Лемони Сникет - Конец! (с иллюстрациями)

• Название: Конец! (с иллюстрациями)
• Автор: Лемони Сникет
• Издательство: Издательский Дом "Азбука-классика"
• Жанр: Детские приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-623-0

Подобно скрипичному концерту, Римской империи и пищевому отравлению всё рано или поздно приходит к логическому концу. Вот и большое приключение Бодлеров близко к своему завершению.

Сирот едва не загрызли львы на Кровожадном Карнавале, они чуть не погибли в Змеином Зале, кое-как отбились от пиявок озера Лакримозе, с трудом уцелели в Мертвых Горах, еле-еле спаслись из Угрюмого Грота, насилу вырвались из горящего отеля «Развязка»…

Что будет с ними теперь? Нет, мы не станем говорить заранее, счастливый у книги конец или не очень. Ведь каждый читатель ждет своего заветного финала, а на всех, как известно, не угодишь. Остается надеяться, что у Бодлеров все будет хорошо, ведь они такие славные ребята!

---

Детям, конечно, хотелось бы смаковать каждое слово, написанное родителями (вероятно, известное вам слово «смаковать» здесь имеет смысл «читать медленно, ибо каждая фраза, написанная родительским почерком, была загробным даром»), но, поскольку яд медузообразного мицелия проникал в них все глубже и глубже, детям приходилось лишь бегло просматривать книгу и только выискивать на каждой странице слово «хрен» или «васаби». Как вы знаете, если приходится быстро проглядывать книжку, впечатление получается странное, обрывочное, да ещё некоторые авторы вставляют в середине книги непонятные фразы, чтобы запутать тех, кто бегло просматривает книгу. «Три коротеньких человечка несли большую деревянную доску, разрисованную под гостиную». Отыскивая нужный им секрет, Бодлеры наталкивались на другие родительские тайны, подмечали имена людей, которых знали родители, и разные сведения, которые родители шёпотом передавали этим людям, коды, заключённые в этих словах, и многие другие интригующие детали. Детям хотелось когда-нибудь получить возможность перечитать «Тридцать три несчастья» не в такой спешке. Но в этот день они читали всё быстрее и быстрее, отчаянно отыскивая тот единственный секрет, который мог их спасти. А час уже истекал, и медузообразный мицелий все быстрее и быстрее разрастался у них внутри, как будто смертоносному грибу тоже было некогда смаковать своё коварное продвижение. Бодлеры читали и читали, и им становилось все труднее и труднее дышать, и когда наконец Клаус увидел одно из слов, которые искал, то он даже подумал было, что это только галлюцинация, вызванная стебельками и шапочками, разрастающимися внутри него.

— Хрен! — сказал он хриплым голосом. — Смотрите: «Паникерство Ишмаэля помешало продолжить работу над туннелем, хотя у нас имеется избыток хрена на крайний случай».

Вайолет начала говорить, но подавилась грибком и долго кашляла.

— Что значит «паникерство»? — наконец выговорила она.

— Избыток? — Голос у Солнышка, сдавленный стеблями и шапочками, прозвучал не громче шёпота.

— «Паникерство» означает «вызывать у других страх», — объяснил Клаус, чей словарный запас не пострадал от яда, — а «избыток» означает «более чем достаточно». — Он тяжело, с присвистом вздохнул и продолжил читать: — «Мы пытаемся создать растительный гибрид внутри корневого покрова, который должен обеспечить безопасное плодоношение, хотя и опасное для тех, кто находится in utero[17]. Разумеется, на случай изгнания нас с острова у Беатрис припрятано небольшое количество в сосу…»

На этом месте средний Бодлер закашлялся так неистово, что уронил тяжёлый том на пол. Сестры крепко обняли брата, тело его сотрясалось от действия яда, но он поднял бледную руку вверх и показал на потолок.

— Корневой покров, — прохрипел он наконец. — Папа имеет в виду — корни у нас над головой. Растительный гибрид — комбинация двух растений. — Он задрожал, и глаза его за стёклами очков наполнились слезами. — Но я не понимаю, что он хочет сказать.

Вайолет поглядела на корни у себя над головой, через которые уходил вверх перископ, исчезая в переплёте ветвей. К своему ужасу, она обнаружила, что стала видеть как сквозь туман, словно гриб окутал уже её глаза.

— Похоже, что они ввели хрен в корни яблони, чтобы всех обезопасить, — сказала она. — Отсюда «обезопасить плодоношение», то есть дерево даёт неядовитые плоды.

— Яблоки! — вскрикнула Солнышко сдавленным голосом. — Горькие яблоки!

— Вот именно! — подхватил Клаус. — Дерево — это гибрид, его яблоки горчат оттого, что содержат хрен!

— Если мы съедим яблоко, — сказала Вайолет, — яд грибка будет нейтрализован.

— Гендрев, — согласилась Солнышко каркающим голосом. Она слезла с коленей старших и, отчаянно задыхаясь, поползла к дыре в корнях.

Клаус попробовал пойти за ней, но, когда встал, голова у него так закружилась, что ему пришлось опять сесть и сжать кулаками гудящую голову. Вайолет мучительно закашлялась и схватила брата за руку.

