Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

• Название: ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1957

«Это сочинение — обзор богословия и разбор Евангелий — есть лучшее произведение моей мысли, есть та одна книга, которую (как говорят) человек пишет во всю свою жизнь. Я имею на это свидетельство двух ученых и тонких критиков, обоих несогласных со мною в убеждениях. Оба, всегда прямо говорившие мне правду, признали сочинение неопровержимым.»

«Но, несмотря на все усилия толпы, избранные люди, сквозь всю грязь лжи, видят истину и проносят ее во всей чистоте чрез века и усилия лжи, и в таком виде учение доходит до нас. Тот, кто теперь, в наше время, будь он католик, протестант, православный, молоканин, штундист, хлыст, скопец, рационалист, какого бы ни был исповедания, тот, кто читает теперь Евангелие, находится в странном положении. Тот, кто умышленно не закрывает глаза, тот не может не видеть, что если тут не всё, что мы знаем и чем мы живем, то по крайней мере что-то очень мудрое и значительное. Но мудрое и важное это выражено так безобразно, дурно, как говорил Гёте, что он не знает более дурно написанной книги, как Евангелие, и зарыто в таком хламе безобразнейших, глупых, даже непоэтических легенд, и умное и значительное так неразрывно связано с этими легендами, что не знаешь, что и делать с этой книгой. Толкования к этой книге нет другого, как то, которое дают различные церкви. Толкования эти все исполнены бессмыслиц и противоречий, так что каждому представляется сначала только два выхода: или, осердясь на вшей, да шубу в печь, т. е. откинуть всё как бессмыслицу, что и делают ⁹⁹/₁₀₀, или покорить свой разум, что и велит делать церковь, и принять вместе с мудрым и значительным всё глупое и незначительное, что и делает ¹/₁₀₀ тех людей, которые или не имеют зрения, или умеют прищуривать глаза так, чтобы не видать того, чего не хотят видеть. Но и этот выход непрочен. Стоит показать этим людям то, что они не хотели видеть, и они волей — неволей бросают вместе с ложью и ту правду, которая была в ней замешана. И что ужасно при этом, это то, что ложь, смазанная с истиной, смазана с ней часто не врагами истины, но самыми первыми друзьями ее; то, что эта ложь считалась и была первым орудием распространения истины. Ложь о воскресении Христа была во времена апостолов и мучеников первых веков главным доказательством истинности учения Христа. Правда, эта же басня о воскресении и была главным поводом к неверию в учение. Язычники во всех житиях первых мучеников христианских называют их людьми, верующими в то, что их распятый воскрес, и совершенно законно смеются над этим.»

 «Я смотрю на христианство не как на исключительное божественное откровение, не как на историческое явление, я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни. Я был приведен к христианству не богословскими, не историческими исследованиями, а тем, что пятидесяти лет от роду, спросив себя и всех мудрецов моей среды о том, что такое я и в чем смысл моей жизни, и получив ответ: ты случайное сцепление частиц, смысла в жизни нет, и сама жизнь есть зло — я был приведен тем, что, получив такой ответ, я пришел в отчаяние и хотел убить себя; но вспомнив то, что прежде, в детстве, когда я верил, для меня был смысл жизни, и то, что люди верующие вокруг меня — большинство людей, не развращенных богатством, — веруют и живут настоящею жизнью, я усомнился в правдивости ответа, данного мне мудростью людей моей среды, и попытался понять тот ответ, который дает христианство людям, живущим настоящей жизнью. И я стал изучать христианство, и изучать в христианском учении то, что руководит жизнью людей.»

«Я не знал света, думал, что нет истины в жизни, но убедившись в том, что люди живы только этим светом, я стал искать источник его и нашел его в Евангелиях, несмотря на лжетолкования церквей. И, дойдя до этого источника света, я был ослеплен им и получил полные ответы на вопросы о смысле моей жизни и жизни других людей, ответы, вполне сходящиеся со всеми мне известными ответами других народов и на мой взгляд превосходящие все.»

