Владимир Аренев - Магус

• Название: Магус
• Автор: Владимир Аренев
• Издательство: Форум
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-91134-010-0

Италия эпохи Возрождения, очень похожая на нашу… да не совсем! Здесь в фамильных поместьях обитают призраки, здесь маленький волшебный народец сосуществует с людьми, здесь Церковь дозволила чародейство — и она же создала орден законников-магусов. Всегда найдутся те, кто захочет обратить чудо во вред другим. Магусы как раз и призваны раскрывать преступления, совершенные с помощью магии. «Закон превыше всего!» — вот их девиз.

Но так ли все просто? Черно-белый мир вдруг оказывается многоцветным! — и магус Обэрто уже не знает, кто прав, кто виноват. Заурядная кража фамильных перстней в поместье древнего рода Циникулли оборачивается длинным, запутанным, сложным делом. Погони, выстрелы из-за угла, тайны призраков, веселые проделки волшебного народца, пираты и ювелиры — все перемешалось в этой истории. Фейерверк чудес, калейдоскоп захватывающих приключений! — но когда произойдет чудо настоящее — заметит ли его мессер Обэрто?.. заметишь ли его ты, читатель?..

В книгу также вошла повесть «Заклятый клад» — фэнтези, основанная на украинской демонологии.

---

Вспомнилось —

Берегине, берегине!
Як побачу, серце гине!

И — как водой холодной окатило (не зря тонул!): что позволяешь себе, старый дурню?! Ты хоть вполне понял, кто она такая?

«Нежить, — говорил Свитайло, — животворного креста не всегда боится, как то обычно в народе думают. Иначе слишком просто было бы их изничтожить. А есть и другие приметы, по которым можно нежить узнать. Вот, например, если обернется человеком, то и будет во всем на человека походить. За исключением одного: пупка-то у нее не обнаружишь, сколь не ищи. Ведь их не женщина рождала, а приходят они, с Явью распростившись, через Навь, где прежние телесные одежды сбрасывают и в новые облачаются».

Ну, с одеждой у этой не густо, прямо скажем. И волосы, сколь бы длинны ни были, скрывают далеко не все — если уж откровенно, то почти ничего и не скрывают. Вот снежно-белую кожу на животе, например, видно даже отсюда. Она гладкая и ровная, без морщинок, без складок. Вообще без ничего.

Эта женщина не была рождена на свет.

«Да и не женщина это вовсе, — свирепо поправил себя Андрий. — Не женщина — берегиня! Душегубица».

Он знал о подобных ей не много, но достаточно, чтобы не сомневаться в ее зловредной природе и убийственных чарах. Неупокоенные души, которые превращаются в Вырие в нагих или полуодетых длинноволосых девиц, живущих у рек или в полях, а иногда и в лесу; их называли по-разному: мавки, нявки, русалки, но изначально — берегини. По одним поверьям, они охраняли (берегли) клады или какие-то особые чародейские места, по другим — жили у берегов рек. И почти всегда — губили бессмертные души парубков или девушек: утягивали на дно, щекоткою доводили до смерти…

На существование в Вырие им отводилось не больше года. Издавна, еще до крещения Руси, знающие люди ввели обычай, который теперь назывался Русалчиной неделей, или Русалчиными проводами. В эти дни живые как бы заново хоронили русалок, тем самым давая им возможность вторично отправиться в Навь, а оттуда — Божьим шляхом за окоем.

Но, хотя каждый год прежние берегини окончательно развоплощались, постепенно на их место приходили новые. Вот такой получался коловорот душ в природе…

— Мне казалось, ты должен быть смелее, — сказала ночная гостья. — Почему ты молчишь?

— Прикидываю, как поскорее отправить тебя на тот свет, — нарочито грубо ответствовал Андрий.

— Так мы уже на том свете. Странно… Ты даже не спрашиваешь, зачем я пришла. Обычно спрашивают.

— Ни к чему. И без того ясно, что приводит таких, как ты, к живым.

Она легонько покачала головой, и он невольно удивился: она так была не похожа на тех женщин, которых ему довелось видеть за свою долгую жизнь. Она была как порцеляновая, словно дунь — разобьется на тысячу осколков.

— И что же?

— Ты хоть знаешь, что мертва?

Она улыбнулась краешком тонких губ, печально и светло:

— Знаю. Мне объяснили. Думаешь, потому такие, как я, и ходят к живым?

— Разве нет?

— Другие — может. Особенно те, кто заморочен и сам позабыл, кем был и кем есть. А мне — без надобности. Что возьмешь с тебя, козаче? Да и в чем у меня нужда? Прежде нужны мне были деньги, чтобы семью прокормить, маму да сына с дочуркой. А сейчас, даже если ты насыпешь мне щедрой рукою горсть червонцев — куда дену их, на что потрачу? И платья не нужны мне — здесь холодно, козаче, всегда очень холодно, но ни одна шуба не поможет согреться, и ни один костер не опалит меня. Только одно… но ты… нет, неважно.

— Так зачем же пришла? Может, хочешь, чтобы упокоил?

— А ты бы не отказался! По глазам вижу — не отказался бы! Я, знаешь, тоже… Да это тебе не по силам. Надо мною есть власть, которую тебе не сломить. А пришла я…

Она не договорила.

— Мама, — тихонько прошептали у Андрия за спиною. — Мамочка!!! Ты вернулась!

