Афиней - Пир мудрецов

• Название: Пир мудрецов
• Автор: Афиней
• Жанр: Античная литература

В "Пире мудрецов" Афинея в форме диалога описана масса вещей, касающихся нравов, общественной и частной жизни древних греков, а также древнегреческих наук и искусств. И хотя все эти сведения изложены с целью развлечения и демонстрации собственной эрудиции, этот сборник служит важным источником знания о древнегреческой жизни, заменяя в этом отношении частью утраченные сочинения других поэтов и писателей.

---

{7 ...обедал он сидя... — То есть как гомеровские герои; под «циклом» разумелся цикл из четырех великих празднеств: Олимпийских, Дельфийских, Немейских и Истмийских игр. Атлет, одержавший победы последовательно на всех четырех играх, назывался абсолютным победителем (περιοδονίκης).}

8. Литиерс, незаконный сын Мидаса и царь фригийских Келен, был и видом дик, и нравом свиреп, и поесть большой охотник. В драме "Дафнис" или "Литиерс" трагический поэт Сосифей говорит о нем так [TGF.2 822]:

Три хлеба, трех ослов он пожирает в день,

А для вина считает меркой малою

[с] Большую кадку десятиамфорную.

Таков же он и в "Удальцах" Ферекрата или Страттида, где о нем говорится [Коск.I.145; 248с]:

- За день съедаю, да и то с большим трудом,

Лишь пять полумедимнов.

- Говоришь, с трудом?

Сжираешь, сколько в день триера целая,

И говоришь, что мало?

Ксанф говорит в "Лидийской истории" [FHG.I.38], что лидийский царь Камблет, большой обжора, выпивоха и чревоугодник, однажды ночью изрубил в куски свою жену и съел ее, а утром обнаружил, что держит в [d] зубах ее руку. Тогда он перерезал себе горло, так как скрыть это было уже невозможно. Каким обжорой был пафлагонский царь Фис, я уже говорил, приводя рассказ Феопомпа в тридцать пятой книге его ["Истории"] [FHG.I.311; 144f]. Харилая за такое же обжорство обличает в "Тетраметрах" и Архилох, а комические поэты высмеивают Клеонима и Писандра. {8} О Хериппе пишет Феникид в "Начальнике конницы" [Kock.HI.334]:

{8 ...поэты высмеивают Клеонима и Писандра. — Kock.III.411; Клеоним (но не Писандр) был высмеян Аристофаном в «Мире» (395), «Птицах» (1556), «Лисистрате» (490).}

[е] За третьего считай Хериппа-умника:

Он будет есть, и есть, и есть, пока дают,

Или пока не лопнет, и давно живет

Не в доме, а в кладовке.

9. Перипатетик Николай пишет в сто третьей книге "Истории" [FHG. III.415], что понтийский царь Митридат устроил состязания в еде и выпивке (наградою был талант серебра) и оба их выиграл. Получить награду, однако, он отказался и уступил ее второму после себя Каламодрию, атлету из Кизика. Поэт Тимокрент Родосский, будучи пятиборцем, тоже [f] очень много ел и пил, о чем свидетельствует его эпитафия [Симонид PLG.4 frag. 169]:

Много я пил, много ел и на многих хулу возводил я;

Нынче в земле я лежу, родянин Тимокреонт.

В одном из своих предисловий халкедонец Фрасимах говорит [Diels, 416 Vorsokratiker II. 1.573], что Тимокреонт однажды явился к Великому царю, был там радушно принят, и принялся вволю есть и пить. Когда же царь спросил, что он предложит после такого вступления, он сказал, что перебьет персов без числа. На следующий день он и вправду победил многих одного за другим, а потом стал бить по воздуху. Его спросили, что это значит, а он ответил, что столько у него еще осталось ударов на случай если кто-нибудь подойдет. Клеарх рассказывает в пятой книге "Жизней" [FHG.II.307], что перс Кантабар, бывало уставал двигать [b] челюстями, и тогда он только разевал рот, и слуги набивали его пищей, как неживой сосуд. Гелланик в первой книге "О Девкалионе" говорит [FHG.I.48], что сын Мирмидона Эрисихтон за ненасытность в еде получил прозвище Пылкий. Полемон же пишет в первой книге "Ответа Тимею" [frag.39 Preller; ср. 109а], что у сицилийцев есть храм Сытости и [с] изваяние Хлебной Деметры, поблизости от которых сооружена и статуя Изобилия, - как в Дельфах статуя Урожая и в беотийском Сколе статуи Великохлеба и Великокаши.

10. Поэт Алкман в своей третьей книге сам выставляет себя обжорой [PLG.4 frag.33]:

Дам я тебе горшок на треножнике -

Вари в нем снедь:

Не запятнан еще он огнем, но скоро

Закипит он похлебкою, которую

Всеядный Алкман

Любит греться в пору солнцеворота -

[d] Не надобны ему разносолы,

А поесть бы попросту, как все люди...

Обнаруживает он свое обжорство и в пятой книге, говоря следующее [PLG.4frag.76]:

Три есть времени в году - лето,

И зима, и осень,

А четвертое - весна, когда в поле

Цветов много, а насытиться нечем...

Комический поэт Анаксилай в пьесе "Золотых дел мастер" о некоем Ктесии говорит так [Kock.II.273]:

Всем ты владеешь, кроме, разве, Ктесия.

[е] Он на пиру, как говорят философы,

Начало (α̉ρχή) знает, а конца не ведает.

И в "Богачах" [Kock.II.272]:

- Пусть лопнет всякий, плотно пообедавший!

