Элена Форбс - Умри со мной

• Название: Умри со мной
• Автор: Элена Форбс
• Издательство: Иностранка, Азбука-Аттикус
• Жанр: Маньяки
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-02132-7

В церкви Святого Себастьяна в Лондоне обнаружен труп молоденькой девушки. Оставив дома предсмертную записку, она бросилась вниз с высокой галереи. Этот случай сочли бы самоубийством, если бы в ее крови не обнаружили наркотик, который вызывает эйфорию и подавляет волю. Инспектор Марк Тарталья и его напарница сержант Сэм Донован выясняют, что за два года схожих трагедий было по крайней мере еще три. Серийный убийца, который в переписке с будущими жертвами называет себя Томом, бросает вызов правосудию, продолжая безнаказанно подталкивать людей к последней черте…

---

Потянувшись, Кеннеди снова забрал ее ладонь в свою. Пожатие было прохладным и крепким, пальцы нежно ласкали кожу. Это успокаивало, и на этот раз Кэролин не отняла руку сразу, но в глаза ему взглянуть не смогла.

— Я — на твоей стороне, Кэролин. Доверься мне. Я позабочусь о тебе, и вместе мы сумеем прижать подонка к ногтю, я обещаю.

Попрощавшись с Донован, Тарталья зашагал к своему мотоциклу, оставленному у паба, рядом с набережной. Дул легкий ветерок, воздух был холодным и влажным, небо — почти безоблачным, а над рекой поднималась луна. Тарталья надел шлем и помчался по Хай-стрит.

Приближаясь к перекрестку у Кастелно, он заметил машину, похожую на «морган» Кеннеди. Она была припаркована на неправильной стороне дороги, на двойной желтой полосе перед развилкой, у магазинов. Сбросив скорость, Тарталья увидел Кеннеди, который рука об руку со Стил выходил из ресторана. Они были заняты разговором, и незамеченный Тарталья, проехав мимо, тормознул за углом, наблюдая за происходящим в зеркало заднего вида. Кеннеди проводил Стил к пассажирскому месту, отпер дверцу и подал руку, помогая устроиться на низком сиденье. Сказав ей что-то, Кеннеди, прежде чем захлопнуть дверцу, поправил длинные фалды ее пальто. Жест показался Тарталье очень интимным и каким-то неуместным. Опасаясь, что его худшие подозрения подтверждаются, он следил, как Кеннеди обошел машину и забрался на водительское место.

Даже издалека, в зеркале, Тарталья различил улыбку на его лице. Ну просто кот из пословицы про сметану, подумал он. Если у них и правда роман, тогда Тарталья прямиком двинет к Корнишу. Нетерпимость суперинтенданта к служебным романам давно стала притчей во языцех. А сейчас, когда он так страшится, как бы пресса не накопала информацию, порочащую его подчиненных, он отстранит Кеннеди от расследования — глазом не успеешь моргнуть. Хорошо бы, и Стил заодно! Твердо вознамерившись выяснить наверняка, что происходит, Тарталья решил проследить за парой.

Кеннеди поехал по Кастелно, через мост, свернул в направлении Кенсингтона, миновал Гайд-парк и покатил на север, по Эдгар-роуд. Хотя Тарталья понятия не имел, кто из них где живет, ехали они куда-то в направлении Хендона. Держась позади на безопасном расстоянии, Тарталья каждый раз, как они останавливались на светофоре, видел через маленькое заднее окно Кеннеди: тот бурно жестикулировал и энергично кивал, точно ведя оживленную беседу. Машину Кеннеди вел на удивление медленно, вероятно опасаясь, как бы его не остановили и не заставили дышать в трубку. Тарталью прямо-таки одолевало искушение звякнуть в полицию и сообщить номер его машины. Но в машине сидела Стил, и Тарталья воздержался. Еще минут через десять они свернули с Килбёрн-Хай-роуд, миновали станцию метро «Уэст-Хэмпстед» и нырнули на широкую боковую улицу жилого квартала. Наконец машина Кеннеди затормозила перед большим двухквартирным домом, прятавшимся в глубине улицы за низкой стеной и живой изгородью.

Тарталья пристроился на другой стороне под деревьями, позади небольшого фургона, и, заглушив мотор, стал ждать.

Кеннеди вышел, обойдя машину, открыл дверцу для Стил и подал ей руку. На улице они обменялись несколькими словами, коротко чмокнули друг друга в щеку. Когда Стил повернулась уходить, Кеннеди попытался удержать ее за руку, но она вырвалась и зашагала по дорожке к дому. Кеннеди остался стоять у ворот, наблюдая, как она вставляет ключ в замок. Открыв дверь, Стил взмахнула рукой на прощание и вошла в дом. Вскоре на первом этаже вспыхнул свет, появилась Стил и задернула шторы в большом эркере на фасаде. Кеннеди подождал еще с минуту, глядя на окна, потом вернулся в машину и запустил мотор. Вспыхнули фары.

Ну вот, похоже, и все. Тарталья и сам не понимал, что он испытывает: разочарование или облегчение. То, что он видел, никак не тянуло на любовную связь. Кеннеди, кажется, очень даже не прочь, но Стил относится к нему только как к другу. При мысли, что самолюбие Кеннеди получило увесистый пинок, Тарталья испытал мимолетное удовлетворение. Он дожидался в тени, пока уедет Кеннеди: ему не хотелось обнаруживать себя. Прошло минут пять, а машина Кеннеди все стояла на месте, мотор тихонько урчал вхолостую. Неужели Стил обещала выйти? Возможно, Тарталья все-таки неправильно истолковал ситуацию и Стил просто заглянула домой что-нибудь забрать, а потом они вместе отправятся к Кеннеди. Внезапно фары погасли и мотор смолк.

