Лариса Чурбанова - Пурпурное Древо Порфирия

• Название: Пурпурное Древо Порфирия
• Автор: Лариса Чурбанова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Гридни встретили его появление радостными воплями. Скоро почищенные грибы уже булькали в котелке и одуряюще пахли на всю поляну тем особенным сытно-мясным духом, который и отличает белые от всех остальных грибов.

Место, на котором расположились они на привал, было чудно-уютным: сразу за мелким шелковистым светлым речным песком располагалась сосновая гривка. По берегу росли грустные плакучие ивы, слабые ветки которых с тихим шуршанием подметали землю. Серый устроился на сухом сизом мху, долго крутился, утаптывая его, выбирая себе местечко потеплее. Потом уперся спиною в рыжий надежный ствол сосны, а лицо, полускрытое удлиненными зелеными ивовыми листами, выставил к костру. Получилась этакая небольшая нора.

Довольные воины, слегка одуревшие от тепла и сытости, не торопились укладываться на ночлег. Словно исподволь, с неохотой перебрасывались гридни ленивыми фразами вроде бы и ни о чем. Хлопотливое беспокойство воеводы возымело свое действие. Разговор мало-помалу скатился на байки о всевозможной лесной нечисти. Слово взял Гарольд Гардрада:

- В стародавние времена жил один человек и звался он Токи, сын Хьерварда Старого. Нрав Токи имел спокойный, а пил умеренно. Однажды вечером, в праздник середины зимы- Йоль, возвращался он домой и встретил троллиху верхом на волке, а удилами у нее были змеи. Троллиха была несказанно отвратительна собою- с зеленой чешуйчатой кожей, огромным носом и мохнатыми бородавками по всему телу. Она хотела, чтобы Токи поехал с ней и стал ее мужем, и очень разозлилась, когда получила отказ. Тогда она прокляла его и сказала, что он еще вспомнит ее, когда будет пить вечером чашу обетов.

На пиру Токи, неожиданно для себя, дал клятву поймать зверя-индюка, которого никто никогда не видел. Только он произнес эти дурацкие слова, как тут же вспомнил давешнюю троллиху, и догадался, что это была ее месть. Но делать нечего, дал слово- выполняй. И вот, в самый Йоль, отправился Токи в лес- ловить то, не знаю что.

Серый выставил свою любопытную рожицу из шелестящего ивового укрытия. Он внимательно слушал повествование нурманского хевдинга и на мгновение забывал обо всех его подковырках и пакостях, так интересно и завлекательно текли слова чужой незнакомой жизни. Бывший оборотень не мигая уставился на блестящий наборный пояс Гардрады. Части твердой воловьей кожи соединялись бронзовыми круглыми кольцами и крепились железными обоймицами-тренчиками. Причудливый узор на позолоченных накладках сплетался в изображения диковинных то ли рыб, то ли морских чудищ. Мальчик пытался следить взглядом за тонкими линиями, но осовелые глаза закрывались сами собою. Хищные морды оживали, разевали рты, и Серому сквозь сон казалось, что это именно они и рассказывают чудную сказку.

- Едет Токи себе в сумерках по еловой чаще, по сторонам поглядывает. И вдруг видит: мелькнули в кустах над зеленой порослью меха ветвистые рога. "Ага!" - думает. - "Так вот ты какой, таинственный зверь индюк!" Стрелой соскакивает он с коня и бросается в лесную чащу. Зверь оказался резвым, даром, что совсем небольшой! Индюк в болото- и Токи за ним, индюк в заросли кустов- и Токи туда же. Наконец, устав от долгой погони, зверюга юркнула в какую-то нору и затаилась. Делать нечего, пришлось Токи Хьервардсону скидывать подбитый мехом плащ и протискиваться в вонючую узкую берлогу. Корни деревьев лезли ему в глаза, а песок с глиной забивали нос и рот. Но смелый Токи полз вперед, потому что обеты принесенные в Йоль над чашей священны для каждого викинга. Наконец, он услышал шумное дыхание и понял, что деваться индюку некуда. "Иди скорее к папочке, гусь лапчатый!" - прошипел Хъервардсон. "Сам ты хрен моржовый!" - неожиданно донеслось до него из темноты. Оказалось, что загнал Токи никого иного, как царя подгорных гномов- Драндвари. Он как раз пришел в лес поискать под снегом разрыв-траву, чтобы свести рога которыми наградила его неверная жена. Подземный народец очень обидчив, а Токи к тому же стал охотиться на Драндвари в совершенно неподходящий момент. Неудивительно, что почтенный гном был не просто рассержен, а дико взбешен. "Ты, оглобля деревенская, во имя всех светлых богов Асгарда, отвечай, что тебе от меня нужно?" "Ничего, если ты не индюк, "- бодро ответил Токи. Уж лучше бы он этого не говорил. Разгневанный гном от нового оскорбления потерял рассудок и проклял своего врага самым страшным гномовым заклятием: "Умли-друмли-вейс!", что значит "Чтоб тебя разорвало!" Несчастного Токи тут же разнесло на мелкие кусочки. Большим утешением для его родни было то, что мстить за него было некому: вспыльчивый рогатый гном тоже погиб при взрыве. Отсюда мораль: никогда не отказывай женщине, даже если она и не очень хороша собой. Ведь если бы Токи Хьервардсон ублаготворил встреченную троллиху, ничего бы этого не случилось.

