Сьюзен Виггс - Рецепт счастья

• Название: Рецепт счастья
• Автор: Сьюзен Виггс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02804-4

В ту зимнюю ночь Дженни Маески потеряла все. Ее дом сгорел, и огонь уничтожил фотографии, дневники и, что самое печальное, старинные бабушкины рецепты. Уже много лет Дженни владела пекарней в Авалоне и вела кулинарную колонку в местной газете, мечтая когда-нибудь написать книгу. Начальник полиции Рурк Макнайт приютил ее в своем доме. Когда-то Дженни была помолвлена с его лучшим другом. Все эти годы между ней и Рурком существовало взаимное притяжение, но по негласному правилу они старались друг друга избегать. Будто сама судьба подсказывала Дженни, что пора расстаться с прошлым и тогда мечты о писательской карьере и счастливой семье смогут стать реальностью.

---

— Спасибо, — ответила Дженни, — но, как я говорила, это временно, пока не решу, что делать дальше.

Как обычно, у Нины было полно дел. У нее зазвонил телефон, и ей пришлось умчаться на важную встречу.

— Позвони мне, — одними губами произнесла Нина заводя мотор.

Дженни и Оливия приехали на главную городскую площадь, где бок о бок располагались пекарня, ювелирный магазин, книжный магазин, множество бутиков и туристских лавок. Дженни и Оливия направились к одному из бутиков с одеждой.

Ходить по магазинам с сестрой оказалось неожиданно приятным занятием. И подбирать весь свой гардероб с нуля было просто восхитительно. Дженни настояла на том, чтобы все покупки свелись к минимуму.

— У меня такое ощущение, что некоторое время я буду путешествовать, — сказала она. — До сих пор не могу поверить, что моих вещей больше нет.

Глаза Оливии заволокла дымка.

— О, Дженни. — Она достала мобильный телефон. — Мы должны обо всем рассказать папе. Немедленно.

— Нет, не нужно. — Дженни никогда не называла своего отца папой. Возможно, никогда и не назовет. До прошлого лета единственной информацией, которой Дженни о нем располагала, была загадочная пометка в свидетельстве о рождении: «Отец неизвестен». Узнав друг о друге, они попытались познакомиться ближе. Но тем не менее в сознании Дженни этот человек был не папой, а Филиппом. Весьма приятным джентльменом, который в молодости совершил ошибку, влюбившись в мать Дженни, Маришку.

— Хорошо, — сдалась Оливия. — Но ты должна рассказать ему о случившемся.

— Да. Я позвоню ему позже.

— И… — Оливия осеклась, на ее щеках проступил румянец, — еще я должна сказать, что моя мать и бабушка с дедушкой — семья Лайтси — скоро приедут сюда, чтобы помочь мне со свадьбой.

— Хорошо, — ответила Дженни. — Спасибо, что предупредила.

— Тебе будет неприятно встретиться с ними?

Увидеться с женщиной, на которой женился отец, поле того как расстался с Маришкой? Что здесь может быть неприятного?

— Мы все — взрослые люди. Справимся.

— Спасибо. Мамины родители, бабушка и дедушка Беллами останутся друзьями навеки. Я думаю, они вчетвером решили, что мои мама и папа поженятся, еще задолго до того, как они встретились. Наверное, поэтому те в конечном счете и развелись. Возможно, женитьба была для них не самым главным.

К своему стыду, Дженни легко могла представить, как можно выйти замуж только потому, что это правильно и так принято. Давным-давно она сама чуть было так не поступила. Продолжая размышлять, Дженни примерила юбку и бюстгальтер. Оливия обладала великолепным вкусом. Дженни выбрала семь комплектов нижнего белья. И хотя ее взгляд привлекли соблазнительные кружева, она все же остановила свой выбор на простых трусиках-шортах. Ей хотелось быть практичной.

Оливия подошла к витрине с пижамами. Она брала их одну за другой, откладывая в сторону старомодные модели с глухим воротом. Наконец протянула Дженни красивую розовую маечку и одобрительно кивнула:

— Может, это пригодится тебе, пока ты живешь с Рурком.

— Поверь мне, не пригодится.

— Ты не можешь знать наверняка. Послушай меня. Если бы мне кто-то сказал, что я буду жить в трейлере с бывшим заключенным, я бы подумала, что надо мной подшутили. Моя мать чуть не попала в больницу, когда я сообщила ей эту новость. Для нее это было настоящим шоком. В мае я встречалась с актером, который засветился в «Ярмарке тщеславия». В конце лета я влюбилась в Коннора Дэвиса. Я просто хочу показать тебе на примере.

— Что показать?

— Мы не выбираем, в кого влюбиться. Любовь сама выбирает нас.

— Почему у меня такое чувство, что ты пытаешься мне что-то сказать?

— Вовсе нет, — возразила Оливия, сунув Дженни в руки розовую маечку. — По крайней мере, пока что.