«Если читатель принадлежит к огромному большинству образованных, воспитанных в церковной вере людей, но отрекшихся от нее вследствие ее несообразностей с здравым смыслом и совестью (остались ли у такого человека любовь и уважение к духу христианского учения, или он, по пословице: «осердясь на блох, и шубу в печь», считает всё христианство вредным суеверием), я прошу такого читателя помнить, что то, что отталкивает его, и то, что представляется ему суеверием, не есть учение Христа, что Христос не может быть повинен в том безобразном предании, которое приплели к его учению и выдавали за христианство; надо изучать только одно учение Христа, как оно дошло до нас, т. е. те слова и действия, которые приписываются Христу и которые имеют учительное значение. Читая мое изложение, такой читатель убедится, что христианство не только не есть смешение высокого с низким, не только не есть суеверие, но есть самое строгое, чистое и полное метафизическое и этическое учение, выше которого не поднимался до сих пор разум человеческий и в кругу которого, не сознавая того, движется вся высшая человеческая деятельность: политическая, научная, поэтическая и философская.

Если читатель принадлежит к тому ничтожному меньшинству образованных людей, которые держатся церковной веры, исповедуя ее не для внешних целей, а для внутреннего спокойствия, я прошу такого читателя, прежде чем читать, решить в душе вопрос о том, что ему дороже: душевное спокойствие или истина? Если спокойствие, то прошу его не читать; если же истина, то прошу его помнить, что учение Христа, изложенное здесь, несмотря на одинаковость названия, есть совершенно другое учение, чем то, которое он исповедует, и что потому отношение его, исповедующего церковную веру, к этому изложению учения Христа есть то же, как отношение магометанина к проповеди христианства, что вопрос для него не в том, согласно ли, или несогласно предлагаемое учение с его верою, а только в том, какое учение согласнее с его разумом и сердцем — его ли церковное учение, составленное из согласования всех писаний, или одно учение Христа. Вопрос для него только в том — хочет ли он принять новое учение, или оставаться в своей вере.

Если же читатель принадлежит к людям, внешне исповедующим церковную веру и дорожащим ею не потому, что они верят в истину ее, а по внешним соображениям, потому что они считают исповедание и проповедание ее выгодным для себя, то пусть такие люди помнят, что сколько бы у них ни было единомышленников, как бы сильны они ни были, на какие бы престолы ни садились, какими бы ни называли себя высокими именами, они не обвинители, а обвиняемые, — не мною, а Христом. Такие читатели пусть помнят, что им доказывать нечего, что они уже давно сказали, что имели сказать, что если бы они даже и доказали то, что хотят доказать, то доказали бы только то, что доказывают каждый для себя все сотни отрицающих друг друга исповеданий церковных вер; что им не доказывать нужно, но оправдываться. Оправдываться в кощунстве, по которому они учение Иисуса Бога приравняли к учениям Эздры, соборов и Феофилактов и позволяли себе слова Бога перетолковывать и изменять на основании слов людей. Оправдываться в клевете на Бога, по которой они все те изуверства, которые были в их сердцах, свалили на Бога Иисуса и выдали их за его учение. Оправдываться в мошенничестве, по которому они, скрыв учение Бога, пришедшего дать благо миру, подставили на его место свою святодуховскую веру и этою подставкою лишили и лишают миллиарды людей того блага, которое принес людям Христос, и, вместо мира и любви, принесенных им, внесли в мир секты, осуждения и всевозможные злодейства, прикрывая их именем Христа.

Для этих читателей только два выхода: смиренное покаяние и отречение от своей лжи или гонение тех, которые обличают их за то, что они делали и делают.

Если они не отрекутся от лжи, им остается одно: гнать меня, на что я, оканчивая свое писание, готовлюсь с радостью и со страхом за свою слабость.»

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

ИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕДАКЦИОННОЙ КОМИССИИ

СЕРИЯ ПЕРВАЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

ТОМ 24

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1957

Перепечатка разрешается безвозмездно

ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1880—1884

ПОДГОТОВКА ТЕКСТА И КОММЕНТАРИИ H. H. ГУСЕВА

Текст воспроизводится по экземпляру, находящемуся в фонде РГБ: Толстой, Лев Николаевич; Полное собрание сочинений. Том 24. Произведения 1880–1884; Государственное издательство художественной литературы, 1957; Российская государственная библиотека, 2006 (электронный документ в формате Adobe Reader)

Особая благодарность старшему преподавателю кафедры истории русской литературы и журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова Ирине Викторовне Петровицкой за выложенное в общий доступ Полное Собрание Сочинений Л.Н. Толстого (90–томник) в формате Adobe Reader.

Настоящее юбилейное издание первого полного собрания сочинений Л. Н. Толстого печатается на основании постановлений Совета Народных Комиссаров СССР от 25 июня 1925 г., 8 августа 1934 г. и 27 августа 1939 г.

