Хэммонд Иннес - Крушение «Мэри Дир», Мэддонс-Рок

• Название: Крушение «Мэри Дир», Мэддонс-Рок
• Автор: Хэммонд Иннес
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00829-9

Отправившиеся в плавание на яхте путешественники натолкнулись в море на огромное безмолвное судно «Мэри Дир». Оказалось, что оно потерпело крушение. Яхтсмены решают разыскать уцелевших в крушении.

Несколько английских моряков в марте 1945 года плывут из Мурманска с грузом — слитками серебра. Судно подрывается на мине, и оставшиеся в живых; моряки попадают в лагерь для интернированных по обвинению в мятеже.

Герои романов X. Иннеса «Крушение «Мэри Дир» и «Мэддонс-Рок» попадают в невероятно опасные ситуации на море и на суше.

---

Я схватился за первый попавшийся фал, перевалился через фальшборт и, быстро перебирая руками, начал скользить вниз, пока нахлынувшая волна не обдала меня до пояса. Поглядев вверх, я увидел над головой проржавевшие листы обшивки корпуса «Мэри Дир».

Теперь я ощущал «Морскую ведьму», слышал, как волна бьет в ее нос, как все громче становится рокот волн, разрезаемых ее корпусом. Мне что–то кричали, но я только смотрел через плечо на нос яхты и длинный бушприт, почти касающийся борта парохода. Порывом ветра меня чуть не сбросило в воду; мне показалось, что яхта своими кранцами уже касается борта, но она прошла в добрых двадцати ярдах от того места, где я висел, раскачиваясь над водой.

Хэл крикнул:

– Сильный ветер, яхту кренит…

Больше я ничего не уловил, хотя он был так близко, что я видел воду, стекающую с его клеенчатого плаща, видел ошеломленный взгляд из–под зюйдвестки его широко открытых голубых глаз.

Майк убрал паруса, и теперь яхта двигалась только под воздействием кормового ветра.

Я все еще висел над водой, промокший до костей, а ветер с силой прижимал меня к ржавому корпусу. Каждый удар буквально вдавливал меня в борт, это было понятно: ведь я висел с наветренной стороны и принимал на себя всю силу шторма.

«Морская ведьма» снова подошла ближе, и я крикнул Хэлу, чтобы тот не глупил, это все равно бесполезно. «Мэри Дир» так качало, что приближать яхту было просто опасно. Однако–я был уверен: Хэл не оставит попыток снять меня, потому что прекрасно понимает – мокрый и замерзший, я долго не продержусь на скользком канате.

Не знаю, как это ему удалось, но, обогнув «Мэри Дир», он подошел к ней почти вплотную, на расстояние короткого броска камня.

Это был высший класс морского искусства. В какой–то момент мне показалось, что я могу дотянуться до «Морской ведьмы», но тут «Мэри Дир» качнуло, и я, ударившись о ее холодный и мокрый борт, увидел удаляющуюся корму яхты. Хэл делал отчаянные попытки не допустить столкновения с пароходом и кричал:

– Ничего… не можем… слишком опасно… Питер–Порт…

Крики Хэла заглушал ветер, который буквально перевернул меня в воздухе как раз над тем местом, где только что была корма яхты.

Я хотел было крикнуть Хэлу, чтобы тот сделал еще одну попытку, но решил, что не стоит рисковать яхтой и их жизнями.

– О'кей! – заорал я. – Идите на Питер–Порт! Удачи вам!

Он что–то крикнул в ответ, но я не расслышал. «Морская ведьма» уже исчезала за носом «Мэри Дир», и ветер наполнял грот. Я мельком взглянул на возвышающуюся надо мной железную стену и начал, пока оставались силы, взбираться по канату.

Каждый раз, когда судно качало, я ударялся о борт. Но он же давал мне единственную точку опоры. Пальцы онемели от холода, руки и колени дрожали от напряжения. Волны обдавали меня ледяными брызгами, а иногда и омывали до пояса.

Поднявшись на несколько футов, я сделал передышку. На одних руках не подняться! Распростертый на борту, я схватился за канат ногами и, отпустив одну руку, перекинул конец каната через плечо. Рукам сразу стало легче, но до палубы было еще далеко. Я начал кричать, но ветер относил мой голос. Капитан, конечно, меня не слышит, но я все же продолжал кричать, молясь, чтобы он помог мне. Он был моей единственной надеждой.

Вскоре я замолчал, совершенно выбившись из сил. Дрожащий, покрытый синяками, я раскачивался над морем и при каждом порыве ветра ударялся о борт. Мне подумалось: это конец…

Того, что неизбежно, не боишься: оно воспринимается как данность. Но я помню свои тогдашние мысли: море всегда представлялось мне спокойным, невозмутимым миром зеленоватой воды, темных глубин, высоких стен рифов, блестящих рыб, окутанных туманом скал, на которых гнездятся казарки. Теперь же это была яростная, неистовая стихия, пенящаяся, сердитая, грозящая поглотить меня.

Я коснулся кровоточащей рукой ржавого листа обшивки, и у меня внезапно появилась надежда. Я снова начал карабкаться наверх, глядя как завороженный на темные комья грязи, покрывавшие корпус. Вверх я не смотрел из чистого суеверия, чтобы не видеть, как мало я продвинулся. Но когда волны перестали лизать мои ноги, я поднял голову и увидел, что шлюпбалки повернуты и канаты на них закреплены.