Все, кроме Ктесия.

- А почему не он?

- Он на пиру, как говорят философы,

Начало (α̉ρχή) знает, а конца не ведает.

В "Харите" рядом с Ктесием он называет и какого-то Краная [Ibid., 273]:

Не зря подходят все ко мне с расспросами:

[f] "Скажи, Кранай съедает меньше Ктесия,

Или они в обжорстве одинаковы?"

Филетер же в "Аталанте" пишет [Ibid.,230]:

Понадобится, пробегу я взапуски

Поболее Сотада, превзойду в трудах

Таврея, обойду в обжорстве Ктесия.

Анаксипп в "Молнии" [Kock.III.299]:

- Я вижу, из палестры приближается

Приятель мой, Дамипп.

- Вон тот, что с крыльями?

(417) - Да, это он: теперь его за мужество

Друзья зовут Перуном.

- И заслуженно:

Он из столов творит места священные,

Как молнией, громя своею челюстью. {9}

{9 творит места священные... — Места ударов молнии почитались священными.}

Из этого видно, что пьеса "Молния" озаглавлена по прозвищу этого персонажа. Далее, Феофил в "Эпидавре" [Kock.II.474]:

Атрестид Мантинейский там командовал,

Который в целом мире всех прожорливей.

И в "Панкратиасте", представляя обжору-атлета, он говорит [Kock.II.475; ср.95а]:

[b] - Три мины отварного мяса.

- Далее!

- Свиных ноги четыре, рыльце, окорок.

- Геракл!

- Ноги воловьих три, курятина.

- Феб Аполлон!

- Две меры смокв.

- А выпито?

- Двенадцать кружек, все вином несмешанным.

- О, Аполлон, Сабазий, Гор!

[Обжорство разных народов]

11. За любовь к еде высмеивались целые народы, например, беотийцы. Так Эвбул ведь говорит в "Антиопе" [Kock.II. 169]:

[c] Поесть и выпить мы ребята хваткие,

Все выдержим. Афиняне, считается,

Едят немного, а фиванцы - вволюшку.

И в "Европе" [Kock.II. 176]:

Город заложи беотянам,

Что до ночи день целый обжираются.

И в "Ионе" {10} [Kock.II. 177]:

{10 Заглавие «Ион» встречается у Афинея также на 169f и 399с; «Иксион» — на 347d.}

Все у него замашки беотийские:

Ест без конца, а не наестся досыта.

[d] И в "Кекропе" [Kock.II. 181]:

Потом пришел я в Фивы, где обедают

И дни, и ночи напролет без продыху.

У каждой двери ямина навозная,

Чтобы живот быстрее опоражнивать, -

А то смешно смотреть, как смертный мучится,

Когда бредет за сто шагов до нужника,

Пыхтя и закусив губу.

И в "Мизийцах" у него кто-то обращается к Гераклу [Kock.II. 187]:

Ты говоришь, из Фив сюда пожаловал,

Где день-деньской, меж кучами навозными

Рассевшись, слизней лакомитесь шеями? {11}

{11 ..лакомитесь шеями? — Шеи некоторых моллюсков ценились очень высоко; ср.294b.}

Дифил в "Беотянке" [Kock.II.547]:

С рассвета до рассвета он способен есть,

Без перерыва.

Мнесимах в "Бусириде" [Kock.II.436]:

- А я беотянин:

Скуп на слова.

- То правда!

- Много ем зато.

Алексид в "Трофонии" [Kock.II.383]:

[f] А теперь, чтоб не казались вы своим насмешникам

Беотийцами тупыми, обделенными умом,

И умеющими только, есть да пить, да голосить

От заката до рассвета, - раздевайтесь, [чтоб плясать].

Ахей в "Играх" [TGF.2 747]:

- Они посланцы или состязатели?

(418) - В жратве они да в пьянстве состязаются!

- Откуда же они?

- Да из Беотии.

Поэтому неудивительно, как пишет в своих "Письмах" Эратосфен [р. 199 Bernhardy], что когда Препелая спросили, как ему показались беотийцы, он ответил: "Что тут скажешь? Как оживленные горшки: только и говорят, в кого сколько влезло". Полибий Мегалопольский в двадцатой [b] книге "Истории" говорит [ХХ.4.1,6.5], что беотийцы стяжали великую славу при Левктрах, {12} но вскоре опустились душой, предавшись обжорству и пьянству, а добро свое стали завещать собутыльникам. Многие даже имея детей, отказывали большую часть имущества застольным сотовариществам, так что у иных беотийцев бывало больше пиров в месяц, чем дней. За это мегарцы их возненавидели и перешли на сторону ахейцев.

{12 ...при Левктрах... — 371 г. до н. э.; ср. Демосфен XVIII. 18.}

12. За обжорство высмеивалось и жители Фарсала. Мнесимах говорит в "Филиппе" [Kock.II.441]:

[с] - Ну что? Пришел какой-нибудь фарсалянин,

Чтоб съесть обед и закусить столешницей?

- Нет никого.

- Ну, славно! Значит, где-нибудь

Ахейский город догрызают жареный.

О том, что вообще все фессалийцы обличались в обжорстве, свидетельствует Кратет в "Ламии" [Коск.I.136]:

Слова в три локтя, по-фессальски рублены.

Очевидно, это потому что фессалийцы нарезали мясо большими кусками. Филетер в "Факелоносцах" [Kock.II.233]:

И с кулак свинина - по-фессальски рублена.

Большие куски мяса прямо назывались фессалийскими. Гермипп в "Мойрах" [Коск.I.235]: