Владимир Фильчаков - Бог, мы тебя не звали

• Название: Бог, мы тебя не звали
• Автор: Владимир Фильчаков
• Жанр: Научная Фантастика

О жестокости добра. О свободе...

---

Я курсирую по дорожкам, и у меня в мешке уже две бутылки, несмотря на утро. "По утрам даже лошади не пьют", - сказал Савва Морозов в одном из фильмов и эта фраза стала крылатой. Но Савва, а точнее, сценарист, ошибался. Лошади, может быть и не пьют, а вот русские люди - пьют. Точнее - похмеляются. А поскольку похмеляются они преимущественно пивом, то работа мне, и таким как я всегда найдется. Подумав об этом, я как раз приобрел во владение третью бутылку и увидел Бенджамина. Точнее, я увидел вовсе не его, а вальяжного господина в бежевом, очень дорогом пальто, в белоснежном кашне, безукоризненно отутюженных коричневых брюках и рыжеватых кожаных ботинках. Господин шел очень уверенной походкой прямо ко мне и улыбался. Очень трудно было узнать в нем Бенджамина, но я узнал. По бородавке на носу. Постриженный, вымытый, выбритый, даже, как чуть позже выяснилось, надушенный - мыслимое ли дело? - Бенджамин подошел ко мне и лицо его сделалось суровым.

- Ну? - сказал он, заложив руки за спину и покачиваясь с пяток на носки. - Как жизнь? - Он подождал ответа, не дождался и продолжал: - А я вот... Прибарахлился.

Что-то было в нем не то, кроме внешнего вида. Извиняющиеся нотки в голосе, вот что.

- Присядем? - он кивнул не ближайшую скамью, спрятанную в кустах.

Мы сели. Я не знал, что и думать, не то чтобы сказать.

- Ну что? - сурово начал Бенджамин. - Видел ангела?

Я кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

- Видел, значит? - Бенджамин с неудовольствием пожевал губами, принялся разглядывать свою руку, обтянутую тонкой лайковой перчаткой песочного цвета. - И что скажешь? - он бережно стянул перчатку и я увидел тщательно ухоженные ногти и белые руки, отмытые от въевшейся в них грязи. - Что молчишь? Язык проглотил, не иначе, - он удовлетворенно покосился на меня. - Желание загадал?

Я кивнул, потом спохватился, замотал головой.

- Не загадал, - Бенджамин покивал с удрученным видом. - Я так и думал.

- Он вдруг повернулся ко мне всем телом, взял меня за воротник, приблизил лицо и зашептал угрожающе: - Загадай! Загадай, я тебе говорю, философ несчастный, иначе век будешь сидеть в своем вонючем подвале среди шизофреников! Загадай! - при этом он крутил в пальцах мой воротник.

Я скосил глаза на его руку и выдавил из себя:

- Испачкаешься же!

Он отпустил меня, брезгливо посмотрел на пальцы, достал из кармана белоснежный платочек, вытер руку и швырнул платок в чугунную урну, стоящую рядом со скамьей.

- Ну так что? - он посмотрел на меня изподлобья, хмуро и неприязненно.

Я вздохнул, пожал плечами и пролепетал:

- Загадаю.

- Ни хрена ты не загадаешь! - раздражился Бенджамин. - Знаю я тебя! Будешь сидеть и философствовать, вместо того, чтобы ухватиться за протянутую руку и выбраться из ямы.

- А ты что загадал? - спросил я.

- Я? Да какая разница? Я тебе не скажу. У меня ведь совсем другие обстоятельства. Совсем! - он зыркнул на меня черными глазищами, презрительно скривился. - Ты на меня не смотри. Я богатый как... У меня столько денег, что ты даже не знаешь, что такие числа существуют.

- Так ты пожелал богатства? - ахнул я.

Бенджамин крякнул с досады, шлепнул себя по коленке и насупился:

- Проснись, парень! Ни у какого ангела на свете нет такой силы, чтобы за одну ночь сделать меня богатым, отмыть, отпарить, отчистить и придать тот внешний вид, который тебя так поразил. Я богат уже сто лет. Мой дедушка был богат, мой прадедушка был богат. Я генетически богат, понимаешь? А это,

- он махнул рукой в мою сторону, - блажь. Это я с жиру бесился. Я даже не в этой стране живу. Я в одной стране был бродягой, в другой стране был бродягой, в третьей стране тоже был.

- Так какого ж рожна, - возмутился я, - ты все время твердишь про ангела?!

- А потому, что это шанс! Шанс! И не вороти физиономию от брызг, летящих из моего рта! Чистоплюй!

- Хорошо, - устало сказал я. - Я загадаю желание. Обязательно. Поверь мне. Только не надо нравоучений. Избавь меня от нравоучений, это единственное, что я искренне ненавижу. Если ты продолжишь меня поучать, мы с тобой подеремся. Я совершенно не умею драться, и ты тяжелее меня раза в два, поэтому ты меня, конечно же, побьешь. Но тебе это не сделает чести!

Я встал и пошел, слыша, как Бенджамин раздраженно засопел. Учитель, тоже мне! Я от таких учителей сбежал, так они меня и тут достали...

- Постой! - резко сказал Бенджамин. Я обернулся. - На-ка вот, возьми. - Он протянул мне горсть смятых купюр. Я подошел, взял деньги, не считая, положил в карман.