Медленно, фут за футом, я полз наверх, пока моя голова не оказалась на уровне палубы и я не увидел изможденное лицо с горящими глазами. Капитан помог мне перелезть через фальшборт, и я обессиленно рухнул на палубу. Никогда раньше я не представлял, что железная палуба может быть такой удобной!

– Вам надо переодеться в сухое! – сказал капитан, поднимая меня.

Я пытался благодарить его, но был слишком изможден и оцепенел от холода. Зубы стучали. Он обвил мою руку вокруг своей шеи и почти поволок меня по палубе вниз, к жилым каютам.

– Пользуйтесь всем, что найдете, – сказал он и опустил меня на койку. – Райе был почти одного роста с вами.

Какое–то мгновение он стоял надо мной нахмурившись, словно я представлял для него какую–то проблему. Затем он вышел.

Меня клонило в сон, веки слипались от усталости. Холодная, мокрая одежда мешала заснуть, и я нехотя поднялся. В рундучке я нашел сухую одежду и надел шерстяную майку, рубаху, свитер и брюки. По всему телу разлилось тепло, и зубы перестали выбивать дробь. Из пачки, лежащей на столе, я взял сигарету и закурил. Снова лег на койку, закрыл глаза и погрузился в приятную полудрему. Мне стало лучше, и я перестал беспокоиться о себе. Все мои мысли сосредоточились на одном: только бы «Морская ведьма» благополучно пришла в Питер–Порт.

Согревшись, я задремал. В каюте было душно, пахло застарелым потом. Сигарета медленно выскользнула из моих пальцев.

Вдруг чей–то отдаленный голос произнес:

– Сядьте и выпейте это!

Я открыл глаза и увидел капитана с дымящейся кружкой в руках. Это был горячий чай с ромом. Я было попытался поблагодарить его, но он оборвал меня быстрым, гневным движением руки. Он молча стоял надо мной и смотрел, как я пью. Лицо его оставалось в тени, а в молчании чувствовалась какая–то странная враждебность.

Судно сильно качало, и сквозь открытую дверь до меня доносился свист ветра, гуляющего по палубе. Если заштормит, взять «Мэри Дир» на буксир будет трудно. Вряд ли удастся подвести к ней буксировочный трос. Я вспомнил слова Хэла, как опасны острова Ла–Манша с подветренной стороны. Горячий напиток прибавил мне сил. Теперь, бездельничая на борту «Мэри Дир», я мог заново трезво оценить ситуацию.

Я смотрел на стоящего передо мной человека и размышлял, почему он отказался покинуть судно.

– Как вы думаете, когда может подойти помощь? – спросил я его.

– Никакая помощь не подойдет. Связи не было. – Вдруг он наклонился ко мне со сжатыми кулаками; лицо,

освещаемое серым светом из иллюминатора, казалось суровым и резким. – Почему, черт возьми, вы не остались на своей яхте? – процедил он сквозь зубы, повернулся и направился к двери.

Я спустил ноги с койки:

– Таггарт!

Он резко развернулся, словно я ущипнул его за спину.

– Я не Таггарт! – Он прошел назад. – Почему вы решили, что я – Таггарт?

'- Вы же сказали, что вы – капитан!

– Да, я капитан, но мое имя Патч. – Он снова стоял передо мной, заслоняя свет. – Откуда вы узнали о Таг–гарте? Вы как–то связаны с владельцами? Так вот почему вы здесь… – Он провел рукой по измазанному сажей подбородку. – Нет. Не может быть! – Некоторое время он смотрел на меня, пожал плечами и сказал: – Ладно, поговорим об этом позже. Времени у нас предостаточно. Все оно наше! А теперь вам лучше поспать.

С этими словами он повернулся и вышел.

Спать! Пять минут назад мне этого хотелось больше всего на свете, но сейчас сон как рукой сняло. Не скажу, чтобы я испугался, нет. Просто стало как–то не по себе. Меня не удивляло, что этот человек вел себя так странно, в конце концов, он двенадцать часов пробыл на судне в полном одиночестве, сам тушил пожар, сам поддерживал огонь в топках. Конечно, он окончательно выбился из сил. Такие двенадцать часов могли вывести из равновесия любого, но если он – капитан, то почему не Таггарт? И почему судно не радировало о помощи?

Я неловко встал с койки, натянул сапоги, лежавшие под столом, и, пошатываясь, вышел из каюты.

Все судно ходило ходуном. Оно стояло бортом к волне и раскачивалось при каждом порыве ветра.

Я направился к капитанскому мостику. Хлестал дождь, и видимость была не более мили. Все море было совершенно белым от пенных брызг, несущихся по ветру. Начинался шторм.

Компас указывал на норд, но ветер поворачивал судно к весту, почти преграждая путь к Питер–Порту. Я стоял, оценивая обстановку, слушая рокот моря и пристально глядя на холодную пустыню волнующихся вод. Если Хэл сделает это – если он под защитой Гернси придет в Питер–Порт… Но на это ему потребовалось бы несколько часов, и потом, он же не сразу поймет, что никакого сигнала бедствия не было… Спасательному буксиру придется бороться со штормом, чтобы добраться до нас, на это уйдет не менее шести часов. Тогда уже наступит полная темень, и нас никто не найдет…