История, рассказанная Гарольдом Гардрадой понравилась всем чрезвычайно. Раскрасневшийся Ольгерд хохотал и хлопал себя по ляжкам. Викинги откровенно ржали, а русичи от души им вторили. Только пегий Хельги не особенно веселился. Глядя на него, нурмане ехидно подталкивали друг друга локтями.

- Да уж, Хельги, твое счастье, что у людей Одина на башке рога не прорезаются как у гномов! - оскалился в хищной ухмылке Гардрада. - Не то, твою плешь, пожалуй, к самому полу бы пригнуло!

Нездоровое, с розовыми оспинами от огненных метин лицо викинга приобрело сизый оттенок. Огромные кулаки сжались. Казалось, он был готов броситься на своего предводителя.

- Что ты вылупился, как вареная ливерная колбаса?! - Гардрада искренне наслаждался нарождающимся скандалом. - Думаешь, что я твоя милая женушка Сигрид? - Тут веселый блондин прихотливо изогнул стан, кокетливо захлопал глазками и завращал бедрами. Нурмане уже просто визжали от хохота.

Хельги внезапно понурился и, опустив голову, побрел прочь. Большие неуклюжие ступни его отчетливо шлепали по влажному прибрежному песку. Скоро сгорбленная фигура Хельги совсем исчезла из виду. С той стороны теперь доносилось только приглушенный вздох, всплески и почти неслышное хихиканье.

- Что это с ним? - словно про себя удивился Претич. - Никак мужик умом тронулся. Нешто пойти глянуть?

И он вопросительно взглянул на Ольгерда. Тот пренебрежительно махнул рукой.

- Будет тебе, воевода, беспокоиться. Зуб даю, что его там девы-водяницы утешать взялись.

Гридни долго еще гомонили у затухающего костра. Только Серый в своем укрытии медленно уплывал на ласковых волнах сна. Ветки ивы тихо склонялись к нему, шелестели и шептали:

- Спи, волчонок, закрывай глазки. День твой был долгим, засыпай скорее!

И звучали смутные хрустальные колокольчики, убаюкивая мальчика, а из сизых длинных листочков выглядывали синие с поволокой русалочьи очи.

- Вы же по осени спать укладываться должны, - медленно, с трудом преодолевая дремоту, удивлялся бывший оборотень.

Девичьи голоса смеялись:

- Так нашумели вы, воду замутили, ил-песок со дна подняли. Разве тут уснешь? А ты спи, маленький брат. А как подрастешь- возвращайся, мы будем ждать.

Кружились листья, и звезды собирали на темном небе свой хоровод. Убаюканный мальчик спал, подложив под острый подбородок худенькие кулачки.

Поутру в густом сером тумане отплывали лодьи. Ольгерд, опершись о край, пристально вглядывался в удаляющийся берег. Его острые глаза пытались уловить там хоть какое-то движение.

- Не забыл ли ты что на том берегу, брат? - спросил его Гардрада, неслышно подходя сзади.

- Да нет, просто показалось, - отмахнулся князь, с трудом отводя глаза от полускрытого рассветной дымкой песчаного берега. Мысли его неожиданно обратились к Домогаре. Как-то она там управляется одна? Вспоминает ли его? И Ольгерд тяжело вздохнул.

***

Краснобокие насады горделиво надувая паруса, входили в устье Волхова. Мягко-округлые холмы, поросшие дубовыми рощами, желтели в своем осеннем убранстве. Еще седмица-другая- и покроет звенящее рыжее золото перуновых дерев первый колючий снежок. Месяц грудень- ноябрь всегда приносит зимнее отдохновение усталой земле. Вот уже и сейчас, сошедши на берег, воины чувствовали, как скрипит под сапогом скованная первым тонким ледком глина.

Гардрада зябко завернулся в суконный, подбитый голубым песцовым мехом плащ. Наконец-то закончилось это долгое путешествие. Сколько раз все было на волоске, грозило сорваться и полететь ко всем чертям. Но видно боги любят его- вся, ну, или почти вся, царьградская казна перевезена в Новгород, под надежное крылышко князя Гостомысла. Глупый старик так привязан к Гарольду- спит и видит пристроить за него одну из своих многочисленных дочек. Вот ведь беда: наплодил девок, теперь из кожи вон лезет выдавать их замуж. Старшую- Умилу, он не так давно вручил конунгу Рюрику, теперь очередь следующей. Конечно, при таком раскладе везти ромейку Марию в Новгород было никак нельзя. К тому же эта истеричка начала терзаться угрызениями совести. Видите ли, бог ей не простит побега и воровства. Требовала повернуть назад, покаяться. Ох уж эти бабы! Вобьют себе в голову- и любят, любят со страшной силой. Толковым мужикам только и остается, что идти и собирать эти дары. А почему, скажите, и не подоить корову, тем более, что она сама об этом просит? Только нет ничего на свете утомительнее такой преданности, чтоб ее бесы взяли. Вот и пришлось как-то решать с Марией, тем более, что и шторм подвернулся так кстати. Все были заняты снастями и мачтами. Чего уж проще- только чуть подтолкнуть, и прости-прощай: поехала еще одна большая любовь по скользкой палубе прямо в бурные воды Эвксинского Понта. Правда, в там же сгинули и почти все его корабли, так что с того? Все эти глупые сказочки про гнев богов, которыми маялась его дружина, он прекрасно умел пресекать. Самое главное, заветные сундуки все в целости и сохранности. И тюфяк Ольгерд так кстати подвернулся!