Лев Тихомиров - В последние дни (Эсхатологическая фантазия)

• Название: В последние дни (Эсхатологическая фантазия)
• Автор: Лев Тихомиров
• Жанр: Философия

Последнее законченное произведение Льва Александровича Тихомирова, известное на сегодняшний день его исследователям, в котором мыслитель продолжает (точнее — завершает) столь важную для него тему «конца времен», но на сей раз он облекает свои размышления в форму философско-художественного произведения.

На почве социальной нестабильности некий Антиох, человек, получивший всестороннее образование, обладающий необычайными способностями и умеющий подчинять себе людей, становится Председателем Союза Народов, организованного из 10 держав, разделивших между собой мир. Антиох, согласно Тихомирову, это Антихрист. Получив власть, Антиох-Антихрист восстанавливает утраченный в результате революционных потрясений порядок. Обещая максимально обустроить земное благосостояние человечества, Антиох стремится ко всеобщему поклонению и восхищению, добровольному признанию его как можно большим числом людей, чтобы отвратить людей от Христа…

---

XXXI

На улицах Рима с некоторого времени стали обращать внимание на седовласого старика величавой наружности, который иногда подходил к группам прохожих и говорил:

— Разве не слышите вы небесного голоса: выйди из нее, народ мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее?

— Какой-нибудь полоумный христианин, — замечал иной прохожий, видя, что у старика нет печати антихристовой. Впрочем, его не трогали, и даже полицейские не обращали на него внимания.

Это был старец Иоанн. Римские христиане знали его, и он им ясно говорил, что пора уходить из города, который осужден на гибель. Он говорил так настойчиво, что они и стали понемногу выбираться из Рима.

В это время в окрестностях города действовали повстанческие банды, руководимые Гуго де Клермоном, за которыми тщательно гонялись отряды Коллегии Кардиналов. Римская область числилась вассальным владением короля Карла, правителя Романской федерации, т. е. Франции, Испании и Италии, но фактически пользовался полной автономией в руках Коллегии Кардиналов. Для поддержания своих светских претензий она, под названием полицейской стражи, завела у себя целую армию. Но это мало смущало партизанов. Гуго де Клермон поставил себе главной задачей освобождение христиан из городских тюрем, которые были ими переполнены. На свои текущие операции он смотрел только как на подготовительные и постоянно посылал в Рим разведчиков, которые изучали городские тюрьмы и подступы к ним. Разведчики раз навсегда получили приказ немедленно пускать в ход оружие при малейшей попытке полиции их задерживать. После нескольких таких случаев у полиции весьма ослабла охота разыскивать по городу партизанов.

Нигде обращение с христианами в тюрьмах не было так жестоко, как в Риме. Их подвергали разнообразным мучениям, вынуждая отказаться от Христа и поклониться статуе Люцифера, а около статуи приносились целые гекатомбы мучеников за веру. Никто не знал счета погибшим, но, сколько бы их не убивали, в римские тюрьмы беспрерывно подвозили новые толпы жертв. Так называемое «духовенство» Универсальной церкви, то есть колдуны и чародеи разных сортов, подвергали христиан мучительной смерти также для гадания по их внутренностям или для добывания разных желез и соков тела, потребных для изготовления волшебных фильтров. Разведчикам де Клермона с крыш тюрем иногда приходилось видеть во дворах самые гнусные сцены таких мучений…

Один из разведчиков встретил на улице старца Иоанна, которого знал, как множество других христиан. Подошедши, он спросил о значении его слов. Старец ответил: «Уже осветилась земля светом Ангела, имеющего великую власть. Пал Вавилон, великая блудница, ибо грехи ее дошли до неба».[57]

— Ты должно быть из партизанов, — спросил он, — всматриваясь.

— Да, святой отец.

— Так скажи Клермону: Писано — воздайте ей так, как она воздала вам, и вдвое воздайте по делам ее…[58]

Слова эти не были вполне ясны де Клермону. Каких-нибудь внешних признаков грозы не было. Великая блудница жила спокойно и могла говорить по-прежнему: «Сижу царицею, я не вдова и не увижу горести».[59] А между тем над головой ее уже нависли громы и молнии.

Дело вышло таким образом. Антиох пригласил всех десятерых правителей Союза на совещание о предстоящем походе против Небес и о сосредоточении общих союзных ополчений в Армагеддоне. Совещания шли деятельно и правители рассылали приказ за приказом о мобилизации психических батарей и подсобных к ним войск, но столь же постоянно получали от своих министров жалобы на задержки их действий со стороны представителей Коллегии Кардиналов. Эти представители не хотели ничего исполнять без подтверждения распоряжений из Рима. В Риме же требовали предварительных объяснений, почему нужно именно данное количество войск, почему для них выбраны именно данные маршруты, почему назначены именно данные военачальники и т. д., а получив сведения — нередко присылают свои возражения и контрприказы. Коллегия присваивала себе положение какого-то Верховного Военного Совета. Уже и раньше полные раздражения против нее, правители союзных держав теперь доходили до белого каления и повторяли, что, не усмиривши предварительно кардиналов, невозможно ничего начинать. Король Карл, правивший Романской федерацией, отправил в Коллегию Кардиналов грозную ноту, заявляя, что если она не прекратит своей узурпации, то он немедленно займет Рим своими войсками. Тогда кардинал Моисей Галеви, по тайному внушению Кол Изроель Хаберим, провел в Коллегии мысль, что теперь, когда весь Союз занят своим фантастическим походом, самое время — дать светской власти незабываемый урок, и по его предложению кардиналы захватили проживавшего в Риме принца Филиппа, сына короля Карла, и принесли его в жертву перед статуей Люцифера. Извещая об этом отца, Коллегия объяснила, что, считая необходимою, в столь важный момент, торжественную умилостивительную жертву, она бросила жребий, который и пал на принца Филиппа…

