Крейг Макдоналд - Убить Хемингуэя

• Название: Убить Хемингуэя
• Автор: Крейг Макдоналд
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03189-3

2 июля 1961 года на вилле в Кетчуме, небольшом городке штата Айдахо, прогремел выстрел. Патриарх американской литературы, кумир не одного поколения читателей Эрнест Хемингуэй свел счеты с жизнью, покончив с собой. Сценой его самоубийства начинается роман американца Крейга Макдоналда «Убить Хемингуэя».

Спустя четыре года после смерти «папы Хема» открывается конференция, посвященная его творчеству. Четвертая жена и признанная вдова писателя Мэри Уэлш обещает открыть миру тайну «самоубийства века». Но далеко не все хотят, чтобы вся правда о жизни и смерти кумира читающей Америки стала известна…

---

И где только Ричард отыскал эту пеструю, в стиле Хемингуэя, рубашку, которая сейчас была на нем? Не говоря уже о том, что она совершенно не годилась для этого района и ресторана, она уже давно была не по сезону. Раньше Ричард предпочитал твидовую академическую моду – английские пиджаки в елочку с кожаными заплатами на локтях и галстук. Теперь он носил бесформенные одеяния в подражание Хемингуэю – те самые, за которые он когда-то дразнил других ученых, занимавшихся Хемингуэем.

Отведя взгляд от графина в руке Ричарда, Ханна принялась возить еду по тарелке вилкой. Ко всему прочему Ричард стал непривычно мрачным. Если на него надавить, он мог кивать на Хемингуэя, но было здесь что-то еще, вызванное глубокими собственными проблемами Ричарда. И становилось все хуже, не так ли? Ханна вспомнила, что началось это практически в тот вечер, когда он узнал, что снова станет отцом. Но ситуация ухудшалась, чем ближе они находились к Айдахо и к давно запланированному свиданию с Мэри Хемингуэй.

Ричард улыбнулся и вылил остатки вина в свой бокал:

– Каждый человек должен есть, пить и получать удовольствие от результатов своего труда.

Ханна спросила:

– Это тоже Папа сказал?

– Библия. Во всяком случае, я так думаю. – Ричард посмотрел на потолок. – Любопытно, что Хем заказал в тот последний вечер? – Говоря это, Ричард поймал себя на том, что пытается выпить из пустого бокала.

Ханна слегка улыбнулась и без особой охоты поддержала тему:

– Не мешало бы разузнать, да? Пригодилось бы для осеннего семестра, чтобы произвести впечатление на следующую аспирантку, которую ты совратишь, обрюхатишь, женишься на ней и перестанешь обращать на нее внимание?

На другом конце зала компания, сидевшая за столиком Хемингуэя, поднялась, собираясь уходить. Ханна заметила, что Ричард перестал обращать на нее внимание, вместо этого он не отводит взора от освободившихся мест. И машет обеими руками, подзывая официантку. Когда женщина подошла, он показал на любимый столик Папы и сказал:

– Здесь дует. Не могли бы мы пересесть вон туда?

Ричард прижал ладони к столу, и вид у него был такой, будто он считал, что может вызвать задержавшийся здесь дух Папы через фанеру. В тусклом свете поблескивало его обручальное кольцо. Ханна помнила ту ночь, когда Ричард в первый раз попытался углубить их отношения – сменить отношения преподавателя и студентки на любовные. Ханна показала на кольцо на его пальце и просто спросила:

– Но ведь ты же женат.

Ричард поднял руку, разглядывая кольцо на пальце:

– У меня оно третье. У Хема было четыре жены. Возможно, мне тоже не стоит останавливаться на достигнутом.

Теперь Ханне оставалось только покачать головой: она угодила на роль последней жены. Она снова огляделась и заметила, что незнакомец с большой лысиной тайком поглядывает на них.

– Вон тот мужчина в спортивной куртке… нет, не смотри, – сказала Ханна. – Он последний час постоянно наблюдает за нами. И не просто от нечего делать.

Ричард сначала прищурился, потом закатил глаза.

– Я видел, как этот парень вошел, – сказал он, небрежно махнув рукой. – Наверное, еще один ученый, достаточно взглянуть на его дешевую куртку и засаленные брюки. Какой-нибудь профессор из занюханного колледжа где-нибудь на Среднем Западе. Наверное, решил, что если будет таскаться за мной, то может случайно что-то подслушать, подобрать какие-то крохи, которые помогут ему слегка оживить свою так называемую эрудицию. Наверняка прислушивается к каждому слову, бедолага. Надеется, что мои крохи позволят ему сохранить свою должность… – Ричард покрутил в пальцах пустой бокал. – Ты попробуй поставить себя на его место, Ханна. Вот он сидит настолько близко, что может слышать каждое слово, с человеком, который, по общему мнению, написал лучшую работу о парижском ученичестве Хема, к тому же он здесь вместе со мной, в том месте, где оборвалась жизнь величайшего писателя. Вполне может быть, что он не один здесь такой, кто ходит за мной по пятам и надеется поживиться.