Еще несколько секунд — и Кеннеди снова выкарабкался из машины. Подошел к двери. Чего это он замешкался на крыльце? Решает, звонить или нет? Так, спустился, подошел к эркеру, над живой изгородью виднеется только его голова. Переминается с ноги на ногу, словно пытается заглянуть в щель между штор. Любопытно, двигается Патрик украдкой, воровато. Ага, подошел опять к воротам, оглядел улицу из конца в конец, вернулся в сад и исчез за углом дома — очевидно, направился к черному ходу.

Кеннеди попросту подглядывает! Тарталья глазам своим не верил. Его так и подмывало рвануть следом за доктором и застукать его на месте преступления. Вот был бы кайф! Размышляя, стоит ли так поступить, Тарталья понимал: нет, не стоит. Он в точности знал, как станет выкручиваться Кеннеди, как нагло и искусно станет врать. Тарталья даже представил себе его интонации, полные возмущения и негодования. «Как ты смеешь! Я только проверял, в безопасности ли Стил. Не притаился ли кто в саду за домом!» Злополучный мейл — более чем веское оправдание для таких тревог, и Стил, конечно же, поверит Кеннеди. К тому же ведь и Тарталье придется объяснять свое присутствие. Его раздумья перебил звонок мобильника. На экране высветилось имя — Фиона Блейк. Он прижал трубку к груди, стараясь приглушить громкость. Поколебавшись, Тарталья откинул крышку.

— Марк, это я. Мне бы хотелось поговорить с тобой.

Голос ее звучал хрипло и не совсем внятно.

— Когда? — шепотом спросил он, не отрывая глаз от сада Стил, карауля малейший признак движения.

— Что-то с линией? Я тебя почти не слышу. Сейчас, конечно, уже поздно, но все-таки можно прямо сейчас? Я к тебе заеду.

— Я не дома. Занят.

— О-о, — разочарованно вздохнула Фиона. — Тогда завтра?

— Если получится. Позвоню тебе, как закончу работу. Прости, мне пора бежать.

На дорожке появился Кеннеди, и Тарталья нажал красную кнопку, не услышав ответа Фионы.

Кеннеди, бросив последний, долгий взгляд на окно-эркер, забрался в машину и отъехал. Немного выждав и удостоверившись, что Кеннеди возвращаться не намерен, Тарталья повернул ключ зажигания. Ну что ж, не мешает понаблюдать за Кеннеди попристальнее.

Кэролин сняла туфли, бросила пальто на спинку дивана в гостиной и обошла комнаты, закрывая поплотнее шторы и жалюзи, проверяя, надежно ли заперты окна, входная дверь и высокие французские окна, ведущие в сад. А все из-за этого мерзкого мейла. Безрассудный страх — это расплата за выбор жить в одиночестве, твердила она себе. Что поделать, она и в детстве долго не могла заснуть, часто с криком просыпалась посреди ночи. «Ночные страхи» — так называл их отец. Такое явление объясняется химическими процессами в мозгу, вычитала она как-то в журнале. Однако покончить со страхами информация не помогла. Перестали бы ее мучить кошмары, если бы кто-то спал рядом? Кэролин в этом сильно сомневалась.

В этой квартире она жила уже больше десяти лет, потратив когда-то немало времени и денег, чтобы обустроить все по своему вкусу. Хотя потолки тут были низкие, зато окна — и в передней части дома, и в задней — огромные, почти до уровня земли, поэтому днем в комнатах бывало светло. Кэролин постаралась придать своему жилищу приветливость и уют. На большой тускло-бежевый ковер бросила, чтобы оживить его, яркий разноцветный коврик, в старый мраморный камин встроила газовый, над камином повесила старинное зеркало, а по обе стороны появились шкафы, полки для книг, дисков и разных памятных безделушек. Среди них стояли бабушкина викторианская шкатулка для швейных принадлежностей, инкрустированная кусочками слоновой кости, фотографии ее племянника и племянницы.

Только здесь Кэролин чувствовала себя спокойно. Однако и дома порой вдруг сгущалась в углах темнота, застигая ее врасплох. Иногда ей даже спать приходилось с включенным светом. Может, зря она не разрешила Патрику зайти на чашку кофе? Хотя бы только сегодня. Но он так нагло напрашивался — а наглость ее всегда раздражает, — держал себя ужасно развязно и самоуверенно, ни чуточки не сомневаясь в своей неотразимости. Пожалуй, и неплохо бы продолжить с ним разговор, да только разговором, конечно, не ограничилось бы. Так что лучше уж показаться грубой и невежливой, чем, поддавшись мимолетному желанию, совершить поступок, о котором потом будешь жалеть.

В голове у Кэролин запульсировала боль. В ванной она достала из аптечного шкафчика две таблетки от головной боли и отправилась на свою кухню-малютку. Там, шаря по полкам в поисках какао, Кэролин наткнулась взглядом на бутылку солодового виски, подарок поклонника на позапрошлое Рождество. Нарядная подарочная коробка, затейливая роскошная наклейка — на вид бутылка очень дорогая. Спиртное Кэролин пила редко, виски с тех самых пор так и пряталось в глубине шкафчика, позади банки с фасолью. Зная, что от выпивки ей вряд ли станет лучше, Кэролин все-таки открыла бутылку и налила на донышко, так, забавы ради. На вкус виски оказалось резким, неприятным, припахивало дымом, но она твердо вознамерилась все же допить в надежде забыться и заснуть с помощью алкоголя. Кэролин прихватила стакан в гостиную и присела в просторное глубокое кресло. Побегала по телеканалам и скоро в раздражении выключила телевизор. Смотреть, как обычно, нечего.