В это же время сам Антиох получил донесение от Лармения относительно настроений и действий Коллегии. Напуганный гневом Антиоха Лармений с полным усердием вошел в роль шпиона и умел ловко вкрасться в доверие кардиналов. Он жаловался, что с Председателем Союза стало совершенно невозможно жить, и говорил, что если Антиох не будет, наконец, низвергнут, то он погубит всех сколько-нибудь умных и самостоятельных людей. Он негодовал на всеобщее малодушие перед тираном, и кардиналы, везде разыскивающие врагов Антиоха, поддались на удочку провокатора. В откровенных разговорах с ними Лармений узнал и замыслы, и деяния их против Антиоха и поспешил прислать обо всем подробный доклад.

Извещение короля Карла о страшной участи его сына и донесение Лармения пришли в один и тот же день и привели весь Конгресс правителей в остолбенение. Как, Коллегия дошла уже до наглого умерщвления королевских сыновей и до тайных замыслов на жизнь самого Человекобога? Негодованию всех не было пределов. Все единогласно повторяли также, что нельзя начинать похода, оставляя у себя за спиной такого страшного внутреннего врага. Без всяких прений Конгресс единодушно постановил уничтожить Коллегию Кардиналов, предать суду ее членов, и совершенно упразднить и саму Универсальную церковь. Антиох был провозглашен диктатором всех десяти держав Союза для похода к Армагеддону и для принятия немедленных мер против Коллегии Кардиналов. Полагая, что никто энергичнее Карла не расправится с убийцами его несчастного сына, Антиох поручил ему командование Римской экспедицией, приказал всем правителям неотлагательно отправить в распоряжение короля по 5 000 лучших своих войск и доставить ему все военные припасы, какие он потребует. Эта небольшая армия, в 50 000 человек, казалась более чем достаточной для занятия Рима, так как никто не предполагал, чтобы Коллегия Кардиналов отважилась на вооруженное сопротивление всемирному Союзу держав. С такими решениями правители занялись спешной мобилизацией военных сил для отправки их к Армагеддону. Король же Карл, пылая гневом, немедленно отбыл в Рим, где в течение десяти дней должна была сосредоточиться вся его пятидесятитысячная армия.

Для того, чтобы захватить Коллегию врасплох, решено было уведомить ее о постановлении Конгресса лишь по прибытии Карла в Остию. До тех же пор они должны были сохраняться в глубокой тайне.

Таково было положение дел, когда старец Иоанн пророчил гибель Вавилонской блудницы. Собственно говоря, никто в то время не замышлял еще гибели города Рима. Лишь духовное прозрение открывало старцу то, что крылось в неведомых людям судьбах Божиих. Через несколько дней после встречи с партизаном, он нежданно явился в лагерь да Клермона, стоявший в Римской кампании.

— Ну, сынок, — сказал он Гуго, — воля Божия решила участь Вавилона. Ты со своим отрядом оглянуться не успеешь, как запылает седьмихолмный Рим. Если хочешь что-нибудь сделать, так поторопись.

— Отец святой, я ведь еще плохо подготовлен, и народа у меня всего тысяч пять, и тюрьмы далеко не обследованы… Так неужели эти несчастные братья наши, которых еще не успели перебить поклонники Сатаны, должны будут погибнуть от кары Божией?

— От кары Божией погибает только тот, кому назначено. Ты делай свое дело, не робей, не медли, тогда никто и не погибнет. Собирай свой отряд, вместе помолимся, да и за дело.

Де Клермон, конечно, не мог моментально собрать отряд, разбросанный в разных местах. Но он принял меры по быстрому сбору, а старец тем временем остался в лагере. Уже в тот же день стянулось много партизанов. Возвратившиеся из Рима рассказывали о чрезвычайном военном движении в городе, куда со всех сторон сходятся папские войска. Жители в беспокойстве ожидают какого-то междоусобия. Они, впрочем, всецело на стороне Коллегии кардиналов и готовятся помогать ей. Население Рима вообще сочувствовало стремлениям ее сделаться высшей властью Союза. Это льстило самолюбию римлян и обещало им множество выгод, проистекающих всегда от столичного положения города. Масса добровольцев записывалась в папские войска.