Авл Геллий - Аттические ночи

• Название: Аттические ночи
• Автор: Авл Геллий
• Жанр: Античная литература

Сочинение римского писателя Авла Геллия (II в.) "Аттические ночи" - одно из самых крупных известных нам произведений древней римской литературы - представляет собой собрание небольших разнородных по тематике очерков, отличающееся поистине энциклопедическим охватом сведений о различных сторонах жизни и науки своего времени. Автор затрагивает вопросы литературы и грамматики, риторики и философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Умело используя широко распространенный в его время принцип сочетания поучения с развлечением, Авл Геллий - весьма взыскательный стилист - может одинаково интересно и изящно преподносить читателю как рассказы о различных диковинных вещах, так и весьма специфические вещи - такие, как проблемы греческой и римской фонетики или тонкости толкования римского права.

---

{48 V. 151 Ribbeck. Lavandaria — конъектура Гертца; в рукописях — laband(a)ria.}

{49 V. 147 Ribbeck. Шерсть при валянии погружали в чаны с мочой и затем топтали ногами; таким образом, персонаж Лаберия жалуется на то, что его отправляют на крайне тяжелую и неприятную работу. Ср. также: Plaut. Pseud., 781—782.}

Quid properas? Ecquid praecurris Calidoniam?

(Что спешишь? Ужель обгонишь деву калидонскую?) {50}

{50 V. 148 Ribbeck. Перевод А. Я. Тыжова. Calidoniam — конъектура Риббека; в рукописях везде неизвестное слово caldoniam. Речь здесь идет о героине древнегреческих мифов — славившейся быстротою в беге охотнице Аталанте, участвовавшей в охоте на Калидонского вепря.}

(6) А в "Канатчике" он называет talabarriunculi тех, кого народ зовет talabarriones. {51} (7) В "Компиталиях" {52} есть следующие слова: malas malaxaui ("я смягчил щеки"). {53} (8) В "Злопамятном" он говорит:

{51 V. 79 Ribbeck. Оба слова встречаются только у Авла Геллия, и смысл их неизвестен.}

{52 Компиталии (Compitalia) — праздник, ежегодно справлявшийся в честь ларов на перекрестках (compita) вскоре после Сатурналий, в день, назначенный претором.}

{53 V. 37 Ribbeck.}

Hie est

Ille gurdus, quem ego me abhinc menses duos ex Africa

Venientem excepisse tibi narravi.

(Тот дурак,

Который, помнишь, я тебе рассказывал,

к нам из Африки вернулся.

Гостем я его принял). {54}

{54 V. 13 Ribbeck. Перевод А. Я. Тыжова.}

(9) А в миме, который называется "Ко дню рождения", он употребляет слова cippus (столб), оbbа (кубок), camella (чашка), pittacium (заплатка), capitium (капитий): {55}

{55 V. 60 Ribbeck. В основном перечислены заимствованные слова. Cippus, согласно Цезарю, слово из лексикона солдат (De bel. Gal., VII, 73): cippi — это заостренные столбы, из которых сделан частокол. Слово obba или, как у Варрона, ubba, возможно, африканского происхождения, поскольку Тит Ливий говорит о городе Обба близ Карфагена (XXX, 7, 10). Camella — уменьшительное от camera, заимствованного из греческого языка (καμάρα). Pittacium происходит от греческого πιττάκιον со сходным значением (кусок ткани, заплата и т. д.). Слово «капитий» (capitium) обозначало верхнюю часть одежды, как правило женской, т. е. некое подобие лифа, корсажа; однако в данном контексте это значение неуместно. В нашем случае capitium предположительно может означать капюшон.}

Incluis capitium tunicae puttacium.