— Пойдём, — исступлённо просипела она.

Клаус покачал головой.

— Я не уверен, что мы доберёмся до яблок, — сказал он.

Солнышко потянулась к дыре, но скорчилась на полу от сильной боли.

— В ящик? — спросила она тихим, слабым голосом.

— Мы не можем умереть здесь. — Голос Вайолет был еле слышен, младшие брат с сестрой с трудом уловили её слова. — Наши родители спасли нам жизнь именно в этом самом помещении много лет назад и даже не знали об этом.

— Тумургла, — произнесла Солнышко, но, прежде чем брат и сестра успели спросить, что она имеет в виду, все услышали какой-то новый звук, тихий и непонятный, шедший из-под корней яблони, которую их родители давным-давно скрестили с хреном.

Звук был свистящий, похожий на шуршание сухой травы, но на самом деле такой свист или шипение издаёт паровоз, когда останавливается и выпускает пар, или публика, просидевшая весь вечер на спектакле Аль Функута. Бодлеры были в таком отчаянии, так перепуганы, что на миг решили, будто это медузообразный мицелий празднует победу над тремя отравленными детьми или даже испаряются их надежды. Однако то не был звук испаряющейся надежды или празднующего победу гриба и, к счастью, не звук паровозного гудка или изъявления недовольства театральной публики — подобным явлениям ослабшие Бодлеры не смогли бы противостоять. Нет, свистящий звук исходил от одного из немногих обитателей этого острова, чья история насчитывала не одно кораблекрушение, а два, и, возможно, из-за своей горестной судьбы этот обитатель сочувствовал горестной истории Бодлеров, хотя в общем-то трудно сказать, в какой мере может испытывать сочувствие пресмыкающееся, пусть и вполне дружелюбное. Я не отваживаюсь пускаться в серьёзные исследования этого вопроса, а жизнь моего единственного друга-герпетолога закончилась довольно давно, поэтому что думала данная змея, скользя к детям, остаётся подробностью их истории, которая может так и остаться неизвестной. Но даже и без этой невыясненной детали совершенно ясно, что произошло. Змея проскользнула в отверстие между корнями яблони, и, что бы она ни думала, судя по свистящему звуку, проходившему между сжатыми зубами рептилии, было совершенно ясно, что Невероятно Смертоносная Гадюка предлагает бодлеровским сиротам яблоко.

Глава тринадцатая

— Надо каждому съесть ещё по яблоку, — сказала, вставая, Вайолет, — чтобы уж как следует пропитаться хреном.

— И надо набрать яблок побольше, чтобы хватило на всех островитян, — напомнил Клаус. — Они, наверное, в таком же отчаянии, в каком были мы.

— Большая кастрюля, — проговорила Солнышко, направляясь к свисавшей с потолка сетке с утварью.

Змея помогла девочке снять громадную металлическую кастрюлю, куда могло войти очень много яблок и в которой и в самом деле в прежние годы в изобилии варили яблочное пюре.

— Вы оба собирайте яблоки, — сказала Вайолет, направляясь к перископу. — А я пока проверю, как там Кит Сникет. Прибрежную отмель, наверное, начало уже заливать, Кит может испугаться.

— Надеюсь, она избежала медузообразного мицелия, — сказал Клаус. — Страшно подумать, какой вред он мог бы нанести ребёнку.

Страз, — выпалила Солнышко, имея в виду что-то вроде «надо скорее спасать её».

— Островитянам сейчас хуже, чем ей, — возразил Клаус. — Прежде всего надо идти в палатку к Ишмаэлю, а потом уже спасать Кит.

Вайолет заглянула в перископ, и лицо её помрачнело.

— Не нужно идти в палатку к Ишмаэлю, — проговорила она. — Нужно набрать в кастрюлю яблок и поскорее бежать на прибрежную отмель.

— Почему ты так считаешь? — спросил Клаус.

— Они отплывают, — ответила Вайолет, и, к сожалению, это была правда.

В перископ старшая Бодлер разглядела очертания большой лодки и фигуры отравленных пассажиров, толкавших лодку вдоль отмели в сторону книжного плота, на котором по-прежнему лежала Кит Сникет. Дети по очереди заглянули в перископ, а потом посмотрели друг на друга. Они понимали, что должны спешить, но не могли сдвинуться с места, им словно не хотелось продвигаться дальше и продолжать свою горестную историю или же не хотелось видеть, как завершается ещё одна часть их истории.

Если вы дочитали бодлеровскую хронику до этого места — а я решительно надеюсь, что не дочитали, — то вы знаете, что мы дошли до тринадцатой главы тринадцатого тома этой горестной истории и что конец близок, хотя глава эта так растянута, что, возможно, вы и не доберётесь до конца. Впрочем, быть может, вы ещё не знаете, что такое конец. Слово «конец» подразумевает окончание истории или заключительный момент какого-то свершения, например секретного задания или большей части какого-то исследования, и этот тринадцатый том и в самом деле завершает моё исследование обстоятельств жизни Бодлеров. Оно потребовало всяческих розысков, множества секретных операций, а также стараний целого ряда моих сотрудников — от водителя троллейбуса до эксперта по скрещиванию растений, а также множества мастеров по ремонту пишущих машинок.