Маргарита Былинкина - Всего один век. Хроника моей жизни

• Название: Всего один век. Хроника моей жизни
• Автор: Маргарита Былинкина
• Издательство: Грифон
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-98862-019-1

Маргарита Ивановна Былинкина — филолог, писатель и переводчик художественной литературы с испанского и немецкого языков. Она — автор перевода романа «Сто лет одиночества» классика мировой литературы Г. Гарсия Маркеса, а также многих других известных писателей, в том числе Х. Л. Борхеса и Х. Кортасара.

«Всего один век» — автобиографическая хроника, в которой автор слегка иронично и откровенно рассказывает о примечательных событиях из своей долгой жизни, о путешествиях в Аргентину, Мексику и другие страны, о конфликтах и преодолениях, о женской логике, любовных историях и многом другом.

---

Старший сын Потоловских Борис затерялся где-то на чужбине, не рискнув, подобно Анатолию, вернуться на родину.

Впрочем, земля родная осталась, по сути, той же российской империей, тем же огромным лоскутным одеялом, лишь перелицованным и прошитым штыками. Только вот вывернутая наизнанку жизнь многих людей стала совсем иной.

Новоявленным ялтинским жителям бежать было не на чем и некуда. Проводы прошлого кончились, предстояла встреча с грядущим и с новой властью. Вместе с тачанками Гражданской войны подкатывал и ее всегдашний спутник — голод.

В 20-е годы жестокая голодуха накрыла всю Украину, Поволжье и, конечно, Крым.

К концу 20-го года Ялта оказалась в полной блокаде. Прекратился подвоз продовольствия и с моря, и с суши. Красные отряды растекались по всему Крыму, подступали к Южному берегу. По улицам Ялты черными тенями бродили спускавшиеся с гор иссохшие от голода татары. Над городом стлался дым и разливался смрад — иные удачливые рыбаки коптили дельфинье мясо и топили дельфиний жир.

Поредевшие семьи Березовских и Потоловских в самую тяжелую пору сумели выменять на оставшийся скарб мешок орехов и грызли их вперемешку с сухарями. Лева и Наташа бегали с удочками на реку Учан-Су ловить рыбешку, а Лида с Милушей ходили на гору, в лесопарк Эрлангера, за хворостом для «буржуйки».

Темными ноябрьскими вечерами Лида при свете чадящей коптилки плела веревочные туфли на продажу и слагала бесхитростные вирши о ялтинском житье-бытье.

Ветхая тоненькая тетрадь, нечто вроде бухгалтерской книжицы, лежит передо мной. На каждом листке вниз от названия фирмы «Торговый дом — Алексей Колесников» тянутся выцветшие колонки каких-то цифр. На обратной стороне первой из ее хрупких желтых страниц красуется заглавие рукописного опуса: «Лидины Про-Из-Ведения». Далее следуют незатейливые строфы юной неунывающей души. Чернила поблекли, но в ироничных строчках читается радость молодой жизни и желание мечтать наперекор ударам судьбы.

Вот, например, из «поэмы», названной «Головорезы»:

Греясь у горячей печки,
Сидят, воркуя, детки
И говорят о колбасе,
Свинине, пироге,
О том, как будут жить
Они в Москве…

Младшим Потоловским посвящен и другой стишок, завершающийся просто и весело:

Лева и Наташа —
славные ребята,
Но порой бывают
Словно бесенята!

Есть и советы очередному Марусиному поклоннику в стишке «На Марусю и Пупсу». Пупсой был прозван маленький толстый полковник, влюбленный в Марусю и звавший ее уехать с ним в Англию, где у него имелся давний банковский счет. Но старшая сестра его отвергла, а младшая ему посоветовала:

К нашей Мери не тянитесь,
Жертвой сотой не ложитесь.

Бесценным свидетельством тогдашнего ялтинского быта служит и трагикомичное сочинение «Коптилка».

Коптилка яркой точкой
Во мраке вечера мерцает.
И чад ее зловонен очень,
Но Лида с Шурою читают.
Маруся с мамою кричат,
Что фитили вовсю дымят
И копоть ноздри забивает,
Но Лида с Шурою читают…

Более всего впечатляет двустишие, завершающее краткую летопись тяжких временных лет:

Горы и море.
И горя — море.

На последней странице тетрадки — дата: «10–23 ноября 1920 года», число местного исторического значения: как раз в эти дни красные войска, заняв Севастополь и весь степной Крым, подходили к Ялте.

Власть в Крыму, в числе других победителей, досталась большевику Бела Куну, члену Военревсовета Южного фронта Красной Армии. Именно он производил неотразимое впечатление на ялтинцев. Его соратница Розалия Залкинд (парткличка — Землячка) действовала не столь энергично и ретиво.