(Ты капитий надеваешь, как заплатку на тунику). {56}

{56 V. 61 Ribbeck.}

(10) Кроме того, в "Анна Перанна" {57} он говорит gubernius (рулящий) вместо gubernator (рулевой), planus (обманщик) вместо sycophanta (доносчик) {58} и nanus (карлик) вместо рumilio (малорослый); {59} хотя слово planus (обманщик) вместо sykophanta (доносчик) употребил и Марк Цицерон в речи, которую произнес в защиту Клуенция. {60}

{57 Анна Перанна (Перенна) — см. комм. к Noct. Att., XIII, 23, 4.}

{58 Оба слова заимствованы из греческого языка: πλάνος означает «бродяга, обманщик», а συκοφάντης — «доносчик».}

{59 V.3 Ribbeck.}

{60 Cic. Pro Cluent., 72.}

(11) В миме, озаглавленном "Сатурналии", Лаберий говорит botulus (кишка) вместо foramen (колбаса) и levenna ("лысач") вместо levis (лысый). {61} (12) В "Некромантии" он называет общеупотребительным словом сосio (маклер, барышник) {62} того, кого древние звали arillator (перекупщик). Вот слова Лаберия:

{61 V. 80 Ribbeck.}

{62 Быть может, этрусское слово.}

Duas uxores? Hercle hoc plus negoti est, inquit cocio;

Sex aediles viderat.

(Двух-то жен? Бывает хуже, говорят барышники:

Шестерых эдилов видел сразу). {63}

{63 V. 63 Ribbeck. Перевод М. Л. Гаспарова. Насмешка над увеличением при Цезаре в 44 г. до н. э. числа эдилов до шести с введением двух цереальных эдилов (aediles cereales).}

(13) Однако в миме под названием "Александрия" греческое слово, ходящее в народе, он употребил правильно и в соответствии с нормами латыни: ведь он сказал emplastrum (пластырь) в среднем, а не в женском роде, как новички-недоучки. (14) Привожу слова из этого мима:

Quid est jus jurandum? Emplastrum aeris alieni.

(Что есть клятва? Это пластырь, покрывающий долги). {64}

{64 V. 42 Ribbeck. Перевод Μ. Л. Гаспарова.}

Глава 8

Что означает и как называется у нас {65} то, что диалектики зовут "аксиома"; и о некоторых других вещах, которые преподаются в начале [изучения] диалектической науки

{65 То есть по-латыни.}

(1) Когда мы захотели, чтобы нас приобщили к диалектической науке и обучили ей, нам нужно было сначала узнать то, что диалектики называют введением (ει̉σαγωγή). (2) Итак, поскольку прежде всего следовало обучиться аксиомам (α̉ξιώματα), которые Марк Варрон {66} называет то изречениями (prorata), то положениями (proloquia), мы со старанием приступили к поискам "Комментария о положениях" Луция Элия, {67} образованного человека, бывшего учителем Варрона, и прочитали этот комментарий, найдя его в библиотеке Мира. {68} (3) Но в нем ничего не разъясняется, нет простых наставлений, и, кажется, Элий сочинил эту книгу скорее ради напоминания самому себе, чем для обучения других.

{66 Марк Теренций Варрон — см. комм. Noct. Att., I, 16, 3.}

{67 Луций Элий Стилон Преконин — см. комм. к Noct. Att., I, 18, 1.}

{68 Латинская библиотека, устроенная в конце восточного портика Храма Мира и торжественно открытая Веспасианом в 75 г. Остатки ниш для книжных шкафов до сих пор можно видеть в церкви Св. Козьмы и Дамиана.}

(4) Итак, мы были вынуждены вернуться к греческим книгам. Из них мы узнали, что аксиома - это "самодостаточное положение, чье доказательство постольку достоверно, поскольку заключено в самом себе" (λεκτὸν αυ̉τοτελές α̉πόφαντον ‛όσον ε̉φ αυ̉τω̃). (5) Я отказался это переводить, потому что нужно было воспользоваться новыми и безыскусными словами, которые из-за их необычности уши едва ли могли перенести. (6) Но Марк Варрон в двадцать четвертой книге сочинения "О латинском языке", посвященного Цицерону, с легкостью определяет это слово следующим образом: "Положение (proloquium) - это изречение, в котором нет ничего недостающего". {69}