Ханна потерла виски: человек был плохо одет, несколько неряшлив, но это был не тот эксцентричный вариант, который обычно характерен для ученых. Он просто выглядел, как бы это сказать, скользким. Опасным.

Она взглянула на Ричарда и заметила, как внимательно он за ней наблюдает. Она напряглась.

Ричард сказал:

– С другой стороны, тебе вполне могло просто показаться. Может быть, нам стоит у кого-нибудь еще проконсультироваться. Возможно, тебе полезно было бы принимать что-то до рождения ребенка.

Ханна закусила губу. Она хорошо знала – Ричард считает, что ей многое кажется. Но тот человек наблюдал за ними, причем у него была цель. То, что она страдала от постоянного ожидания предательства или недоверия, не означает, что она не в состоянии почувствовать реальную угрозу.

– Он не из этих.

Она тайком взглянула на мужчину в темной куртке. Избитое ветром лицо, высокий лоб. Редеющие гладкие волосы зачесаны от лысины назад. На нем были бифокальные очки. Он вполне мог быть ученым. Но что-то мешало так думать. Возможно, дело в том, что он ничего не писал в блокноте, одновременно жуя, как другие ученые в фойе гостиницы. Возможно, дело в том, что он не углубился в роман Хемингуэя или ученый трактат, посвященный Папе, с жадностью поглощая еду.

С точки зрения Ханны, этот тип также никак не годился в типичные местные жители. Во всяком случае, не в этих дешевых, поношенных штанах и старых немодных туфлях.

Опять же он не спортсмен.

Не торговец.

Все совсем не так, подумала Ханна, но ничего не сказала. Ей вовсе не хотелось услышать цитату от профессора философии. Даже у параноиков имеются свои враги.

4. Затяжная игра

Я думаю, что писательство нельзя отделить от жизни. Писательство – своего рода двойная жизнь. Писатель все испытывает дважды. Один раз в реальности и другой раз в зеркале, которое всегда ждет либо перед ним, либо за спиной.

– Кэтрин Дринкер Боуэн[11]

Гектор повесил трубку и вышел из телефонной будки. Мэри Хемингуэй пригласила его в дом на коктейль вместе с одним-единственным ученым, с которым согласилась встретиться, – он якобы заинтересован в том, чтобы написать биографию Мэри.

Усаживаясь на свой стул у стойки, Гектор покачал головой. Не прошло еще и пяти лет после смерти Хема, а они уже пишут книги о его неудачно выбранных женах.

Дома Хема на Кубе и в Ки-Уэсте уже превращены в музеи.

Гектор посмотрел в зеркало за стойкой, отпил глоток виски и снова покачал головой.

Как бы Хем все это ненавидел. Он всегда заботился о своей карьере, о своем наследии. Всегда говорил, что пишет для «затяжной игры» – пути, который продолжится дольше его земной жизни. Но все это внимание должно было быть посвящено его творчеству, рассказам и романам.

А мысль о том, что потные туристы станут пялиться на кровать, где он изредка и кое-как занимался любовью со своей второй женой, или на бассейн, где он редко или вообще не плавал, или на письменный стол, за которым он в обычное жаркое лето Ки-Уэста сидел и писал? Все это вывело бы Хемингуэя из себя, если бы он когда-нибудь мог себе такое представить.

Гектор понимал, что пройдет какое-то время – и Дозорный дом будет, как и его предшественники, открыт для публики, гиды начнут водить людей туда, где умер Хем. Зеваки будут останавливаться на том месте, где он упал, превратив свою голову в месиво.

Возможно, что такого не произойдет.

Может быть, Мэри удивит Гектора, как один-два раза раньше.

Как сказала Ребекка, изучавшая Хемингуэя, отношения между Хемом и автором детективов завязались очень давно, когда еще оба водили санитарные машины в Италии. Гектор знал (по крайней мере, встречал) всех четырех жен Хема. В Париже и Испании он поддерживал Хэдли Хемингуэй, когда Паулина пыталась увести у нее мужа.

Позднее, когда Хем обосновался в Ки-Уэсте, что произошло частично по настоянию Гектора, он познакомился и с Паулиной, второй миссис Хемингуэй, хотя ей так и не удалось ему понравиться.

Затем, в разгар Гражданской войны в Испании, Хемингуэй встретил свою будущую третью жену, Марту Геллхорн, единственную из его женщин, которую Гектор люто ненавидел.

В 1959 году, после двадцати двух лет разрыва, Гектор отправился на Кубу, надеясь помириться с Хемом. Там он познакомился с последней женой Папы, Мэри Уэлш, журналисткой, которая превратилась в домашнюю хозяйку и профессиональную миссис Хемингуэй.

В то время физическое и психическое здоровье Хема уже стремительно ухудшалось.

За несколько дней в Финке Гектор прочитал несколько произведений Хема, над которыми тот работал тогда: два романа и парижские воспоминания писателя, недавно опубликованные под названием «Праздник, который всегда с тобой». Гектор также попытался поближе познакомиться с Мэри. Уже в 1959 году Мэри готовилась к вдовству и разрабатывала стратегию своего поведения после смерти Папы. Это вызывало у Гектора неприязнь.