Алина Егорова - Рубины леди Гамильтон

• Название: Рубины леди Гамильтон
• Автор: Алина Егорова
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49198-8

«Что может быть прекраснее сверкающих алых рубинов, ограненных в виде лепестков тюльпана и обрамленных бриллиантами-росинками?» – так, наверное, думал лорд Гамильтон, заказывая подарок для своей супруги-красавицы. Ни сам лорд, ни его жена не могли знать, что чудесные камни принесут им лишь горе. И не только им. Волею судьбы попав после долгих странствий в Россию, дивные рубины навредили и своим новым обладателям. Согласно легенде, камни эти питаются… человеческой кровью, изменяя оттенок на более темный всякий раз, когда очередному владельцу грозит близкая смерть… Но питерским следователям не до красивых и страшных легенд – они должны найти и обезвредить убийцу предпринимателя Александра Рыжикова, а также выяснить, кто и за что убил преподавательницу социологии Эмму Гамильтон…

---

– Ты так ругалась, я даже не ожидал!

– Мне очень стыдно. Это я от Наташи на работе научилась. Если бы мама от меня что-нибудь подобное услышала, замучила бы нравоучениями. Она мне не то что матом ругаться, слова грубые употреблять запрещает. Я при ней однажды произнесла слово «фигня», так она мне: «Виктория, ты разговариваешь, как уличная торговка!» Целую неделю потом читала мне мораль о культурной речи.

– Правильная у тебя мама, одобряю, – улыбнулся Феликс.

Ему нравилась бесхитростная прямота Вики, ее легкий, слегка взбалмошный характер и особенно – притягательная внешность. Было в ее красивом лице нечто дерзкое, наводящее на мысли о роковых страстях. «Ей бы на большой экран, играть княгиню Тимиреву», – думал он, любуясь Викой.

Феликс красиво ухаживал, на каждое свидание приносил букеты цветов. Он приходил на встречи заранее, потому что не мог дождаться заветного часа. Вика смотрела в глубокие глаза Феликса и читала в них нечто гораздо большее, чем он произносил вслух. От этого ей делалось очень тепло на душе, словно на улице стоял не промозглый март с его серым городским снегом, а гулял буйными красками лета июль.

Потом он признался ей в любви – очень трогательно и робко, как мальчишка. Это были искренние слова, за которыми стояли настоящие чувства.

К лету влюбленные переехали на съемную квартиру и зажили в своем гнездышке. Они мурлыкали друг с другом, устроившись на старом диванчике, и в этом мире им больше никто не был нужен. Когда Вика уходила в рейсы, он очень скучал и к ее возвращению готовил для нее что-нибудь вкусненькое. По выходным, пока любимая еще спала, он тихонько выходил в магазин за свежими пирожными. Вика тоже с нетерпением дожидалась его после работы или университета. К его приходу у нее всегда дымилась на плите еда – она ее по нескольку раз подогревала, если Феликс задерживался, чтобы к тому моменту, когда он перешагнет порог, подать на стол. Он называл ее Зайкой, а она его Котиком, он писал ей стихи и трогательные, любовные записки, дарил подарки неожиданные и цветы – просто так. Это была идеальная нежная любовь, обещавшая жить вечно.

Феликс сделал ей предложение без традиционных роз и кольца, но это не имело никакого значения, потому что Вика его безумно любила.

Вика мечтала о красивой свадьбе с нарядным платьем, банкетом и лимузином. Если без лимузина и банкета она еще обошлась бы, то без свадебного платья – ни в коем случае! Она заранее стала искать себе наряд и, как полагается, делала это без жениха. Феликс должен был увидеть платье именно на ней, а не на вешалке, и не раньше торжественного дня. Во-первых, потому, что это плохая примета, а, во-вторых, ей хотелось его поразить, представ пред ним во всей красе, с прической и макияжем.

Вика сделала для себя неутешительное открытие: оказывается, свадебные платья в большинстве своем шьются из тюлевых занавесок. Красивые платья – из красивых занавесок. Она уже вторую неделю ходила по магазинам, но никак не могла выбрать подходящее для собственной свадьбы платье. Ей, конечно же, хотелось найти нечто восхитительное, чтобы стать самой ослепительной невестой, чтобы быть для Феликса еще желаннее, и чтобы он навсегда запомнил, какой прекрасной она была в день свадьбы.

Издалека все платья выглядели потрясающе, но стоило к ним приблизиться, как вся их красота пропадала. Грубо сшитые из самых дешевых тканей, наряды невест смотрелись отвратительно. На ощупь они были еще хуже – стеклянные, как называла вещи из подобных тканей мама. Имелись в продаже, конечно, и платья из качественных материалов, но они продавались в элитных салонах и стоили слишком дорого. Вика уже смирилась с мыслью, что ей придется выходить замуж в тюлевой занавеске, и она пыталась найти занавеску попривлекательнее. В салон «Аврора» Вика зашла случайно. По стильно оформленной витрине она решила, что здешние платья ей не по карману. У входа ее встретила приветливая продавец-консультант. Она поинтересовалась, какое платье хотела бы Вика. Вика описала ей свою мечту: в испанском стиле, приталенное, цвета шампанского, с непышной юбкой в пол, украшенное розами. Она ничуть не сомневалась, что такого платья просто нет на свете, а если и бывает, то за бешеные деньги. Девушка записала ее пожелание и куда-то ушла, предложив Вике пока посмотреть каталоги.

