Дмитрий Казаков - Идеальное отражение

• Название: Идеальное отражение
• Автор: Дмитрий Казаков
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43182-3

Есть такая профессия — ходить по Пятизонью и собирать артефакты. Сталкер-проводник по прозвищу Лис освоил её в совершенстве и за три года изучил все пять локаций лучше, чем линии на собственной ладони. За это время он ухитрился ни разу не попасть в серьёзные неприятности, не нажить врагов и не завести друзей. И вот однажды Лис получает не совсем обычный заказ и отправляется в Сосновый Бор. Только в этот раз он не знает, с чем столкнется и что все навыки выживания в Пятизонье окажутся бесполезны…

---

Да и признаков энергетического поля мои импланты не ощущали.

— Всё страньше и страньше, всё чудесатее и чудесатее, — сказал я и первый раз серьёзно отклонился от начертанного большеголовыми маршрута. — Провалиться мне на этом месте, если я чего понимаю.

Чтобы обойти «Магниты» и «Электрогейзер», пришлось спуститься в недлинный, но узкий овраг. Я прошёл по нему с десяток метров, и тут сонар и датчик движения взвыли одновременно.

Нечто почти бесшумное, невидимое выдвигалось снизу, из-под снега.

Вместо того чтобы начать стрелять или обратиться в бегство, я отвернулся, закрыл глаза, да ещё и положил на них ладони. В спину пахнуло мягким теплом, донеслось потрескивание, под веки проникли голубоватые отсветы.

Так и есть, «Голубой огонёк» — крайне опасная дрянь, взглянув на которую, превращаешься в некое подобие автомата. Это не «Зов Бездны», что сводит тебя с ума, эта ловушка программирует жертву на определённые действия. Внешне её поведение может выглядеть разумным, но на самом деле рассудка и собственной воли в таком человеке не остаётся.

Он может просто кинуться на соратников, если идёт в команде, или добраться до ближайшей группы сородичей и атаковать их. Может перебраться в другую локацию, некоторое время провести в нормальном состоянии и только затем свихнуться.

Помню я, год назад сталкер по кличке Морж вернулся с ходки необычайно молчаливым. И на второй день пребывания на Обочине бросился на Кали, а когда его скрутили, взорвался. Тело его оказалось напичкано крохотными колониями скоргов, и их разбрызгало во все стороны.

Да, тогда заразились многие, у мнемотехников было полно работы, даже из Ордена подмогу вызывали…

Откуда появляются «Голубые огоньки» и кто пишет транслируемые ими программы, доподлинно известно не было. Болтали о психотронном излучении, о возникших в Пятизонье паразитических наноорганизмах, поражающих мозг.

Ну а я, как практик, знал одно — если отвернуться в первый момент и не поддаться его зову, всё будет нормально.

Потрескивание за моей спиной звучало уютно, хотелось повернуться и посмотреть, что издаёт этот звук. Голубоватые отсветы помаргивали, словно норовили пробраться под веки, залезть в мозг.

Но я стоял, как скала.

И только когда потрескивание сменилось разочарованным шуршанием, а затем и вовсе затихло, я отнял руки от глаз.

— Поднимите мне веки, типа того, — сказал я, очень осторожно поворачиваясь.

Никаких следов «Голубой огонёк» не оставил, но вынудил меня окончательно поверить в то, что я нахожусь в странном месте, где ловушки встречаются много чаще, чем им положено. Хотя, если разобраться, то весь Сосновый Бор — особенное пространство, именно на него приходится три четверти необычных, даже по меркам Пятизонья, происшествий.

Дальше я двигался, удвоив бдительность, внимательно сканируя пространство вокруг себя.

Начало темнеть, когда я вышел к останкам бронезавра — давно запеленгованный мной чугунок выглядел, словно банка консервов, вскрытая с помощью топора, а затем брошенная в костёр; торчали зубцы и заусенцы закопчённого металла, из развороченного чрева тянуло гарью и жжёным пластиком.

Что могло так изуродовать могучего биомеха, я не представлял.

Судя по тому, что внутри железной туши не наблюдалось движения, его собственные скорги-симбионты погибли, а дикие, обитающие в Сосновом Бору, сюда ещё не добрались.

— О поле, поле, кто ж тебя усеял мёртвыми костями? — вопросил я, оглядывая окрестности.

Радар показал, что к югу торчат ещё два холмика из металла — скорее всего, такие же раскромсанные бронезавры. А вот на северо-западе я заметил нечто расплывчатое, мерцающее, то появляющееся, то исчезающее.

И мой маршрут вёл прямиком к этой штуковине.

Пройдя сотню метров, я остановился — в ложбине меж двух поросших автонами бугров виднелся свет, не оранжево-багровый, какой даёт пламя костра, не холодный электрический и не агрессивное свечение «Голубого огонька», а какой-то призрачный, колышущийся, будто живой.

Мне пришла в голову мысль о громадном цветке с лепестками из огня, что покачивается на ветру.

— Неужели глюки? — спросил я, хмурясь, поправил «Шторм» и двинулся дальше.

