Виктория Холт - В тени граната

• Название: В тени граната
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Сантакс-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88970-009-Х

Судьба первой жены английского короля Генриха XIII Катарины Арагонской не менее ужасна, чем последующих, хотя она и избежала страшной участи других его жен, которые сложили свои головы на плахе. Молодой Тюдор полон страсти к королеве и тиран в нем еще только нарождается, он любит Катарину и ждет от нее наследника. Но злой рок преследует королеву: по иронии судьбы она выбрала символом плодородия гранат, а ее дети, едва родившись, тут же умирают...

---

Недели, проведенные в Дувре, показались такими длинными. По замку бродил Генрих, нетерпеливо желающий покончить с этим тягостным расставанием и вернуться в Лондон, потому что о каком настоящем веселье могла идти речь, пока среди них оставалась королева Франции, эта печальная тень прежде веселой принцессы Марии.

Катарина вновь и вновь пыталась ее утешить.

— Как весело будет в Париже,— говорила она. Однако, Мария лишь пожимала плечами.

— Мое сердце останется в Англии,— сказала она,— поэтому мне безразлично, какое будет веселье в Париже.

— Ты станешь чувствовать иначе... со временем.

— Со временем! — вскричала Мария и в глазах у нее вдруг появилось злобное выражение.— Ага, со временем,— повторила она.

Временами она становилась какой-то лихорадочно веселой, смеялась слишком бурно, даже пела и танцевала, и все песни были о будущем. Катарина хотела бы знать, что у той на уме, и ей было страшно.

Для фрейлин Марии это было, без сомнения, тяжелое время. Среди небольшой группы женщин, которые должны сопровождать Марию во Францию, Катарина заметила несколько очаровательных девушек. Из них весьма привлекательными были леди Анна и леди Элизабет Грей, и Катарина была уверена, что им удастся поддержать хорошее настроение Марии.

В один из дней, когда она направилась в покои Марии, она увидела среди женщин очень юную девушку, совсем ребенка.

Катарина позвала ее, и девочка подошла и присела в реверансе. У нее были большие, темные глаза и весьма пикантное личико.

— Что ты здесь делаешь, малышка? — спросила Катарина.

— Ваше Величество,— ответил ребенок с достоинством взрослой,— я должна ехать во Францию в свите королевы. Я одна из ее фрейлин.

Катарина улыбнулась.

— Мне кажется, ты для этого еще слишком мала.

— Мне уже исполнилось семь лет, Ваше Величество.— Ответ прозвучал с удивительным для ее возраста высокомерием и достоинством.

— Мне все же кажется, что ты слишком мала. С тобой едет кто-то из вашей семьи?

— С нами плывет мой отец, Ваше Величество.

— Скажи мне имя твоего отца, дитя мое.

— Это сэр Томас Болейн.

— А, я хорошо его знаю. Значит, ты его дочь... Мария, не так ли?

— Нет, Ваше Величество. Мария моя сестра. Меня зовут Анна.

Катарине показалась забавной взрослость прелестной маленькой девочки, и она улыбнулась.

— Ну, Анна Болейн,— сказала она,— я уверена, что ты будешь хорошо прислуживать своей госпоже.

Девочка сделала глубокий и несколько манерный реверанс, и Катарина пошла дальше.

ОТКРЫТЫЙ РАЗРЫВ

Когда Мария отплыла во Францию, двор переехал в Ричмонд. С наступлением зимы Катарина почувствовала, что ей удалось вернуть немногую толику уважения со стороны своего супруга, которого она была лишена из-за вероломства отца.

Пришел декабрь и стали готовиться рождественские празднества. Как обычно, кругом шептались, делились своими тайнами небольшие группки придворных, как догадывалась Катарина, о бале-маскараде, который должен быть для нее сюрпризом. Наверняка будет какой-нибудь Робин Гуд или рыцарь-сарацин, который изумит все общество своей отвагой, а потом раскроет, что он король. Без такого переодевания веселье было бы неполным.

Катарина чувствовала себя постаревшей и утомленной, когда думала о царящем вокруг возбуждении — как женщина в кругу детей. Разве могла она волноваться из-за маскарада, когда все ее мысли были заняты ее собственной, такой важной и насущной проблемой. «Правда ли, что я старею и намного быстрее короля?» — спрашивала она себя.

День был холодный, она проснулась с ощущением усталости. Беременность оказалась трудной, и Катарину беспокоило, не стало ли ее здоровье менее крепким, чем прежде. Это была тревожная мысль, потому что впереди еще много других беременностей, думала она, и если здоровье у нее ухудшится, как она сможет и дальше пытаться рожать? Если же нет, какая от нее польза королю и стране? В голове у нее гвоздем засело слово «развод».

Будучи слишком утомлена, чтобы разговаривать, она отпустила своих фрейлин и села одна. Потом подошла к своему маленькому аналою и принялась молиться, более часа не вставая с колен, в мольбах о рождении здорового ребенка на этот раз.