Оказалось, что ничего невозможного нет и кажущееся недостижимым получить куда проще, чем предполагалось. Такого платья в наличии не имелось, но его можно было заказать. «Есть такой вариант», – сказала продавец, показывая рисунок. Вика ахнула: это было то, почти то, что она хотела, только еще лучше! И стоимость его оказалась вполне божеской.

– Только, скорее всего, его придется укорачивать, так как все платья шьются с максимально длинными подолами. Подгонка по фигуре у нас бесплатная, – заверила ее продавец. – Вам нравится?

Конечно же, нравится! Это была любовь с первого взгляда: облегающий крой, подчеркивающий тонкий стан, оригинальная драпировка лифа, украшенного пепельными розами, летящая юбка, как она и хотела, до пят. Вика себя так и представила – с распушенными волосами, куда вплетены алые розы, и в руках – алый букет.

1941 г. Львов

Постепенно Анета оттаяла душой и почти совсем успокоилась. Она умела шить, и ее взяли на швейную фабрику. Работа была тяжелой, монотонной – приходилось стачивать детали одежды. Она не всегда знала, что именно шьет – брюки ли, пальто, детали поступали к ней бесконечным потоком, и она все строчила, строчила, строчила… Под конец дня у нее болела спина и слезились от напряжения глаза. Как ни странно, эта монотонность пошла ей на пользу. Анета, сидя за работой, словно проваливалась в нирвану и оказывалась где-то в потустороннем мире. Тревога и черные мысли, мучившие, точившие ее изнутри, утекали из ее сознания, оставляя вместо себя пустоту. Сил оставалось лишь на то, чтобы добраться до дома, приготовить ужин и уснуть глубоким сном. После двух лет такой жизни в ее душе все перевернулось и встало на свои места, но уже в другом порядке. Тряпки, моды, променады – все, что с такой естественностью составляло ее жизнь, теперь казалось ей чем-то призрачным, недоступным, чужим и поэтому безразличным. Анету больше не волновало отсутствие новых туфель и платьев – есть во что одеться, и ладно. Главное, имеется свой угол, и сын здоров и накормлен. Появилось счастье, которое она раньше не ценила и даже не замечала, – это когда ты ложишься в постель, вытягиваешь уставшее за день тело и ощущаешь настоящее, безусловное удовольствие от жизни. Оно длится недолго, всего несколько минут, пока ты не уснешь, потому что потом сразу нужно открывать глаза и идти на работу. Но эти драгоценные минуты принадлежали только ей.

И вот однажды в эту худо-бедно отлаженную жизнь вновь ворвалась война. В полдень весь город замер, слушая из радиоточки голос Молотова:

«Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас…»

Житомир, Киев – это же так близко, совсем рядом! На вокзале творилось нечто немыслимое. Люди, обвешанные чемоданами и баулами, в панике толкались на перроне. Кассы не работали, билетов не было, поезда никуда не шли. Да и куда ехать? Война была повсюду.

Уже через неделю немцы вошли во Львов. Вошли по-хозяйски и обосновались надолго. Они выбрали лучшие дома, бесцеремонно выставив на улицу хозяев. Сразу же выпустили директиву, согласно которой населению следовало жить по закону германского государства. Покидать город – нельзя, за нарушение – казнь.

Особый ужас испытывали евреи, а их во Львове насчитывалось около трехсот тысяч. Вдохновленные идеями своего вождя, гитлеровцы намеревались истребить иудейский народ. Славяне в фашистской иерархии занимали более привилегированное положение, так как от славян не исходила непосредственная угроза арийской расе, и они должны были стать рабами. Евреям запрещалось ездить в трамваях, заходить в районы проживания немцев, дабы не осквернять улицы своим духом; покупать продукты они могли только в определенных магазинах. Жить по соседству с евреями было небезопасно. Анета была полукровкой, но ее красноречивая фамилия и характерная, хоть и красивая форма глаз вызывали у ее соседки беспокойство. Ядвига несколько раз пожалела, что вообще с ней связалась. Они с Яцеком из-за нее подвергались серьезной угрозе. Ядвига помышляла о том, как бы отселить подругу в другое место.

Июль, жара, а Яцек подхватил простуду. Под вечер у него поднялась температура. Было уже поздно, и Ядвига не решалась побеспокоить доктора Леховского. Они с Анетой лечили мальчика народными средствами, но они не помогали – жар не отступал. Отчаявшись, Ядвига отправилась к Леховским. Ей открыла Мария. Бронислав уже лег, так что ей пришлось подождать в гостиной, пока он соберется.