Томас Томпсон - Ричи

• Название: Ричи
• Автор: Томас Томпсон
• Жанр: Детектив

---

Когда Ричи учился во втором классе, учительница записала: «Умственные способности — гораздо выше средних. Интересуется всем, что ползает, летает и плавает. Однако интересы его — односторонние. Любит только природу и знает очень много в этой области». Позднее учительница писала: «По природоведению и гуманитарным предметам успехи выше средних. Но мальчик чрезвычайно болтлив, мешает на уроках, делает пакости исподтишка, подчас грубит старшим. Всякими путями избегает ответственности. Никакой самодисциплины. Занимается только тем, что его интересует».

Оглядываясь назад, можно сказать, что Динерам следовало уже тогда встревожиться. Но родители не придавали значения записям в табеле, говорящим, что мальчик — бузотер и ему не хватает самодисциплины. Каждый надеялся, что ребенок с годами поумнеет. Впрочем, Кэрол просила отца повлиять на Ричи. Наставлять сына было обязанностью Джорджа. Наказание обычно заключалось в том, что Ричи не разрешали выходить из комнаты в самое любимое время — после обеда в субботу, но, бывало, Кэрол сама снимала запрет.

— Я слабохарактерная, я это знаю, но я всю жизнь боюсь скандалов, — оправдывалась она.

Видя, что Ричи валяется в комнате и хнычет, она выпускала его гулять. Тогда она и не подозревала, к каким страшным последствиям приведет ее постоянное попустительство.

В 1961 году у Динеров родился второй мальчик — Рассел. В то время как маленький пришелец завоевывал место в семье, Ричи замыкался. Теперь он подолгу просиживал в своей комнате, превращенной им в уголок натуралиста. Он сам выписывал каталоги зоологических магазинов, копировал их тексты, перерисовывал картинки. В одном из таких каталогов Кэрол прочитала, что магазин предлагает выслать почтой ворона, и решила сделать этот дорогой и эксцентричный подарок Джорджу ко дню рождения. Почтальон, доставивший ящик, из которого торчали черные перья, пошутил: «Пожалуй, это все-таки лучше, чем если бы к вам прибыла жить ваша свекровь». Ричи с отцом соорудили во дворе клетку для ворона. Ричи считал его своей собственностью и учил его говорить. Мальчик был также привязан к бультерьеру Бутсу. Мальчик и собака были неразлучны. Если Бутс заболевал, один только Ричи знал, как его лечить. Он настолько поднаторел в этом деле, что окрестные ребята, которые не любили играть с Ричи, стали водить к нему на осмотр своих животных. Кэрол часто наблюдала трогательные сценки: какой-нибудь малыш с трудом тащил к ним на руках большую собаку. Но только ради этого и приходили к Ричи ребята.

Спустя девять лет в Ист-Медоу уже насчитывалось 60 тысяч жителей. Улицы превращались в широкие бульвары, забитые автомашинами. Катая семью по воскресеньям, Джордж не раз сбивался с дороги в тех местах, где недавно еще было картофельное поле.

Помимо природы у Джорджа Динера было еще одно увлечение: оружие. Первым его пистолетом был кольт 25-го калибра. Позднее он купил у приятеля второй — 38-го калибра, их любят нью-йоркские полицейские. Оба пистолета лежали в шкафу на видном месте, на случай, если возникнет какая-либо угроза благополучию дома Динеров.

Кэрол тревожило то, что у Ричи нет товарищей, но Джордж уверял ее, что тревога беспочвенна. В душе он дивился сходству между собой и сыном. Неужто так много наследственных черт передается, размышлял он, и его ребенок, так же как он в юности, растет нелюдимым, любит только животных и пользуется кулаками для защиты своего достоинства? Даже спорт не интересовал Ричи. Хотя к четырнадцати годам он избавился от ненавистного жира и стал сильным, мускулистым подростком, мальчик не участвовал ни в каких соревнованиях, не смотрел спортивные передачи по телевизору, не читал спортивные новости. Напрасно Кэрол пыталась пристрастить его к спорту, надеясь, что мальчик обретет друзей в товарищеской атмосфере команды.

— Нет, не хочу, — отвечал Ричи. — Если я сделаю промах и команда по моей вине проиграет, я этого не перенесу.

Кэрол перестала настаивать. До тех пор она не сознавала, насколько Ричи не уверен в себе. По временам Кэрол хотелось выбежать и позвать соседских ребят к ним в дом, как-то помочь сыну подружиться со сверстниками. Но это желание затем проходило. Проще было думать, как свойственно многим матерям, что Ричи с годами переменится, появятся с возрастом новые возможности, а с ними и друзья. Все женщины, с которыми ей приходилось беседовать, жаловались на неприятности в семье. Картина типичная для жизни в пригороде, заключила Кэрол, пока они маленькие — свинка и корь, а подрастают — так воровство, наркотики, жестокости. К счастью, утешала себя Кэрол, ее Ричи это не коснулось. К тому же, кажется, наконец он нашел себе друга. Ричи познакомился с ним на пикнике, устроенном методистской церковью. Мальчика звали Брик, он был из приличной, трудовой семьи, жившей в собственном доме в нескольких кварталах от Динеров.