Конечно, это был Мыколка — кто же еще! Хлопца, видать, разбудил разговор Андрия с берегиней, и со сна малый принял ее за свою маму. И даже со всех ног кинулся к ней обниматься, чего ни в коем случае нельзя было допустить!

Не оборачиваясь, Ярчук протянул левую руку, останавливая бегущего хлопца.

— Стой! Ни с места, слышишь!

Андрий не рассчитал, и Мыколка из-за сильного толчка полетел на землю. Рядом с ним уже замер вовкулак, готовый на все.

— Пусти меня к ней! — заорал Мыколка. Он вскочил, сжимая свои маленькие замурзанные кулачки, и был сейчас страшнее любого из противников, с которыми когда-либо Андрию доводилось сталкиваться. И потом, на него Ярчук никогда бы не поднял руки, у него вообще не было оружия, которым можно было бы бороться с этим.

Оружие было у нее.

— Остановись, — сказала она. — Ты ошибаешься, хлопчику. Я не твоя мама.

И тогда мгновенно все переменилось. Покачнувшись, словно подстреленный, Мыколка прошептал: «Мама!..» — и потерял сознание. Степан, бережно склонившись над ним, стал облизывать его лицо своим длинным волчьим языком.

— Почему ты не солгала ему? — спросил Андрий. — Это было бы выгодно для тебя. Ты могла бы…

— Я солгала, — просто ответила она.

* * *

— Ну, вы отойдите-ка куда-нибудь в сторонку, — шепнул Степан. — Лучше — чтоб отсюда вас не было видно. А то он придет в себя, так чтобы хуже не стало.

«Куда уж хуже», — мрачно подумал Андрий, но подчинился. Он знаком велел берегине следовать за ним — и направился в овраг неподалеку, где Мыколка не заметил бы их из лагеря.

Почти сбежав по крутому склону, он остановился и поискал взглядом место, чтобы сесть. Разговор, похоже, предстоял долгий и не из приятных, и вести его, по-глупому переминаясь с ноги на ногу, Андрий не собирался.

— Ты бы хоть накинула что на плечи, — хмуро бросил он берегине. И, снявши с себя, подал ей жупан. Та приняла, хотя видно было, что поступает так только из-за Андрия, ради его спокойствия.

Когда брала, руки их случайно соприкоснулись, и Ярчук вздрогнул — такими холодными оказались ее тонкие белокожие пальцы, не знавшие, по всему, никакой обыденной селянской работы. Да и вообще она меньше всего напоминала селянку, скорее уж — польску заможну панночку, и это совсем не вязалось с тем, что она Мыколкина мать. Хлопчик, пока ехали, кое-что рассказал о себе, поэтому Андрий имел представление.

Она перехватила его взгляд и тут же догадалась, о чем он думает.

— Сама не знаю, как он меня узнал. Я ведь здесь в другом обличье, совсем не такая, как была. Да и пришла не затем, чтобы открыться ему.

Андрий углядел-таки подходящее бревно и присел. Ей садиться не предлагал.

Спросил:

— Что ж так? Неужели не скучаешь по сыну?

Она медленно покачала головой — и он, перехватив ее взгляд, потупился.

— Не в том дело, что скучаю, — ответила спокойно. — Ты же знаешь, мне здесь обретаться не больше года. А с ним я видеться вообще не смогу. Так зачем дитя расстраивать?

— А пришла?..

— А пришла, чтобы спасти его.

— За нами кто-то гонится?

— Может быть. Я не знаю ничего о погоне. Я — о другом, о… о том, что ждет вас впереди.

— Ты знаешь, куда мы направляемся?

Она мягко, плавно подалась вперед и села рядом с Андрием.

— Я следила за вами уже несколько дней, — сказала тихо. — Это же мой сын, понимаешь. Я видела, в какую сторону вы едете. И подслушала, куда именно, хотя так и не поняла, для чего и почему такой странной компанией. Нет-нет, я не спрашиваю, мне… мне не все равно, но я понимаю, что это тайна. Я беспокоюсь за Мыколку, но верю тебе и знаю, что с тобой он в безопасности. Если только вы не поедете дальше на юг.

— Почему?

— Я не могу объяснить… не вправе. Просто поверь на слово.

— Я должен ехать дальше. С ними или один, но должен. Если хочешь, я оставлю Мыколку на попечение Степана. И сама за ними присмотришь, не показываясь сыну на глаза.

Она вздрогнула, как будто привиделось ей приближение чего-то невыразимо ужасного. В глазах забилось отчаяние напополам с паникой:

— Нет! Им здесь оставаться нельзя. Я и так рисковала, когда пришла сюда. Я не должна появляться рядом с ним, ни в коем случае! Лучше езжайте поверху, через Явь. Здесь же недалеко Родник — выйдете, а потом снова, если нужно будет, войдете. Ты про погоню какую-то говорил. Если есть она — еще и ее со следу собьешь. Не губи их, прошу тебя! И себя не губи, все ведь погибнете!

Он встал с бревна и принялся вышагивать, то и дело цепляясь ногами за коренья. Если задуматься, берегиня советовала разумно.

В том, разумеется, случае, если не лгала.

Но это уж проверить можно исключительно на собственной шкуре.

Рискнем?

«А и рискнем! — решил Андрий. — Если обманывает, уж как-нибудь выкрутимся, а если нет — так, выходит, еще и спасемся от какого-то лиха».

К тому же смутно припомнились давние предостережения Свитайла именно про эти вот места. Он постарался напрячь память, но без толку.