Эрин Пицци - Плавать с дельфинами

• Название: Плавать с дельфинами
• Автор: Эрин Пицци
• Издательство: АО Издательство «Новости»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7020-0964-9

Полностью разочаровавшись в жизни, Пандора, героиня этой увлекательнейшей мелодрамы с элементами мистики, отправляется на затерявшийся в океане остров под названием Малое Яйцо. Здесь среди простых и отзывчивых людей в ее душе возрождаются любовь и надежда.

---

Лежа на горячем песке, слушая биение своего сердца и урчание в животе Бена, Пандора не могла не вспомнить еще об одном, связанном с отцом, эпизоде.

Она — маленькая девочка, сидит на коленях у отца, а тот тихонько покачивает ее, напевая. Эту песенку он сочинил специально для Пандоры, и называлась она «Мы плывем по морю на нашем корабле». Это было одно из тех чудесных мгновений, когда родители и дети испытывали нежнейшие моменты духовной близости. В комнате они были одни. Нога отца со сползшим вниз коричневым носком то плавно поднималась вверх, то столь же плавно опускалась вниз. Теперь, спустя многие годы, Пандора понимала, что уже тогда отец, некоторые его жесты вызывали у нее сексуальное влечение. Вот и сейчас уже одного этого воспоминания оказалось достаточно, чтобы «завести» ее.

— Обними меня, Бен! — попросила она, переворачиваясь на живот.

В объятиях Бена Пандора вспомнила и то, как закончилось милое мгновение их с отцом близости и понимания. Появившаяся в дверях мать подскочила к Пандоре и звонкой пощечиной буквально опрокинула девочку на пол. «Ступай наверх, потаскушка!» — закричала Моника. Потом она развернулась к отцу и, яростно выплевывая слова, заорала: «А ты, ты — старый сукин сын! Не смей больше распускать свои похабные клешни!» С этого дня отец и дочь почти не приближались друг к другу, стараясь общаться как можно меньше. Сильное смущение висело между ними непреодолимой стеной. Отец уже не проявлял свои чувства к дочери, не приходил даже поцеловать ее перед сном. Зато во взгляде матери отныне постоянно присутствовало мстительное удовольствие, не ослабевшее даже по прошествии времени Моника изо дня в день восседала за безмолвным семейным обеденным столом, наслаждаясь нанесенным ею ущербом. «Твой отец совсем не сексуальный мужчина, — говорила она каждый раз Пандоре за послеобеденным мытьем посуды. — Да у него он и вовсе не встает, знаешь ли?» После этих слов Моника глубоко вздыхала, явно жалея себя.

Воспоминания заставили Пандору содрогнуться.

— Что с тобой, милая? — забеспокоился Бен. Он лежал вытянувшись во весь рост рядом с ней.

— Так, вспомнилось кое-что, — ответила она, — кое-что из далекого прошлого. Извини, Бен.

— Ну что ты! — Бен улыбнулся и плотнее прижался к ее бедру. — Слушай, у нас с тобой куча времени. Расскажи мне, как ты тут очутилась?

Бен очень любил слушать рассказы Пандоры о ее детстве.

Столь внимательным слушателем мог быть только человек, родившийся и выросший в уединенном, оторванном от мира месте, на маленьком острове. Его знания жизни, касавшиеся в основном моря и великолепной дикой природы, были, конечно, весьма ограниченными в понимании того, как живут люди в других странах. Об этом и рассказывала ему Пандора. Их беседы длились часами, но что значит время для влюбленных! Никогда еще Пандора не встречала человека, умеющего так здорово слушать. Нежное молчание, которое он при этом сохранял, помогало ей свободно говорить, легко излагать свои мысли. В его молчании была заложена готовность понять все, что бы она ни сказала. При этом сама Пандора не наталкивалась на сопротивление его личности, не была обязана соревноваться с Беном, бороться за превосходство своей мысли над его позицией. Спокойное молчаливое внимание Бена напоминало состояние моря в ясный тихий день, походило на прозрачную чистую воду, жаждущую хоть какого-то дуновения ветра, которое может никогда не случиться. Наверное, благодаря этому качеству он так понравился ей.

Сначала Пандоре было сложно пытаться объяснить Бену, каково ей жилось с матерью, потому что он свою мать практически не помнил. Бен помнил отца, мудрую любящую бабушку, добрых и спокойных родственников и счастливое детство, не омраченное ссорами и склоками. Конечно, он узнал и горечь утрат, и смерть близких. Бен очень тяжело переживал смерть своего отца.

— Мне очень его не хватает, отец так любил меня, — признался как-то Бен. — Но сейчас он рядом с Богом, к чему, собственно, и стремился всю свою жизнь. Поэтому встретил смерть с улыбкой. Когда он умирал, за ним пришел его собственный отец, чтобы отвести его в мир той. Дедушка погиб, когда моему папе было двенадцать лет. Причем, умирающий смог увидеть своего отца и даже говорить с ним. Это чудо случилось за несколько мгновений до смерти. Комната, где все происходило, осветилась мягким желтоватым сиянием. Я тогда посмотрел на бабушку, которая сидела в другом углу комнаты и держала руку папы, и оба мы услышали громкий голос: «Я пришел за моим дорогим сыном». Отец коротко застонал и дыхание его остановилось. Я спросил у бабушки, слышала ли она голос или это все было плодом моего воображения. Она подтвердила, что слышала. Бабушка поцеловала умершего в лоб. Я сделал то же самое. Потом пришли женщины и стали готовить отца к погребению. Знаешь, только в этом случае позволяется двум женщинам вместе стелить одну кровать. — Бен усмехнулся. — Есть поверье — если две женщины стелят одну кровать, значит, они готовятся кого-то хоронить.