С редкой порослью на щеках и татуировкой: пронзенное сердце, сочащееся кровью, — на одной руке и змея, свернувшаяся кольцом, — на другой, Бродерик, или Брик, Пейвол производил впечатление законченного разбойника. Ричи был удивлен, заметив этого парня в церкви, — что такому здесь делать? Его естественной средой была улица, там он ходил героем, там разъезжал в допотопном «плимуте» с поломанными дверцами под рев неисправного мотора. Во время долго длившегося богослужения он делал вид, что курит, блаженно закатывал глаза, дрожал мелкой дрожью. Ричи догадывался, какую воображаемую сигарету курит Брик. Для мальчика четырнадцати лет в Ист-Медоу не было секретом, что такое марихуана, где ее достают и сколько она стоит. Ричи знал, что Брик бросил школу и служит на бензоколонке, знал также и то, что он пользуется широкой популярностью у местных ребят. Как мог Ричи догадаться, подобие бороды и татуировка, да и бравада призваны были скрыть неуверенность незрелого подростка, который в минуты мучительной откровенности жаловался матери: «Я ничтожество. Я дерьмо. И никогда я не стану человеком».

А мать его готова была пойти в ад, только бы помочь сыну. Во время очередного столкновения Брика с законом она взволнованно металась по коридорам суда, ища того, у кого можно было бы занять 15 долларов, недостающих до 50 для уплаты залога за Брика. В другой раз она стояла, сгорая от стыда, пока судья произносил приговор об условном осуждении Брика за хранение наркотиков.

— Надеюсь, что ты еще вернешься сюда, чтобы я получил возможность отправить тебя на долгий срок в колонию, — говорил судья. — Мне жаль девушку, которая станет твоей женой. Мне жаль твоих родителей. Мне жаль каждого, кто с тобой соприкасается.

Как-то весенним вечером в 1969 году родителей Ричи не было дома, и он сидел на балконе с Бриком и тощим, как палка, пятнадцатилетним мальчишкой по прозвищу Молоток (этот мальчишка, торговавший кокаином, исчез из Ист-Медоу два года спустя).

Брик вытащил сигарету с марихуаной, закурил и, сделав затяжку, передал ее Молотку, который с жадностью последовал его примеру. Затем Брик предложил сигарету Ричи. Тот помотал головой:

— Не хочу связываться.

— Ты даже не знаешь, что ты теряешь, — возразил Брик. — Верно я говорю, Молоток? На, Ричи, попробуй!

Ричи схватил сигарету, затянулся и сразу закашлялся, глаза его покраснели, выступили слезы.

— И вовсе ничего я не чувствую.

— Потому что ты сопротивляешься, — нравоучительно пояснил Брик.

Спустя несколько дней, на сей раз дома у Брика в отсутствие его родителей Ричи снова попробовал марихуану. В горле першило от горького дыма, но он старался не дышать, сдерживая кашель. Потом вдруг рассмеялся, хотя для этого не было повода.

— Ну вот, Динер, — с ухмылкой сказал Брик, — ты и одурел.

Ричи недоверчиво покачал головой. Но в следующую минуту он вскочил и закружился по комнате.

— А ведь правда, правда, одурел!

Спустя несколько дней Ричи, не дожидаясь приглашения, сам попросил у Брика сигарету, а через месяц уже регулярно, два раза в неделю, употреблял наркотики. Ему было тогда четырнадцать.

— А я начал с двенадцати, — хвастал Брик. — И то поздно. Я знаю ребят, которые с десяти начинали.

Ричи стал терять интерес к животным. Часть своих змей и хомяков он раздал, часть выпустил на свободу. Умер бультерьер Бутс, но его смерть не опечалила Ричи. Комната Ричи, бывшая уголком натуралиста, теперь разительно изменилась.

Книги о природе со стертыми уголками и исчерканными страницами, прежде лежавшие повсюду: на письменном столике, на кровати, перекочевали на верхнюю полку шкафа и там покрывались пылью. Вместо книг появились украшения в духе «молодежной культуры» — плакаты со звездами рок-музыки, серия рисунков подпольного художника, изображенное на них напоминало наркотический бред. Со стены смотрел современный полузверь-получеловек — волосы торчком, поднятые электрической бурей, свирепая физиономия, лапы вместо рук. Другое чудовище, утыканное стрелами, истекающее кровью, было изображено в ванне. Эти картинки Ричи развесил напротив кровати и мог любоваться ими, не отрывая головы от подушки. Раздобыв деньги, он купил черную электрическую лампочку. Когда она горела, комната напоминала святилище — святилище наркомании. Кто-то из новых приятелей похвалил: