарская кровь в чей-нибудь род - не переборешь... Но хорошо хоть дух-то наш крепче: похожие обличием на нерусских, духом остаются такими же, как и русские с славянским обличием...

А почему татарин с русскоподобным обличьем - ведь немало женщин и малых детей уводят в полон, чтобы улучшить род, - все ж остается татарином? - спросил себя - сам и ответил: - Это потому, что нет у них русской души. Видать, русская душа не может быть поганой - вот и не прививается!.. - но вдруг блаженство сошло с его лица, он растерянно зыркнул и, сунув руку под кожух, перекрестил грудь... - Прости меня, господи, совсем тебя забыл!.. Что я, великогрешный, глаголю - все люди едины, одного рода, Бог создал... Мы же Русь - третий Рим и должны объединить все народы, живущие на русской земле, в единую империю!.. Где все люди равны будут... Не зря же нашими пращурами к нам, с божьей помощью, Византийская вера привезена..."

- Так думал Андрей Андреевич, приближаясь к берегу.

Пристали, где к реке выходил голый, глубокий широкий овраг, по дну которого, разрезав толщу грязного снега, вился черной змейкой ручеек. Пробившись до большой воды, он растекся ледяным озером.

На берегу ждали: горели костры, вокруг которых толпились вооруженные люди. Отдельно расположился небольшой конный отряд.

Подошли и другие лодки. Из одной вышел седобородый муж: боярин, судя по богатой одежде.

"Наверно, сотенный", - решил Андрей Воронцов. И угадал: это действительно был сотенный подвойский24 ватаман, но не из бояр.

- Федот, - позвал подвойский. Вой не спеша, вразвалочку, серьезный, подошел. - Скачи к воеводе, скажи, что московский гость - боярин жалует. Пусть сани шлет.

Федот вмиг ожил, подбежал к одному из коней, отвязал, легко и красиво кинув тело в седло, круто развернулся и - с места в галоп, вверх по полого поднимающейся по склону оврага дороге - в город.

Ветер стих, редкие снежинки медленно падали с протончившихся туч; кое-где сквозь них просвечивали узкие голубые, как свежевыкрашенные, полосочки небесной тверди. Видимость улучшилась, но противоположный берег не разглядеть.

Боярин отвернулся от воды, начал смотреть на дорогу, проложенную по правой стороне оврага. Краем глаза поглядывал на вятчан, горделиво и оживленно беседовавших друг с другом, изредка бросая на нежданного гостя любопытные взгляды.

...По дороге лихо спускались одноконные ездовые сани.

Вот мышастой масти жеребец, обежав вокруг боярина, остановился.

- Тыр-р-рр!.. - Федот-извозчик оскалил зубы, подмигнул боярину.

"Али показалось?! До чего ехидный этот рыжий! Хотят, как бабу, на саночках прокатить! - со злостью думал Андрей Воронцов. - Если тот, сивобородый, не сядет со мной, не поеду - лучше пехом..." Но вятский сотенный подошел, сел и чистым сухим голосом пригласил:

- Садись...

Московский боярин уселся на высокий бурый ворс медвежьего тулупа, вытянул ноги - только сейчас почувствовал, как сильно устал, и, хотя смущала непривычная езда, захотелось спать. Зевнул, по привычке перекрестил рот и, пересилив себя, стал смотреть по сторонам.

По мере того как поднимались, слева стали вырастать как из-под земли побеленные снегом шатры башен, тесовые навесы городков, внешняя их сторона, и, всмотревшись, он увидел вместо деревянных каменные стены! - такого не должно быть, воевода точно знал, что Хлыновский кремль деревянный. "Неужто кажется? Теряю разум!" - испугался боярин и начал отчаянно креститься, шепча:

- Свят, свят, свят!.. Прости меня, господи, многогрешного - дай исполнить великокняжеское порученье!..

Сотенный, перехватив его полуумный взгляд, отодвинулся, насколько позволила повозка, стал высматривать, чего испугался его спутник. "Што за боярин - на каждом шагу молится!" - с неприязнью подумал подвойский ватаман Игорь Голубов об Андрее Андреевиче Воронцове, не найдя ничего такого, от чего можно было пугаться.

Между тем повозка шагом поднималась - видны уже основания городков, башен, припорошенные снегом, и... боярин углядел на углу шестигранной башни отлетевшую глиняную штукатурку, а под ней дерево!..

...Такое непристойное ругательство исторглось из уст московского посла, что подвойский, пораженный услышанным, подумал: "Не того ли он - не блаженный? То молится, то богохульничает!.."

Поднялись, въехали на большую площадь, отделяющую кремль от посада.

Особняком стояли лавки и дома торговых людей. Толпа по-зимнему одетых и, судя по овечьим дубленкам, в большинстве бедных чернолюдинов: мужиков и женщин с детьми - зевала на боярина.

Сани свернули налево. Копыта коня гулко застучали по обледенелым бревнам переходного моста через ров.

Кремль вблизи оказался внушительным: высота стен достигала 4-х, башен - 5-ти саженей. Мост, по которому въезжали, был подъемный: поднимаясь, запирал входные ворота башни. Получались двойные двери; снаружи толстые бревна моста, изнутри дубовые ворота кремля. "Пороками25 не прошибешь!" - приятно удивился Андрей Воронцов.

Попав в кремль, боярин увидел весь Хлынов: неправильный большой шестиугольник с семью башнями.

Прямо внизу, слева, в углу стояла четырехгранная башня, справа - шестигранная - это восточная сторона; как догадался - на краю высокого берега Вятки. От нее с двух сторон вверх уходили изогнутые посредине под тупым углом на внешнюю сторону северная и южная стены кремля. На углах приросли приземистые, как грибы-великаны, четырехугольные башни.

С внутренней стороны стены были не замазаны глиной - высотой не более 1-2-х саженей от земли. Замыкала кольцо-шестиугольник западная сторона, обращенная к площади, к посаду - с 3-мя шестигранными башнями (Никольской посредине - главной - с Большими воротами - по ней въехали в Хлыновский кремль).

В нижней части, справа, отгороженные острогом, темнели полуземляные строения. "Темница", - понял боярин.

Чуть выше красовалась подзолоченным крестом и серебряной маковкой церковь. Рядом большая хорома, в тереме которой на окошках поблескивало стекло! Большая часть города - жилая - лежала по левую руку: простые избы, дома мастеровых, огороженные вместе с хозяйственными постройками, выделялись боярские хоромы; в чьем-то дворе сверкнула крестами домовая церквушка.