К концу дня Дженни вымоталась окончательно. До этого момента она воспринимала понятие «дом» как нечто должное, так же как это делает большинство людей. Простое знание того, что твой дом: твое любимое кресло, музыкальный центр, кровать, стопка книг на ночном столике — все это ожидает тебя вечером, является источником комфорта. Об этом не задумываешься, пока однажды твой дом не исчезает. Дженни шатало от изнеможения, и она с тоской вспоминала о своем доме, своей кровати. Когда Дженни с пакетами в руках переступила порог дома Рурка, усталость накрыла ее, словно огромная волна.

— Такое чувство, что ты вот-вот потеряешь сознание, — заметил Рурк.

Со двора прибежали запыхавшиеся собаки и, стряхнув с себя снег, приветливо замахали хвостами. За ними проскользнул одноглазый кот Клоренс.

— Ты угадал, — ответила Дженни.

Рурк принялся кормить питомцев, разговаривая с ними, словно они были людьми, и это неожиданно очаровало Дженни.

— Подвиньтесь, ребята, — приговаривал Рурк. — И не торопитесь глотать, а то у вас начнется икота.

Несмотря на усталость, Дженни поймала себя на том, что улыбается. Собаки уселись в ряд и с обожанием смотрели, как Рурк раскладывает еду по мискам. Почему она никогда не заводила питомцев? В доме не помешало какое-нибудь ласковое существо.

— А ты? — спросил Рурк. — Что ты хочешь на ужин?

О боже.

— Мне все равно. Я не привередлива в еде.

— Хорошо. Я не очень хорошо готовлю.

— Помощь нужна? — предложила Дженни.

— Нет. Лучше прими долгий душ, потому что сразу после него ты отправишься спать.

Дженни вспомнила об удобной кровати Рурка и, направившись в душ, почувствовала сладкое томление. Душевая, как и все в этом доме, сияла чистотой. Дженни устояла перед искушением заглянуть в шкафчик с медикаментами. Она знала, что есть такая стадия, когда получаешь о человеке слишком много информации. Кроме того, чем больше она узнавала о Рурке, тем глубже казалась его загадка.

Приняв душ, Дженни надела мягкие трико и кофту с капюшоном, которые сегодня купила, причесалась и зашла на кухню, где Рурк накрывал на стол.

— Значит, вот какова часть «служить» из фразы «Служить и защищать», — сказала Дженни.

— Я всегда отношусь к своим обязанностям серьезно, даже если это суп из консервов и бутерброды с ветчиной. Кстати, из лучшего ржаного хлеба в мире, — добавил Рурк.

— У тебя великолепный вкус, — сказала Дженни, заметив буханку традиционного польского хлеба из пекарни «Скай-Ривер». — Ты знаешь, что закваске этого хлеба больше семидесяти лет?

Рурк был озадачен. И так происходило со всеми, кого спрашивали о хлебной закваске.

— Это живая культура. Нужно часть закваски использовать для теста и сделать новое из оставшейся. Таким образом, закваска никогда не кончается. Моя бабушка получила ее от матери в день своей свадьбы в Польше. Традиционный свадебный подарок — сосновый ящик Размером с обувную коробку с керамической посудой. Бабушка привезла закваску в этом резном ящичке в Америку в 1945 году и сохраняла ее живой всю свою жизнь.

Рурк перестал жевать.

— Кроме шуток?

— Можно подумать, я это придумала.

— То есть какая-то часть моего бутерброда существовала в Польше еще до Второй мировой войны? — Рурк нахмурился. — Погоди. Я надеюсь, огонь не уничтожил закваску.

— Нет. Мы храним все хлебные культуры в пекарне.

— Хорошо. По крайней мере, что-то. А если ты как-нибудь потеряешь закваску, или она закончится, или еще что-то, ты сможешь сделать новую?

— Конечно. Но она уже не будет прежней. Это как выдержанное вино. Время делает закваску лучше. А еще это традиция передавать от матери к дочери, и эта цепочка никогда не прерывалась. — Дженни взяла бутерброд. — Хотя моя мать, наверное, все же ее нарушила.

— Закваска находится в пекарне в полной безопасности, — сказал Рурк, уклоняясь от темы о матери Дженни. — Это самое главное.

— Что? Закваска для ржаного хлеба важнее моей матери?

— Я этого не говорил. Просто не хотел поднимать больную тему.

— Поверь мне, это уже не больная тема. Слишком много времени прошло. В данный момент у меня есть более насущные проблемы.

— Точно, — согласился Рурк. — Прости, если сказал что-то, что тебя расстроило.

«Как бережно он со мной обращается», — подумала Дженни.

— Послушай, со мной все будет в порядке, — пообещала она.

— Я и не говорил, что будет по-другому.

— Твой взгляд говорит об обратном. И твое отношение ко мне говорит об обратном.

— Какой взгляд? И какое отношение?

— Ты смотришь на меня, словно я — бомба, готовая вот-вот взорваться. И ты слишком заботишься обо мне.

— Со всей прямотой могу сказать, что впервые женщина обвиняет меня в проявлении излишней заботы. То есть сейчас я должен… что? Извиниться?

Дженни задумалась, а не поднять ли тему о том молчании, которое они хранили эти годы? Когда-нибудь они обязательно поговорят об этом. Но не сейчас. Сейчас она слишком устала, чтобы начинать этот разговор.