Пандора прижалась к нему.

— Какой же ты счастливый, Бен, — воскликнула она. — Очень немногие люди бывают счастливы в детстве.

Он пожал плечами.

— В наши дни люди слишком многого хотят.

— Да, пожалуй. Мамаши всех моих подруг учили их стремиться только к богатству и известности. — Они сидели, разговаривая у коттеджа. Был хмурый день. Дул свежий бриз. — Ты, кстати, еще встретишься с моей матерью, Бен, — с тоской сказала Пандора. — Мать все равно когда-нибудь выследит меня. Пока что я удерживаю ее от приезда, объясняя, что не обустроилась и не имею своего пристанища. Но как только оно у меня появится, я опять окажусь в западне, расставленной моей мамашей, и ничто не спасет меня от ее приезда. Дело в том, что она чувствует себя просто обязанной постоянно вмешиваться в мою жизнь, указывать мне, что и как делать. И, если я мыслю хоть чуточку иначе, чем она, значит, я обязательно ошибаюсь. Мать не может жить сама и давать жить другим. Она не в силах допустить, чтобы каждый из нас жил своей жизнью. Рядом с ней я выдерживаю только неделю или две, а затем ломаюсь и чувствую себя совершенно подавленной.

Бен опять пожал плечами.

— Но я же с тобой. И уж с кем, с кем, а с твоей мамашей справлюсь. Я умею обращаться с американками. Разве ты забыла, я учу их нырять. Они не все такие плохие, просто многие из них не умеют радоваться жизни. Кстати, Пандора, если тебе нужно место, где жить, то у меня как раз есть небольшой домик недалеко отсюда, на пляже. Я получил его от деда. Можешь жить в нем. Тем более что дом нуждается в женском присмотре. — Бен улыбнулся.

Пандора присела на шезлонг.

— Это было бы просто здорово, Бен. Я уже почти год живу по-цыгански, на чемоданах. По правде сказать, я даже соскучилась по уборке. Хочу наконец сама приготовить себе еду. И еще мечтаю, чтобы твоя бабушка научила меня готовить местные блюда.

— Когда от нас ушел отец, — продолжала рассказывать Пандора, — мать перестала готовить и убирать в доме. Перестала и орать на меня, но вела себя так, словно только что одержала огромную победу. Сражаться ей теперь стало вроде бы не с кем, и она поменяла правила игры. Отныне мне разрешалось лишь ходить в школу. Все остальное время я была пленницей моей матери. Отца она теперь доводить не могла, поэтому принялась доводить меня. Она начала часто наведываться в школу и рассказывать учителям какие-то гадости. Я поняла это по тому, что они стали странно посматривать на меня. Я должна была сказать им, что моя мать не в себе, что она просто помешанная, но не могла. Нет, она меня больше не била, теперь она «убивала» меня словесно. Я не могла купить себе одежду без отвратительных комментариев матери: «Тебе надо было бы купить на размер больше! Ты должна есть больше, ты слишком тоща! Тебе надо заниматься гимнастикой, смотреть противно — настоящий увалень!» Иногда я удивляюсь, как я вообще все это выдержала. Может быть, я и замуж-то каждый раз выскакивала лишь для того, чтобы ускользнуть от нее. Как бы то ни было, в Нормане я увидела именно спасительный выход, возможность сбежать от матери. Секс для себя я открыла еще с мальчишками… Я не горжусь этим, — промолвила Пандора, — но первый сексуальный опыт у меня был уже в 13 лет. Я думала, что в этом будет источник моей силы. Но секс не доставлял мне особого удовольствия ни с мальчишками, ни даже с Норманом. Теперь мне даже иногда кажется, что, воспитанная на грубом примере своей матери, я не могла понять многих вещей и научиться ими наслаждаться. С Норманом я пробыла всего два года. Он страшно бил меня. Потом я встретила Маркуса, он-то и помог мне развестись. Я была ему признательна настолько, что вышла за него замуж, совершив тем самым еще одну ошибку.

Я расскажу тебе, как все было. Мы с Норманом сбежали, чтобы пожениться. Он был высок — шесть футов и два дюйма, красив, но не особенно умен. Несмотря на это, все девчонки сходили от него с ума. У него были темные волосы и черные глаза, вероятно, поэтому мне иногда казалось, что за ним неизменно тянется какая-то печальная черная тень, Моя мамаша, кстати, его совершенно не смущала. До замужества он ее или игнорировал, или был равнодушно любезен. После свадьбы почти ничего не изменилось, но, если вдруг мать начинала орать на него, Норман спокойно мог ее стукнуть. И, что примечательно, когда он ее бил, ее шея напивалась вдруг от волнения, а глаза вылезали из орбит. «Черт, — думала я тогда, — ей же это по душе!» Я знала, что Норману нравилось бить меня. Его лицо в эти моменты обретало такое же взволнованное выражение: глаза широко раскрывались, а в голосе возникала особая струна, которая появлялась, кстати, и в моменты наших ссор, во время которых он почему-то очень возбуждался. Я же терпеть этого не могла. Но когда Норман принимался бить мою мать или орать на нее, тогда его лицо оставалось совершенно холодным. Он просто понимал, нанося ей удары, что чем быстрее он это сделает, тем быстрее она заткнется. Только и всего. Ну, хватит об этом.