Журнал «Если» - «Если», 2002 № 03

• Название: «Если», 2002 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство ЛК пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: ISSN0136-0140

Рик КУК, Эрнест ХОГАН. ОБСИДИАНОВАЯ ЖАТВА

Существование последних хуэтлакоатлей под угрозой, равно как и жизнь детектива, не по своей воле взявшегося за расследование жуткого убийства.

Тед ЧАН. 72 БУКВЫ

Самый загадочный современный фантаст предлагает новую картину мира.

Патриция МАККИЛЛИП. ОУК-ХИЛЛ

Героиня мечтает постичь магию, но окружающих, похоже, не пронять и волшебством.

Лайза ГОЛДСТАЙН. ИСТОЧНИК ВДОХНОВЕНИЯ

Новые приключения охотника за синей птицей.

Василий МИДЯНИН. ВОЙНЫ С РЕАЛЬНОСТЬЮ

Что может предпринять человек, если окружающая его реальность сошла с ума? Только одно: объявить ей войну…

Элиот ФИНТУШЕЛ. МАЙЛО И СИЛВИ

Если поверить снам, то можно обрести невероятные способности.

Владимир АРЕНЕВ. МОНЕТКА НА УДАЧУ

Бросишь монетку — пожнешь судьбу.

Элеонор APHACOH. ПИТЬ ДОЧЕРЕЙ ГРАММАТИСТКИ

…и не грезили о свадьбе, однако мудрая мамаша все предусмотрела.

ВЕРНИСАЖ

Он испугал аудиторию в начале творческого пути и продолжает заниматься этим по сей день.

ВИДЕОДРОМ

Классик хоррора встречается с автором журнала… Новая номинация на «Оскар»… Стивен Кинг о кинематографе…

Владимир БОРИСОВ. ПРЕДНАЧАЛЬНЫЙ МИР

Великая эпопея — у них и у нас.

Вл. ГАКОВ. ПИСАТЕЛЬ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

…но никакой Алисы.

Евгений ХАРИТОНОВ. ХОББИТЫ С ЭЛЕКТРОГИТАРАМИ

Рокеры тоже любят сказки… Правда, по-своему.

РЕЦЕНЗИИ

Жанр цветет, однако не всегда благоухает.

Владислав ГОНЧАРОВ, Наталия МАЗОВА. ТОЛПА У ОТКРЫТЫХ ВОРОТ

Холмистый ландшафт русской фзнтези.

КУРСОР

Странные новости в странные дни.

ФАНТАРИУМ

Читатели общаются с редакцией… Кинокритик объясняет суть экранного киберпанка… Издатель делится «ноу-хау»…

Геннадий ПРАШКЕВИЧ. МАЛЫЙ БЕДЕКЕР НО НФ

Мемуарные записки популярного писателя о книгах и людях.

ПЕРСОНАЛИИ

Всё об авторах номера.

---

— Моя репутация, уважаемый, стоит дороже, чем эта монета. Намного дороже. Да и вы не случайные покупатели, мне нет смысла вас обманывать.

Борис Павлович достал и протянул деньги. Пью на мгновение придержал руку с товаром:

— Кстати, уважаемый, вы не думали об обмене? Вместо части суммы я мог бы… Я вам предлагал уже когда-то… Нет? Ну что же, как знаете.

И Пью торжественно вручил покупателю товар.

Потом они о чем-то еще говорили втроем с Китайкиным, но Борис Павлович этого не запомнил. Ему страстно хотелось отойти подальше ото всех и как следует рассмотреть монету, прикоснуться подушечками пальцев к выпуклостям чеканки, вглядеться до боли в глазах в легенду монеты, попытаться разобрать, что там написано…

И он на самом деле отошел, присел на бревно, на расстеленную Китайкиным газетку и впился глазами в новоприобретенный экземпляр — возможно, самый ценный в своей коллекции. «Нет, — поправил себя, — самый ценный — Аленкин куфический дирхем».

Борис Павлович уже предвкушал, как выстроит следующий свой урок вокруг монеты Владислава Опольского.