Катарина поднялась и какое-то время постояла перед висевшим на стене гобеленом, где был вышит ее девиз с изображением плода граната.

На этот раз все будет хорошо, обещала она себе.

Она подумала, что прогуляется в саду и, поскольку была одна, начала спускаться по винтовой каменной лестнице, которой редко пользовались.

Здесь было очень тихо, потому что эту часть дворца редко использовали. Она почувствовала любопытство, стала размышлять, почему эти помещения заброшены. Остановившись на лестнице, она открыла дверь и увидела довольно приятную комнату. Войдя в нее, Катарина обнаружила, что окна комнаты выходят во дворик, мощенный булыжником, который зарос травой. Здесь было мало солнца, и она невольно предположила, что поэтому этими помещениями так редко пользуются.

Она тихо прикрыла дверь и пошла дальше. Где-то на полпути на лестницу выходила еще одна дверь, и, проходя мимо и услышав голоса, Катарина остановилась и прислушалась. Это был, несомненно, голос Генриха.

Должно быть, она ошибается, ведь она слышала, что в тот день он уехал на охоту. Она невольно приоткрыла дверь и таким образом обнаружила то, что многие месяцы было известно большинству придворных. Ошибки быть не могло. На кушетке лежала Бесси Блаунт, леди Тейбуа, и с ней был Генрих. Не оставалось никаких сомнений в том, чем они занимались; это был именно тот случай, который известен как застать какого-то на месте преступления. От ужаса Катарина онемела.

Генрих повернул голову и посмотрел прямо на нее, и в это ничтожное мгновение его взгляд выразил стыд, ярость и ненависть.

Катарина не стала больше ждать; она повернулась, закрыла дверь и, спотыкаясь, пошла назад. По дороге она оступилась и упала, ударившись о холодные камни. Она почувствовала острую боль в теле, как протест ребенка, однако, собрала все силы и поспешила к себе.

Дойдя до своих апартаментов, она закрылась в комнате.

К ней пришла одна из ее фрейлин и спросила, не плохо ли ей.

— Я просто устала,— твердо ответила Катарина,— И хочу остаться одна, чтобы отдохнуть.

* * *

В комнату вошел Генрих; у него было пунцовое лицо, глаза горели гневом.

Его жена застала его с другой женщиной в чрезвычайно компрометирующем положении, и ему было ужасно стыдно от того, каким он выглядел в ее глазах. Когда Генриху бывало стыдно, он сердился, и, поскольку он всегда как-то договаривался со своей совестью прежде, чем совершить что-то греховное, он был всегда готов выступить в защиту своей добродетели. Поэтому, когда ему было стыдно, он испытывал двойной гнев, а раз он не мог сердиться на самого себя, его гнев должен был излиться на кого-то еще.

Сердито глядя на нее, он стоял у постели, где она лежала.

Катарина не сделала попытки встать, как сделала бы в подобном случае раньше. Она чувствовала себя разбитой, а в ее утробе нарастала тупая, ноющая боль, которая ее пугала.

Генрих произнес:

— Ну, мадам, что вы имеете сказать?

Внезапно Катарина почувствовала себя слишком усталой, чтобы попытаться его умиротворить, слишком утомленной, чтобы скрывать свой гнев. Это была уже не тактичная королева, а обманутая жена.

— Разве я должна что-то говорить? Разве не ты должен давать объяснения?

— Объяснения! Ты забыла, что я король? Почему мне следует что-то объяснять?

— Ты также и мой супруг. То, что я увидела... привело меня в ужас.

Генрих представил, что она увидела, и возмутился — не собой и Бесси за то, что они были вместе, а Катариной за то, что она так их опозорила.

— Почему же? — спросил он, стараясь сдержать свою ярость, чтобы говорить членораздельно.

— И ты об этом еще спрашиваешь? Я что, должна была радоваться, увидев, как ты себя ведешь... с этой женщиной?

— Послушай меня,— сказал Генрих.— Я поднял тебя до твоего нынешнего высокого положения. Кем ты была, когда я на тебе женился? Дочерью короля Испании. Человека, который не заботился о тебе и использовал, чтобы загнать меня в ловушку. И все же я женился на тебе. Не взирая на советы министров, я женился на тебе... потому что жалел тебя... потому что думал, что станешь мне хорошей женой... родишь мне детей. А что ты мне дала? Мертворожденных детей! Одного сына, который прожил несколько дней! Мадам, я начинаю думать, что вы не способны рожать.

— Именно поэтому ты среди бела дня так бесстыдно флиртуешь с женщинами из числа твоих придворных?

— Это всего лишь одна женщина,— сказал он,— и я ее горячо люблю. Она доставляет мне такое удовольствие, мадам, о котором вы не имеете представления. Я дал вам шанс родить мне сыновей, я считался с вашим здоровьем и не тревожил ваших ночей. И из-за того, что, считаясь с вами, я нашел другую, которая утоляла бы естественные, думаю, для всех мужчин желания, вы становитесь сварливой.