Я не я буду, если не гляну, что там такое — ну, хотя бы одним глазком.

Когда ложбина открылась полностью, я вновь замер — поднимаясь над снегом метра на три, выбрасывая в стороны искры, медленно вращался полупрозрачный вихрь из серебристо-синего света, очень похожий на торнадо, которые отмечают входы в гиперпространственные тоннели.

Он и вправду колыхался, немножко плавал из стороны в сторону, и при взгляде на него перед глазами начинало двоиться.

— И что это за фигня такая? — вопросил я, отводя взгляд и анализируя поступающие с имплантов данные.

Увы, но на этот раз ничего определённого выяснить не удалось — слабые и нерегулярные всплески электромагнитного излучения, отмеченные ещё издалека, и на этом — всё.

Никакого тепла, никакой жизни, только свет.

Главный принцип выживания в Пятизонье звучит так — увидел нечто непонятное, побыстрее делай ноги. Те рисковые парни, что ему не следуют, обычно не могут похвастаться длинной биографией.

Сколько их было? И сколько ещё будет…

Но тут я сам почему-то задержался — то ли слишком красивым показалось необычное явление, то ли эта дрянь как-то повлияла на мозг, заставила меня расслабиться и забыть об опасности. Даже сделал несколько шагов к светящемуся вихрю, ощутил идущее от него тёплое дуновение, подумал о том, что всё, пора драпать отсюда ко всем чертям.

А в следующий момент призрачный свет плясал и вокруг, и внутри меня.

Меня бросало и кидало на переливающихся струях, и это было одновременно приятно и мерзко, и ещё напоминало те ощущения, что испытываешь, проходя через гипертоннель. Только здесь я никуда не перемещался, почему-то сохранял сознание и даже мог видеть, что происходило вокруг — снежинки, летящие сверху, с тёмного неба, отсветы на сугробах.

И пляшущую на них тень… мою тень?

Вихрь выплюнул меня небрежно, как ребёнок косточку от вишни. Я не удержался на ногах и плюхнулся задницей в сугроб. Свет исчез, погас без следа, точно его не было. Зато на том месте, где он только что горел, появилась мужская фигура. Некто высокий, тощий сделал шаг, и под его ногами заскрипел снег.

— Эй, ты кто?! — воскликнул я, вскидывая «Шторм».

Как бы паршиво я себя ни чувствовал и что бы со мной ни творилось, я всегда помню, что человек, которого ты встречаешь в Пятизонье, с вероятностью примерно в девяносто процентов — враг.

— Ты кто?… — отозвался незнакомец неуверенно, хрипло, словно давно не разговаривал.

Я моргнул, подстраивая глазные импланты, и в следующий момент решил, что схожу с ума.

Ко мне медленно шагал совершенно голый, жилистый мужик, на правом плече его серебрилась паутинка нанозаразы. На щеке выделялся небольшой шрам, нос походил на таран греческой триремы, вихрами торчали густые волосы.

И я готов был поклясться, хотя и не мог этого различить, что они ярко-рыжие.

Ведь это лицо я на протяжении многих лет видел каждый день.

В зеркале.

— Твою мать… — протянул я, понимая, что имею дело с галлюцинацией, и вскакивая на ноги. — Эта светящаяся хрень мне что, мозги свернула? Неужели какая-то новая ловушка?

Сосновый Бор всегда был богат на сюрпризы, тут впервые появилась «Снежная вата», здесь чаще всего отыскивают «Лженакопители». Поэтому нет ничего удивительного, что очередная аномалия, пока не имеющая даже названия, впервые показала себя здесь. Грустно только, что для стартовой «демонстрации» она избрала мою более чем скромную персону.

— …новая ловушка, — повторил мои слова голый мужик, а в следующий момент оказался рядом.

Я узнал любимый атакующий подход слишком поздно, поскольку до сих пор ни разу не видел его в своём исполнении. А в следующий миг я смог оценить силу собственного удара — тяжёлый кулак врезался мне в висок. Перед глазами всё поплыло, а ноги ослабели и подогнулись.

«Ни хрена себе галлюцинация», — подумал я, пытаясь уклониться от повторной атаки.

Не вышло — этот гад хорошо знал, как именно я буду уворачиваться, и бил на опережение. Меня мотнуло, бросило в снег, я ощутил холодное прикосновение к щеке, и затем сознание отключилось.

Выплывать из тёмной мягкой бездны не хотелось, там было тепло и уютно.

Зато за её пределами, куда меня неумолимо тянуло, царил свирепый, клюющий холод. И всё же мне надо было туда — это я чувствовал всем существом, и сердцем, и мозгами, и пятками.

Совершив усилие, я разорвал чёрную пелену и обнаружил, что лежу на снегу.

Необычайная лёгкость во всём теле дала понять, что я остался без боевого костюма, шлема, оружия, груза и даже ботинок. Возникший из светящегося вихря двойник, или скорее дубль, заехал мне по морде, забрал имущество и оставил меня подыхать.