У Борхеса он как-то вычитал следующую фразу: «Подобно всякому владельцу библиотеки, Аврелиан чувствовал вину, что не знает ее всю; это противоречивое чувство побудило его воспользоваться многими книгами, как бы таившими упрек в невнимании». Хотя речь шла о коллекционере книг, Борису Павловичу чувство это показалось очень близким. Как, наверное, большинство коллекционирующих (не важно что), он часто терзался сознанием того, что тратит время и деньги на бессмысленное и бесполезное занятие. Поэтому старался хоть каким-то образом оправдать свою страсть к коллекционированию. В том числе и вкрапляя элементы наглядной демонстрации в уроки.

Ребятишки, конечно, не всегда способны в полной мере оценить то, что он приносит. Но это не имеет значения. Борис Павлович и не хотел, чтобы все его ученики стали нумизматами. Он просто делал свое дело, честно, старательно — а уж как к этому отнесутся дети…

Кстати, было у него в 7 «А» двое мальчишек, которые всерьез начали увлекаться нумизматикой. И как раз в понедельник у 7 «А» урок истории.

Вот там Борис Павлович и планировал «обкатать» свое новое приобретение, так сказать, придать ему статус полезного. Все совпадало, даже тема урока подходила как нельзя лучше.

В понедельник Борис Павлович пришел на работу раньше обычного. Коробочка с заветной монетой, казалось, приятно согревала сердце, и даже вечная адская машинка в груди притихла, распалась на мелкие незначительные детали, уже не способные причинить вред.

Урок проходил хорошо. К тому же сегодня не явился Крамаренко — записной хулиган и бузотер, который частенько пытался сорвать занятия, не конкретно Бориса Павловича, а вообще любого из педагогов.

Словом, чувствовалось, что урок удался. Ребята ни на что не отвлекались, только внимательно слушали учителя. И глаза у них горели тем особым огнем, который Борису Павловичу был дороже и важнее любых других наград.

Он ощущал себя летящим на загривке волны виндсерфингистом. И искренне удивился, когда легкая разноцветная доска под его ногами треснула.

…И — лицом в пенные брызги!

Как потом рассказывали ребята, сперва они увидели, что учитель чуть перекосился на левое плечо и ссутулился. Ничего страшного в этом они не углядели, Борис Павлович часто так себя вел. Когда прихватывало сердце, оно словно утяжеляло левый бок и тянуло тело к земле.

А потом учитель медленно осел, наваливаясь спиной на стенку и хватая ртом воздух, как выхваченная из воды рыба.

И чешуйкой тусклой мелькнуло что-то в воздухе — и пропало.

А Борис Павлович видел совсем другое. Взлетел в недосягаемые дали потолок, и показалось, что оторванность от него (а не от земли, как у древнего Антея) — смертельна! Она ослабляла Бориса Павловича; пальцы его неожиданно разжались, и полугрош Владислава Опольского взлетел в воздух.

Почудилось: монета на мгновение зависла в воздухе выщербленной болезненной луной — и не просто зависла, ее перехватили чьи-то пальцы, уверенные и, цепкие, на среднем из которых блеснул перстень с печаткой. Холеный ноготь прищелкнул по аверсу, белоснежная подушечка указательного огладила выпуклости чеканки — и чужая ладонь крепко сжала полугрош.

Исчезла. Вместе с монетой.

И секунду спустя сердце, которое, мнилось, решило-таки окончательно дать отставку своему владельцу (а не хозяину!), смилостивилось, отпустило.

— Борис Палыч!.. Борис Палыч!.. — обступили его ребята. — Вам плохо? Вам помочь?

Как же они удивились, когда Монетник медленно, но вполне уверенно поднялся с пола и улыбнулся им:

— Да нет, все в порядке. Мне было плохо. Теперь прошло. Все хорошо. Спасибо, ребята. Урок окончен.

Прозвенел звонок.

Дмитрук, один из двоих нумизматов из 7 «А», догнал учителя уже на лестнице.

— Борис Павлович, а… простите, я хотел попросить… ну, полугрош Опольского — можно посмотреть, хотя бы здесь, в ваших руках?