{69 Fr. 29 Goetz et Schoell.}

(7) Будет яснее, что это такое, если мы приведем пример. Итак, аксиома или, если угодно, положение (proloquium) - это [изречение] такого рода: "Ганнибал был пуниец"; "Сципион разрушил Нуманцию"; "Милон был осужден за убийство"; "Наслаждение не является ни благом, ни злом". (8) В общем, все, что говорится целым и законченным изречением, - так, чтобы это обязательно было либо истинно, либо ложно, - диалектики называют аксиомой, Марк Варрон, как я уже сказал, положением (proloquium), а Марк Цицерон - суждением (pronuntiatum), впрочем, он пользовался этим словом, как он сам говорил, "пока не найду лучшего". {70}

{70 Cic. Tusc, I, 14.}

(9) Но то, что греки называют "связанной аксиомой" (συννημμένον α̉ξίωμα), одни из нас обозначают словом adjunctum (связь), а другие - соnexum (умозаключение). Это умозаключение (conexum) представляет собой [изречение] такого вида: "Если Платон идет, Платон движется"; "Если [сейчас] день, то солнце над землей". (10) То, что греки называют "сплетенной аксиомой" (συμπεπλεγμένον α̉ξίωμα), а мы - либо conjunctum (связью), либо copulatum (соединением), такого рода: "Публий Сципион, сын Павла, и дважды был консулом, и получил триумф, и цензуру исполнил, и был коллегой Луция Муммия по цензуре". (11) Если во всем соединении одно положение ложно, хотя бы даже все остальные были истинны, то говорят, что все соединение ложно. Ибо если ко всему, что я сказал истинного об этом Сципионе, я добавлю: "и победил Ганнибала в Африке", что является неправдой, то и целое, которое было сказано совокупно, вследствие одного положения, оказавшегося ложным, не будет истинным, поскольку произносится одновременно с ним.

(12) Есть также то, что греки называют "разделенной аксиомой" (διεζευγμένον α̉ξίωμα), а мы - disjunction (разделением). Это [рассуждение] такого рода: "Наслаждение является или благом, или злом, или не благом и не злом". (13) Но нужно, чтобы все составляющие разделения находились в противоречии друг с другом, и их противоположности, которые греки называют α̉ντικείμενα, также были бы в противоречии между собой. Из всех составляющих разделения одна должна быть истинной, а остальные ложными. (14) Ведь если ни одна из всех [составляющих разделения] не будет истинной, либо истинными будут все или больше, чем одна, либо те, которые разделены, не будут противопоставлены друг другу, либо не будут противоречить друг другу их противоположности, - тогда это разделение ложно и аксиома называется "ложно разделенной" (παραδιεζευγμένον). Таково, например, следующее разделение, где противоположности [понятий, составляющих разделение] не содержат противоречия: "Ты или бежишь, или идешь, или стоишь". Составляющие противопоставлены друг другу, но их противоположности не вступают в противоречие, ведь "не ходить", "не стоять" и "не бежать" не противоречат друг другу, поскольку противоречивыми называются те вещи, которые не могут одновременно быть истинными, а ты можешь в одно и то же время и не идти, и не стоять, и не бежать.

(15) Но уже достаточно того, что я совершил этот краткий экскурс в диалектику; (16) нужно только добавить и напомнить, что занятия этой наукой и ее изучение вначале обычно кажутся неприятными, презренными, противными и бесполезными, но когда ты пройдешь значительную часть, то наконец и польза от них душе твоей станет ясна, а за этим последует ненасытное желание учиться, (17) и, если ты не положишь ему разумный предел, существует большая опасность, что ты, как многие другие, состаришься в хитросплетениях диалектики, как в скалах сирен.