Софья Ролдугина - Кофе для невлюбленных

• Название: Кофе для невлюбленных
• Автор: Софья Ролдугина
• Жанр: Мистика

Добро пожаловать в Великую Аксонскую Империю!

Здесь по улицам все еще раскатывают и кэбы, и омнибусы, но под славным городом Бромли уже шумит метро. Здесь в переулке можно встретить бродячую гадалку или графиню, а если не повезет — получить ножом в бок. Здесь проходит рубеж веков — и за эпохой лошадей наступает эпоха паровозов, а следом уже спешат, подгоняя прогресс нетерпеливыми гудками, первые электромобили.

Здесь леди Виржиния-Энн пригласит вас в свою кофейню «Старое гнездо» на чашечку превосходного кофе — если, конечно, вам повезет.

Детектив и мистика, старый век и новый, ужасные преступления и блеск высшего света — все это Кофейные Истории!

Заходите на чашечку кофе!

---

Отчего-то имя это отозвалось в моем сознании странным эхом. Голову на мгновение сладко повело — закат, полумрак и Лайзо, склонившийся надо мною. Словно воскресли первые впечатления от встречи с этим ошеломляюще прекрасным человеком. Отчего-то мне страстно, отчаянно захотелось увидеть его прямо сейчас, сию секунду… Я крепко, до боли, зажмурилась.

— Виржиния? — в голосе Эллиса низким струнным перебором зазвенело беспокойство.

— Дурно стало. Нынче душно, — я медленно выдохнула сквозь зубы и улыбнулась. Что это за странные приступы? Незнакомое чувство, жгучее и мучительное. И совершенно неуместное. Я ведь графиня, леди и… и… Впрочем, довольно думать об этом. — Нет, мистер Маноле в ближайшее время не нужен мне совершенно. Я собираюсь бывать только здесь, в особняке на Спэрроу-плейс, и в кофейне. А почему вы спрашиваете, Эллис?

— Хочу позаимствовать его, — коротко и цинично ответил детектив. — Лишние глаза, уши и ноги мне не помешают. Лайзо очень и очень неплох в слежке, а я не могу приглядывать круглые сутки за нашим художником. Так я одолжу Лайзо у вас?

— Забирайте, конечно. Он не относится… — «к предметам первейшей необходимости», — хотела сказать я, но прикусила язычок. — Повторю, в его услугах я пока не нуждаюсь.

— Вот и славно… О, Магда, какой запах великолепный! Там ведь грибы, да? — оживился Эллис с появлением служанки. Я невольно улыбнулась.

Эллис был неисправим.

Мне снова тринадцать лет. Голенастый подросток, нескладный; лицо диковатое, глаза злые и испуганные. С отцом и матерью мне приходится быть маленькой леди и прятаться за кружевами-оборками-лентами, но не сейчас.

Рядом только бабушка.

Она стоит, облокотившись на перила веранды, и смотрит в небо — синее-синее, с припудренное золотой и розовой пыльцой по западному краю; восточный же черен и сумрачен. В леди Милдред прекрасно все — и точеный профиль, и локон цвета корицы над линией лба, и складки старомодного платья, а я немного завидую ей.

Прекрасная и сильная. Она справится со всем, что пошлет ей судьба.

Бабушка ловит мой взгляд и улыбается. Вместо глаз у нее отчего-то темное туманное пятно, но меня это не беспокоит.

— Не спеши, Гинни. Всему свой срок. Со временем и твой характер закалится, как стальной прут, а красота расцветет, как лилия. Ведь ты тоже из рода Валтеров, а у нас от века не было слабых женщин.

— А мой срок все никак не настанет… — недовольно кручусь у перил, а потом — была не была! — смело усаживаюсь на широкую каменную полосу, крепко держась рукой за крюк для фонаря на стене. Бабушка одобрительно кивает. — Долго ждать. Не хочу. Хочу быть сейчас — как ты. Чтобы все восхищались. И, как этот, ну… сэр Иствин.

— А что сэр Иствин?— бабушка смеется.

— Целовали руки и кланялись, — объясняю я еле слышным шепотом и пунцовею от смущения. Тонко начинает звенеть предупреждение-напоминание: Гинни-Гинни, это сон, только сон — и призрачный силуэт склоняется над моей рукою. Я зажмуриваюсь на мгновение и теряюсь между прошлым и будущим; уже когда-то давно отзвучал этот разговор, но тогда он закончился по-другому.

А сейчас… сейчас я говорю о поцелуях, но думаю вовсе не о пышно завитых седых волосах сэра Иствина. Что-то ускользает от моего разума, но бабушка — если это и вправду она — смотрит на меня и понимает, кажется, абсолютно все, даже то, что я сама не знаю. Губы ее недовольно поджимаются. Темные пятна на месте глаз становятся еще чернее.

— Поклонники… У тебя всегда будут поклонники, Гинни. Но тебе придется хорошенько подумать, чтобы различить тех, кому нужна графиня, наследница состояния — и тех, кто видит перед собою лишь Виржинию-Энн. Лжецы так сладко поют, Гинни…

На меня накатывают смутные воспоминания, полуоформленные образы — колдовская зелень глаз, взгляд прямой и открытый, улыбчивые губы, мимолетное прикосновение горячих пальцев к лицу.

— Лжецы?

— Иногда и отраву наливают в сверкающие сосуды. Пригубишь — и окажешься во власти злого рока. Гинни, Гинни, как уберечь тебя? Что сказать и сделать?

Речи Милдред становятся все неразборчивей. Теперь уже все ее лицо — сплошное туманное пятно, из которого льются слова. Мне жутко смотреть на нее, и я отворачиваюсь. По коже пробегает волна мурашек, и почти тут же сырой ветер захлестывает меня порывом, будто бьет наотмашь рукавом по лицу. Я щурюсь. Слезы холодят уголки глаз.

Восточный край неба клубится густой черной пеленой с ярко-белыми, тонкими отсверками молний. Это тоже жутко… но далеко. Можно пока смотреть.

— Гроза идет, — ровно произносит леди Милдред.

Это сон. Просто сон. Но он оказывается вещим.

Все четыре следующих дня шел проливной дождь; Бромли выстыл, как бедняцкая каморка, где сырые сквозняки уныло гуляют между каменных стен. Вечером с Эйвона выползали белесоватые клубы тумана и пышной шапкой укрывали город. К полудню тусклое солнце немного рассеивало густую пелену, и можно было даже разглядеть неясные силуэты прохожих на другой стороне дороги. Впрочем, люди вообще встречались нечасто — кто захочет лишний раз оставлять домашний уют в такую погоду! Автомобили и кэбы тоже почти исчезли, и только омнибусы, как и прежде, грохоча раскатывали по мощеным улицам.

Впрочем, «Старое гнездо» не могло пожаловаться на отсутствие посетителей. И если на прошлой неделе необыкновенным спросом пользовались прохладительные напитки, то в последние дни гости чаще всего просили горячий и сладкий кофе с молоком, а редкие ценители вспоминали о черном, с солью и перцем. Дважды забегал Эллис, прямо со служебного входа — перехватывал что-нибудь съедобное, коротко отчитывался, как там идет расследование — и вновь убегал, давая Георгу повод повторить излюбленную фразу: «Мистер Норманн еще беду к нам приведет, леди Виржиния!» Сомневаюсь, что Эллису было дело этих слов, ведь на него «повесили», как он выразился, еще одно дело — об убийстве в доме зажиточного фабриканта.

«Виновата его дочь, Виржиния, но попробуй еще это докажи! Хитрая, как лиса», — досадливо качал головой детектив, прихлебывая горячий шоколад.

Словом, наше расследование замедлилось, если не сказать остановилось.

Что же касается Эрвина Калле, то он не появлялся вовсе. Лайзо в ответ на мои вопросы только устало разводил руками: «Рисует, как околдованный». Зная нрав художника и его увлеченность своей работой, я не слишком беспокоилась.

Больше меня волновало другое. Отношение к Лайзо Маноле. Когда он оставался рядом или хотя бы в доме, то я относилась к нему как к мебели или, например, к своей трости — вещь незаменимая, но в то же время незаметная. Но стоило Лайзо сменить Эллиса на посту, как мысли мои начинали неуклонно возвращаться к зеленым глазам, белозубой улыбке и прочим романтическим глупостям. Я злилась на себя, вчитывалась в письма и отчеты до рези в глазах, находила тысячу срочных дел, но все тщетно. Это изрядно напоминало какое-то наваждение. Разумеется, Лайзо был ни в чем не виноват, но из-за волнений и переживаний я держалась с ним едва ли не жестче, чем раньше — говорила резким и высокомерным тоном, вечно выискивала недостатки и поводы для мелочных придирок. Он терпеливо сносил все мои капризы, но все чаще я ловила на себе тревожные взгляды.

Сегодня же, к счастью, времени на раздумья не было совершенно. Утром — очередное письмо для мистера Юстина, который, как ни странно, вел эту сделку сам и говорить желал тоже только со мною лично. Ближе к полудню мы с Глэдис все-таки посетили Королевский музей, а затем отобедали у нее. Лорд Клэймор был необыкновенно разговорчив, но темы выбирал пустые — погода, скачки и что-то о военной напряженности на материке.

Правда, одна новость оказалась интересной: сэр Харрингтон поехал выбирать кольца для венчания на родину драгоценной невесты, в столицу Альбы, в Бургедин.

— Далековато, вы не находите? — с недоумением пожала я плечами, когда лорд Клэймор замолчал.

— Далеко, просто необъяснимо далеко! — засмеялся он в ответ. — Но что не сделает влюбленный джентльмен ради дамы своего сердца!

— Воистину, — тонко улыбнулась Глэдис. — Помнится, мое подвенечное платье тоже стоило нам немалых трудов, потому что было пошито из старинных кружев — тех самых, предназначенных для Королевы-Невесты.

— Что ж, это стоило того, — согласилась я. — Платье было великолепно, как говорила леди Милдред.

— Будем надеяться, что и сэр Харрингтон не ударит в грязь лицом, — подвел итог разговору лорд Клэймор.

Из гостеприимного дома свой подруги я отправилась прямо в кофейню — дела не ждали. Зато за дальним столиком меня поджидал Эллис, едва ли не приплясывающий от нетерпения.

— Виржиния, вы только посмотрите, что я нашел, — громким шепотом возвестил он, когда я присела за его столик. — Вот, прошу! — и он подтолкнул ко мне конверт с несколькими черно-белыми фотографиями, пользуясь тем, что от зала нас отгораживает ширма.