Редактор O. A. Гозанова Технический редактор Л. М. Сутина Корректор К. Полетика

Подписано к печати 12/VIII–57 г. Бумага 68X100¹/₁₆—63¹/₄ печ. л. 77, 79 усл. печ. л. 55, 76 уч. — изд. л. Тираж 5000. Зак. 1705.

Гослитиздат Москва, Б–66, Ново-Басманная, 19

Ленинградский Совет народного хозяйства. Управление полиграфической Промышленности. Типография M 1 «Печатный Двор» имени А. М. Горького Ленинград, Гатчинская, 26.

---

Овцы не послушали их: т. е. истинные члены богоизбранного народа, те, которые составили зерно царства мессии, которых, как он выражался, дал ему отец, и вообще все истинные члены царства Божия. Они не послушали голоса ложных руководителей, ибо те, которые слушали их и следовали им, не принадлежали к истинным членам царства Божия, а только внешне мнились принадлежать к нему.

Я дверь: «повторением усиливает слово».

Кто войдет мною: речь, по связи с предыдущим, о входящих через дверь во двор пастырях, но, как кажется, в конце этого иносказания образ речи берется шире: и так как дверью входят и выходят не только пастыри, но и овцы, то под входящими и выходящими разумеются и пастыри и пасомые. Но при этом понятие двора овчего берется уже, именно имеется в виду, собственно, уже мессианское царство, церковь Христова, почему и употребляется выражение о вошедших — спасется, выражение, означающее, собственно, спасение в царстве мессии.

Кто пойдет мною, спасется: всё выражение указывает на вхождение, состояние примирения с Богом через веру, на участие в спасении в церкви Христовой. Дальнейшие же выражения: «и войдет, и выйдет, и нажить обрящет» указывают на удовлетворение в царстве Христовом всех истинных духовных потребностей, вступивших в оное под образом удовлетворения потребностей овец.

Слово войдет означает удовлетворение потребности уверенности в духовной безопасности, в верной защите и крове, где можно найти мир духа и успокоение в Боге, как овцы находят защиту, кров и покой во дворе овчем; словами выйдет и нажить обрящет означается удовлетворение потребностей духовного питания нищею истины, добра, красоты в царстве мессии, где для удовлетворения всех потребностей духа — обилие всяких предметов, обширная нажить, где может питаться всякий, сколько хочет; в царстве Христовом есть всё для удовлетворения всяких духовных потребностей.

Вор приходит… Я пришел и пр.: первое иносказательное изображение, в котором господь изображает себя под образом двери во двор овчий, окончено, и господь, продолжая в общем ту же образную речь, переменяет, для большего уяснения своей мысли, частные образы речи и представляет себя под образом уже не двери, а истинного доброго пастыря, неистинных же пастырей — под образом наемников. Переход к этой перемене частных образов речи составляет прямое противопоставление господом себя, как истинного руководителя народа, ложным, означенным под именем воров. Вор, перелазящий инде во двор овчий, имеет своекорыстные цели и притом гибельные для овец, он крадет, убивает и губит; так и ложные пастыри и руководители народа, не Христом посланные и не во имя его действующие, например, фарисеи, руководятся лишь своекорыстными целями, и их деятельность соединена с погибелью овец; они их убивают духовно, ибо превратным учением и деятельностью отторгают их от истинной жизни в Боге и Христе, в единении с которыми только и есть истинная жизнь духа. В противоположность сему истинный пастырь Христос дарует жизнь, а не смерть, жизнь с избытком; он и пришел для того, чтобы те, кто хочет быть овцами его двора, имели жизнь, и имели с избытком. Жизнь разумеется духовная в единении с Христом в царстве его, как и в других параллельных местах многочисленных, где обещается жизнь членам царства Христова.

С избытком: образ речи взят от обилия пажити, заключающей в себе более, нежели сколько нужно для удовлетворения потребностей питания. Мысль та же, какая выражена в словах: и от полноты его мы прияли и благодать на благодать, т. е. преизобильное удовлетворение в царстве Христовом всех истинных потребностей духа человеческого.