— Знаешь, Славик… я, кажется, потерял его в классе.

Дмитрук растерянно моргнул своими длиннющими, как у девчонки, ресницами. Голос его, который только-только переходил на басы, сорвался:

— Но как же? Почему вы даже не искали его?!

— Да разве найдешь? Закатился в какую-то щель между паркетинами…

— Мы поищем! С ребятами! Обязательно! И если найдем — отдадим вам.

Борис Павлович рассеянно кивнул, поблагодарил мальчика и пошел в учительскую. Остальной день прошел без приключений.

И только на пути домой, втиснувшись в битком набитый троллейбус, Борис Павлович задумался: а правда, почему он даже не попытался искать полугрош? Из-за примерещившейся руки? Но это же сплошная мистика, товарищи мои!

Чушь! Бред! Нонсенс!

Мысли о случившемся не выходили у него из головы весь вечер, даже когда проверял тетрадки и готовился к завтрашнему дню.

Что-то еще было не так.

— Борюнь, вот видишь! — с нежностью сказала жена за ужином. — Как начал принимать таблетки, так сразу и полегчало тебе. Невооруженным взглядом видно, между прочим! А ты бурчал: не надо, без толку!..

Сперва он и не сообразил, о чем это Аленка. И только потом вспомнил, что должен был в прошлую субботу купить очередной препарат — должен был, но купил совсем другое.

Русский полугрош Владислава Опольского.

А ведь и в самом деле, сердце о себе сегодня больше не напоминало. Обычно оно если и не покалывает, то ноет беспрерывно — и ты вынужден ходить ссутулившись, потому что так немножко легче. А после урока с пропажей полугроша сердце вообще начало вести себя примерно. И стучит себе размеренно, четко — красиво стучит. Всегда бы так!

Неужели это как-то связано: затерявшийся полугрош и присмиревшее сердце?..

Не может быть! Случайность!

А полугрош — до слез жалко! Ну ладно, пропал и пропал, забыли и проехали — так ведь не дадут забыть. Тот же Китайкин — язви его в душу! — еженедельно будет напоминать.

В своих предчувствиях Гуртовник не ошибся.

— Привет, Бор-Палыч! Просим-просим, свято место пана дожидает. — Китайкин вообще до скукоты зевотной предсказуем в своих хохмических изысках. Они его веселят — и этого ему достаточно.

— А скажи, Бор-Палыч, как там твой Опольский поживает? Место для него нашлось? А то если нет, я готов сдать ему уголок в своем лучшем альбоме. Бесплатно.

— Нашлось место, — отмахивается Борис Павлович. — Хотя спасибо за щедрое предложение. Ценю.

А что толку на зубоскала обижаться?

— Молодой человек, у вас все в порядке? — осторожно спрашивает старик Пугачин. — Странно вы сегодня выглядите. Вроде и довольны, а вроде и чем-то угнетены.

— Ветры враждебные, — отшутился Борис Павлович. — Дуют и гнетут.

— Ну, как знаете, — старик, похоже, обиделся.

Он дулся и отмалчивался весь день, так что общаться Гуртовнику волей-неволей пришлось с Китайкиным. Вернее, слушать оного.

Китайкин трепался буквально обо всем и был неостановим, аки разбушевавшаяся стихия. В конце концов Борис Павлович утомился его слушать, отошел к бревнышку и присел там.

День сегодня выдался погожий, но вот покупателей почему-то маловато. И можно поэтому просто расслабиться и отдохнуть — после такой-то напряженной недельки!

Борис Павлович так и не разобрался с тем, что же произошло в понедельник. Он по-прежнему не желал верить в связь между пропажей полугроша и тем, что сердце его всю неделю вело себя смирно, просто-таки примерно. И уж подавно не желал верить в реальность существования той руки…

В конце концов он запретил себе думать о случившемся. Да и некогда было — дела, дела… А вот сейчас выдался свободный денек и как-то сами собой мысли вернулись к анализу происшествия.

Машинально Борис Павлович взял из банки с мелочью, что стояла на его «прилавке», какую-то монетку и начал подбрасывать — это его успокаивало.