Ирина Ильина - Мечты, судьбы и Паук

• Название: Мечты, судьбы и Паук
• Автор: Ирина Ильина
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Это вы правы, милейшая, — опять ответил моим мыслям хозяин замка, — тишина завсегда здесь. Она никогда и никуда не уходит. Бывало, соберу друзей, расшумимся, раскричимся, на фортепианах разыграемся! Все, думаю, уйдет! Ан, нет, как только гости разойдутся, она тут как тут! Прячется, верно, где-то! Пройдемте-с на веранду, там и посидим в удобных креслах.

Плетеные кресла-качалки, и правда, оказались такими удобными! Перед ними стоял маленький резной, черного дерева, столик на витых, переплетенных между собой ножках. На нем — два старинных хрустальных бокала и пыльная бутыль с вином.

— Какой интересный столик, — восхитилась я, — так переплетены деревянные ножки! Наверное, делал очень искусный мастер!

— Конечно, я очень искусный мастер! А ножки переплел, так ведь он все норовит сбежать! Как только гость какой им восхитится, так за тем гостем-то и бежит, вот я его и стреножил. Давайте, милочка, выпьем, поболтаем, да и разойдемся…

Я обратила внимание, что веранда была открытая, но ни дождь, ни ветер, бушевавшие в саду, до нас не долетали.

— А как же они долетят-с, — опять ответил моим мыслям хозяин, — я запретил им!

— Скажите, кто вы? Как вас называть? — спросила я.

— Не догадалась? — он неожиданно перешел на "ты". — Я — Паук. Пряду нити судеб. Как только кто-то запутается, я прихожу. Или сами приходят ко мне, когда плохо, или — как ты, я поманил, ты и пришла.

— Зачем?

— У каждого своя причина: кто потерял надежду, кто потерял мечту, у кого-то проблемы.

— У меня нет проблем, и надежды я не теряла, и мечты со мной.

— Ты уверена? — заглянув мне в глаза, хищно спросил он.

— Конечно, все просто. Живу и живу.

— Так может, это и есть проблема? Что все просто?

— Нет, проблем у меня нет! Я довольна своей жизнью!

— Как хотите-с, — он снова обратился ко мне на вы, — извольте-с, откушайте винца!

Я пригубила прохладный напиток. Вино было прекрасное, терпкое с привкусом косточки.

— Отчего же ему быть плохим-то, отчего? Из моих подвалов плохого вина не бывает, голубушка, не бывает!

Дождь стал частым, густым, ветер стих, гроза, продолжая насмехаться, ушла. Смакуя вино, я разглядывала сад. Вдруг в лабиринте увидела тощую одинокую фигуру в бесформенном длинном платье, непонятном платке на голове с выбившейся прядью седых волос. Женщина явно устала. Она останавливалась, потом снова шла, опять останавливалась, отдыхая и держась рукой за кусты.

— А — бескрылая, неприкаянная… Так, сама захотела, — проследив за моим взглядом, брякнул Паук, — нет, говорила, у меня проблем, живу и живу, говорила. Без мечты, без надежды… Вот, дожилась: одна-одинешенька и ни карьеры, ни семьи! А ведь могло бы быть иначе, пусти она в свою жизнь проблему… Ведь любая мечта рождает проблему. За нее надо бороться, ее надо достичь, надо и рискнуть, действовать…

— Что вы хотите сказать? — спросила я в отчаянии. — Что мне изменить?

Я услышала отдаленный шум голосов, кто-то похлопывал меня по плечу:

— Откройте глаза, девушка, девушка! Нет, это обморок!

— А вот вода, — раздался дребезжащий и радостный голос Паука, и меня окатили ледяной водой.

Открыв глаза, увидела, что сижу в городском парке на скамейке, напротив какие-то люди, старик-Паук в мятом бежевом костюме с пустым прозрачным ведром.

— Паук, ну зачем вы меня облили? — чуть не плача, спросила я, но старик растворился в знойном воздухе.

— Какой паук? Это бред, надо "скорую", — зашумели вокруг незнакомые люди.

— Не надо, — тихо возразила я, — уже все хорошо. Мне лучше. Спасибо.

Народ стал расходиться. Я снова оглянулась — парк, как парк, наш обычный городской парк, каким он и должен быть жарким летним днем. По аллеям прохаживаются редкие посетители. Около касс небольшая очередь из подростков — на аттракционы. Все хорошо, кошмар кончился! Надо, наверное, идти домой. Платье высохло быстро, я поднялась, и все моментально преобразилось: вокруг прыгали и скакали с громкими песнями, хохотом и криком, толпы детей. У постамента памятника великому писателю двое малышей, лет шести, воровато оглядываясь, курили в рукава рубашек, на скамейке напротив пара седых, древних стариков бесстыдно обнимались и целовались! Мимо меня прошли три совершенно одинаковые девушки, яростно споря. Одна кричала:

— Колечко, с бриллиантиком!

Вторая возражала:

— Нет, новый мобильник, с инкрустацией, с интерактивным экраном!

Третья шипела змеей:

— В Египет, в Турцию, круиз по Средиземному морю!

"Прийти к общему знаменателю они явно не смогут", — подумала я. Из-за поворота выскочила молоденькая мамаша с коляской и с криками:

— Я не прощу тебя, собирай вещи и — вон!

За ней, спотыкаясь и чуть не падая, бежал мужчина и молил слезливо:

— Дорогая, прости, это последняя моя покупка! Очень симпатичный столик, антиквариат, тебе понравится.

— Нет! Я не могу больше терпеть твое транжирство!

Они остановились около меня. Размахивая руками, вопили друг на друга, в коляске орал ребенок. Я опустилась на скамью. Тишина. Обычный парк! Рядом со скамейкой молодая мамочка, недовольно нахмурившись, задумчиво покачивает коляску, в которой хнычет ребенок, пожилая супружеская пара напротив мило беседует, держась за руки, около памятника два мальчика что-то выискивают в траве, а у касс подросток пересчитывает деньги, постоянно поглядывая в прейскурант. Вытерев испарину, выступившую на лбу, я снова поднялась, понимая, что выйти из парка, не сойдя с места, нельзя. Все возобновилось. Старики напротив неприлично и ненасытно целуются, карикатурная пара ссорится, младенец орет, мальчишки курят. Возле касс два подростка, похожих друг на друга, будто зеркальное отражение, дерутся, разбивая в кровь носы. Один кричит:

— На колесо обозрения!

Другой возражает:

— На американские горки!

Превозмогая возникшее головокружение, я сделала несколько шагов от спасительной лавочки. Вышла на главную аллею, огляделась. Направо — к выходу, налево — вглубь парка, в тишину и покой. Там, казалось, нет ни одного человечка. Я пошла к выходу, каждый шаг давался с трудом, толпа, прибывающая и прибывающая в парк, не давала пройти, в ушах звучали споры, жалобы, обиды. Они так громко и беззастенчиво выкладывали свои беды и желанья друг другу, что я все слышала. А сзади густая тень, пустая лавочка, и никого рядом. Как-то в ту сторону народ не шел, и я пошла к свободной скамье, села. Справа раздался чуть надтреснутый, низкий голос:

— Никак не выйдешь?

Оглянулась, рядом сидел полупрозрачный Паук и смотрел слезящимися старческими глазами куда-то, может — вглубь времен?

— Вы продолжаете преследовать меня? — спросила раздраженно.

— Преследовать? Что вы, юная дева, — воскликнул он, — могу ли я преследовать прекрасное создание? Определенно не могу, просто, иногда выхожу погулять, набраться впечатлений. Интересно, не так ли?

— Что интересно?

— Да вот, — все тайное становится явным в вашем парке. Все тайные помыслы, все самые разные мечты…

— Не поняла?

— Так как же понять можно? Никак не понять, конечно же, никак, сад мечтаний и грез, этого понять никак не возможно, никак…

— О чем вы?

— Так, о том, ясноглазая, о том! Не люди это вовсе, мечты ихние, мелкие, грязные, жадные, скользкие. Опять же, скучные. О чем мечтают? О столиках резных, поцелуях, качалках, камешках… Никто не мечтает звезду новую открыть, болезнь страшную победить, никто.

— Они же простые люди, — заступилась я.

— Помилуйте, голубушка, как же они простые? Никак не могут они простыми быть, — и вдруг зашептал, засвистел в моей голове: — Алчные, жадные, похотливые и завистливые!

— Нет, — вскричала я, — нет! И не мечты это — желания! Простые человеческие желания! А люди чистые и добрые, только вы грязные мечты видите!

— Отчего же только я? И вы, почтеннейшая моя, и вы…

После этих слов мой собеседник растворился в воздухе. Посидев еще немого в спасительной прохладе тихой аллеи, я встала, сделав несколько шагов, поняла, что опять попала в сад Паука. Прямо передо мной в нескольких метрах стоял замок. Я повернулась назад. Тот же парк и тот же замок. Выхода нет!

— Это как же нет? — прозвучал в голове знакомый голос, — никак такое невозможно, чтобы не было выхода.

Устало вздохнув, взглянула на замок. Над лестницей коряво выведено: "Выход". Я вошла в замок.

— Проходите же, прекрасная дева, никак нельзя в прихожей вам остаться, проходите, — услышала я приглашение.

Паук сидел в кресле, на открытой веранде, мечтательно глядя вдаль:

— Кофе, как вы любите. Что за вкусы у вас, что за вкусы! Горькое, коричневое пойло! Как можно пить это? Здоровью не вредит ли?

Я взяла маленькую тонкую чашечку. Запах кофе завораживал, отхлебнула, кофе был прекрасно сварен.