Венгр Бела Кун, заядлый революционер, не сумевший в 1919 году удержать в Венгрии свою и советскую власть, стал бульшим большевиком, чем иной член ЦК ВКП(б), желая наверстать в России то, что было упущено на родине. Но чтобы навести нужный порядок на крымской земле, надо было сохранить оставшееся людское поголовье и подкормить голодающих. Казалось, сами обстоятельства складывались в пользу новой власти. В начале 1921 года в РСФСР была разрешена деятельность «Американской организации помощи» («Америкен Релиеф Администрейшен», сокращенно АРА), созданной в 1919 году Соединенными Штатами для пострадавших в Первую мировую войну.

В Ялте из Отдела труда при Военревкоме оперативно было создано «Единое потребительское общество» (ЕПО) под началом комиссара Футликова, мужичка с наганом у пояса, дабы справедливо распределять провизию, которая время от времени доставлялась в Ялту пароходами.

Семнадцатилетняя Лида, сильно соскучившись по хлебу, набралась смелости и объявила комиссару Футликову, что ей полных двадцать лет и что она хочет работать. Он ей поверил и определил сразу на три должности: регистратора, делопроизводителя и машинистки. Грамотные люди были нужны новой власти, а паек — три фунта муки и фунт сахара в месяц — стоил того, чтобы освоить печатную машинку «Ундервуд». Правда, в семье удивлялись, почему американские капиталисты так скупы в отношении бедных ялтинцев.

Наведя порядок в снабжении города продовольствием, власти решили поближе познакомиться с мужским населением, привлечь граждан к труду, чтобы не даром хлеб ели. Именно так поняли ялтинцы приказ явиться всем мужчинам такого-то числа и в таком-то часу в Военревком для регистрации.

На обе семьи — Березовских и Потоловских — оставался лишь один представительный мужчина, Александр Платонович Потоловский. Ему и выпало идти на прием к комиссарам.

Он надел свое демисезонное пальто с каракулевым воротничком, каракулевую шапку и повесил на руку неизменную трость. Надежда Николаевна заметила, что лучше бы одеться попроще. «С какой стати?» — сказал Александр Платонович и пошел на Садовую улицу.

Ни к обеду, ни к ночи он не вернулся.

На следующее утро встревоженная Милуша бросилась к Лиде в ЕПО с просьбой уговорить комиссара Футликова заступиться за отца. Кому старик нужен?

Футликов заступился: Лиду он уважал и ценил.

Через час в ЕПО прибежал какой-то бледный, взъерошенный человек и кинулся в ноги к Футликову: «Дай Бог вам здоровья!» Тот, ласково погладив наган, пробурчал: «Скажи ей спасибо». Человек упал перед Лидой на колени. Да кто же он такой? Его фамилия была — Потолоцкий.

Иногда жизнь зависит всего от двух букв.

К вечеру в комнату, где собралось молчаливое понурое общество: Неонила Тимофеевна, Маруся, Лида и Шура Березовские и Надежда Николаевна, Милуша, Наташа и Лева Потоловские, вбежала, запыхавшись, соседка и сообщила, что только что по Садовой проехали возы, груженные одеждой расстрелянных. На одном возу из вороха рубах и курток торчал черный каракулевый воротник.

Через некоторое время, к счастью для жителей Ялты, голод отступил, причем сразу. Помощь пришла от Господа Бога. В море «пошла хамса». Лавины мелкой, жирной рыбешки накатывали на побережье. Люди черпали рыбу сетями, ведрами, руками. Пришло спасение.

По этой или по другой причине, но американскую провизию распределять перестали, ЕПО больше не требовалось, и в 1922 году Лида осталась без работы. Тем не менее власти продолжали проявлять заботу об ялтинском населении, которое отныне должно было кормить себя само. Вместо ЕПО был образован Рабочий Кооператив «Товарищ», призванный выражать интересы «рабочих и крестьян» курортного городка — растерянных беженцев, мелких рыбаков и татар-виноградарей. Безработица и голод снова закрыли солнце над Южным берегом Крыма.

Забавно, как быстро первые советские акты и документы украсились бюрократическими языковыми оборотами. Вот, к примеру, желтый листочек бумаги — официальная «справка», выданная «в том, что гр. Березовская Лидия Александровна после ликвидации ЕПО и сконструирования Единого Рабочего Кооператива «Товарищ» отчислена по сокращению штатов 5-го июля с.г.».

Безработные граждане, однако, не оставались без внимания властей, охвативших народ профсоюзами. У меня в руках прелюбопытная старенькая книжица — Членский билет № 579, выданный «крымским областным отделом Всероссийского Профессионального Союза Работников Советских, Административных, Общественных и Торговых учреждений и предприятий». Член союза, как значится в билете, обязан делать «паевые взносы» и имеет право на «забор товаров». Документ так и остался памятью эпохи, ибо на «взносы» не было денег, а «забор» не был нужен, поскольку бечеву для веревочных туфель можно было купить на толкучке без всякого забора.

Первая недолгая служба Лиды Березовской в советском учреждении завершилась получением профбилета и справки об увольнении.

Прошло еще некоторое время, и уже не столь многочисленное семейство Потоловских начало всерьез собираться в обратную дорогу. В Москву, в комнату, сохраненную для них родственниками в их бывшей семикомнатной квартире на Остоженке, в Савеловском переулке.