- Спасибо, Бенджамин.

- Не благодари! - одернул он. - Для меня это капля. Это вся наличность, которая есть у меня в кармане. Не давать же тебе мою кредитную карточку! Ступай!

От денег отказываются только дураки. Вот и я не отказался. К черту бутылки! Я заметил в Бенджаминовой горсти, наряду с червонцами несколько сотенных бумажек. Я шел, не оглядываясь, прикидывая про себя, на сколько дней Бенджамин обеспечил меня едой и выпивкой. За этими мыслями я забыл о чудесном превращении Бенджамина, о том шоке, который я испытал при виде этого импозантного мужчины, так мало похожего на прежнего Бенджамина. Тоже мне, Гарун аль Рашид! Дойдя до "Чипа", я пристроился в закутке у крыльца и пересчитал деньги. Четыреста двадцать рублей! Целое состояние! Я купил свой неизменный стаканчик, полбуханки хлеба и чебурек. Это же настоящая гастрономическая оргия! Ах, как хорошо! Желание. Какое, к лешему, желание! Нет у меня никаких желаний, особенно сейчас, когда я закусываю сочным чебуреком, а в кармане у меня целая прорва денег. Ну выберусь я наверх, и что? Опять работать, мучиться, вставать по утрам, нести какую-то ответственность... Экономить, рассчитывать, чтобы денег хватило до зарплаты, а если не хватит, идти к кому-то, клянчить, унижаться, занимать... Выносить начальника, который глуп как пробка, а начальником стал только потому, что у него влиятельные родители. Одеваться прилично, следить за собой, каждый день бриться, раз в месяц постригаться, мыться не тогда, когда хочешь, а тогда, когда надо. Да, я лентяй. Я предпочитаю жить в подвале потому, что там я свободен от всех условностей, от всего перечисленного. Может быть это смешно, может быть это непонятно, но мне нет до этого никакого дела. И желание у меня одно - чтобы меня оставили в покое. Во всяком случае - сейчас.

Сегодня прохладно, и долго на улице не засидишься. Да я и не хочу сидеть. Я хочу вернуться домой и лечь на свой топчан. Что я и делаю. Вот так. Захотел - лег спать. Захотел - не лег. Что хочу, то и делаю. И мне нравится! И я никому не позволю влезать в мою жизнь со своими советами, даже Бенджамину. Тем более Бенджамину. И я вернулся в подвал, улегся на топчан и с чувством глубокого удовлетворения заснул.

Проснулся я от шума. Палка с Зинкой, как всегда, ругались. Но мне показалось, что сегодня они более трезвые, чем всегда, поэтому их ругань была более злой. Мальчишки и девчонки сидели на топчанах молча, насупившись. Это было удивительно, по-моему они сегодня совсем не нюхали клей, исключая, впрочем, скептиков Милю и Патрона, которые традиционно глупо хихикали. Но более всего меня поразил Тюк. Он не валялся в бесчувственном состоянии, а сидел и таращил бессмысленные глаза на огонь свечи. Он был почти трезвым, и можно было считать, что мир перевернулся. Здесь же присутствовал и Нарик, напоминающий скелет, обтянутый кожей. Он находился в предпоследней стадии ломки, его трясло крупной дрожью, на лбу выступили капли пота, руки беспрерывно шарили вокруг и жили совершенно отдельно от хозяина, в глазах застыла мольба.

Я понял, в чем дело. Население подвала ожидало появления ангела.

- Философ, - сказал Миля, - вставай, а то проспишь царствие небесное. - И они с Патроном захихикали.

Я сел, помял лицо руками, оглядел присутствующих, спросил:

- Ждете?

Мне никто не ответил, только Тюк пробормотал что-то невразумительное. Ко мне подсела Палка, толкнула в бок локтем.

- Ты загадал желание, Философ?

- Загадал, загадал, - успокоительно сказал я. - А ты?

- И я загадала, - Палка мелко закивала, поднесла к глазам тонкую руку.

- Скажи, философ, почему я такая?

- Какая - такая?

- Вот такая, - она обвела себя рукой. - Вечно пьяная.

- Я тоже такой, - ответил я. - Вечно пьяный. Только я пью меньше, чем ты, вот и вся разница между нами.

- Нет, ты не увиливай, - Палка помахала пальцем перед моим лицом. - Ты мне на вопрос ответь. Или не можешь? Не можешь, - она вздохнула, кивнула в сторону Зинки. - Вон та стерва. Как она мне надоела, ты бы знал! Вот прямо взяла бы ее и задушила.

- Ты уже пробовала, будет тебе.

- Да, - грустно согласилась Палка. - Пробовала. Руки у меня слабые, не получилось. Вообще я вся - слабая. Может быть поэтому я такая?

- Может быть.

- Может быть мне попросить ангела, чтобы я стала сильной?

- Не знаю, - я покачал головой. - Попросишь сделать тебя сильной, он и сделает тебя сильной, сможешь двести килограммов поднять. Ну и что?

- Философ, ты дурачком-то не прикидывайся! - Палка посмотрела на меня насмешливо. - Думаешь, я не отличаю, да? То физическая сила, а то духовная. Или ты МЕНЯ дурочкой считаешь? Эх, Философ, Философ!