———

Вот что говорит Рейс, стр. 234–235:

Так как фарисеи не поняли или не захотели понять его, то Иисус вновь возвращается к своему сравнению и своему обличению. Он еще раз называет себя дверью, но на этот раз он является уже дверью для самих овец. Счастливы те овцы, которые войдут в эту дверь и найдут безопасность в овчарне, которые таким образом укроются от воров, бродящих около! Вот в немногих словах смысл этой картинки, которую мы отнюдь не имеем намерения истолковывать во всех ее подробностях. Если бы мы стали, например, настаивать на том, что овчарня должна означать собой царство Божие, то как объяснили бы мы, что овцы должны выйти из нее, чтобы найти пажить? Очевидно, что слово выйти употреблено здесь только ради цельности картины, — пастбища не может быть в овчарне. Ради этого же мы переводим: будет невредим, вместо спасется, — ведь речь идет еще об животных, которые окажутся в безопасности (см. след. стих). И если автор говорит: кто, тот; если он делает попутно некоторое истолкование сравнения, вполне верное, то он этим несколько затуманивает яркость красок картины. Само собою разумеется, что пастбище также имеет свой духовный смысл, который очень нетрудно обнаружить. Выражение, относящееся к ворам, сбивало с толку богословов. Их пугало, что писатель как будто заставлял сказать Иисуса, что все прежние вожди израильского народа, в том числе и пророки, были не истинные пастыри. Гностики пользовались этим выражением, оправдывая свое отбрасывание Ветхого Завета. Напуганные переписчики вставили слова предо мною, как будто они изменяли смысл. Но на самом деле под овцами надо понимать современное поколение (ст. 16); следовательно, ворами являются те, которые в то время представляли себя духовными руководителями еврейского народа и от нападений которых Иисус открывал для своих (гл. VI, 45) дверь спасения, принимая их на свое лоно или в свои руки. Так как он делает здесь ссылку уже на совершившееся — ядро его стада уже образовалось, — то он мог сказать: овцы не послушали их. На этом обороте речь выходила из области теории или идеала и приурочивалась на минуту к чисто историческому событию. (На стр. 82 Введения мы указывали, что выражение ст. 8 заводит нас далее ближайшей цели, которую мы имеем теперь перед собою.)

———

Я отношу уцелеет, войдет и выйдет и пастбище найдет к овцам, так как без этого не только смысл сравнения теряется, но и всё значение двери утрачивается. Я понимаю так: Иисус Христос сравнивает себя, как живого человека, с пастухом. Но, кроме того, он себя, свое божеское сознание, сравнивает с дверью. И потому дальше он говорит: вор идет только затем, чтобы украсть, зарезать и погубить; я пришел дверью, чтобы жизнь имели и с излишком имели (Ин. X, 10). И, оставив сравнение двери, опять продолжает сравнение себя с пастухом.

РАЗЪЯСНЕНИЕ ПРИТЧИ О ПАСТУХЕ И ОВЦАХ

Ин. X, 11. Я есмь пастырь добрый: 1 пастырь добрый полагает жизнь свою за овец.

Я пастух хороший. Хороший пастух жизнь свою кладет за овец.

12. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка и оставляет овец и бежит; и волк расхищает овец и разгоняет их.

Наемный — не пастух, ему овцы не свои, он видит, что идет волк, бросает овец и бежит; а волк хватает и разгоняет овец.

13. А наемник бежит, потому что наемник, и не радит об овцах.

А наемный бежит, потому что он наемный, и нет ему дела до овец.

14. Я есмь пастырь добрый и знаю моих, и мои знают меня.

Я хороший пастух, я узнаю своих овец, и они узнают меня.

15. Как отец знает меня, так и я знаю отца и жизнь мою полагаю за овец.

Так же, как знает меня отец, и я знаю отца и жизнь свою кладу за овец.

16. Есть у меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит мне привесть: и они услышат голос мой, и будет одно стадо и один пастырь.

И другие есть у меня овцы, не от одного двора, и тех мне надо вывести, и голос мой услышат, и будет одно стадо и один пастух.

17. Потому любит меня отец, что я отдаю жизнь мою, чтобы опять принять ее.

За то и любит меня отец, что я отдаю жизнь свою за то, чтобы опять получить ее.

18. Никто не отнимает ее у меня, но я сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь 2 получил я от отца моего.

Никто не отнимает ее у меня, но я сам по своей воле отдаю ее и могу получить ее. Эту заповедь получил я от отца моего.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Хороший пастух, как сам хозяин или хозяйский сын.

2) Заповедь отца в том, чтобы отдавать жизнь плотскую для жизни в Боге.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Притча эта об овцах и пастухе, уже представлявшаяся Иисусу Христу прежде, когда ему народ казался подобным овцам, разогнанным без пастуха, разъясняется Иисусом Христом теперь с трех сторон:

1) Он говорит, что он говорил не раз, что всяких дорог много, но вход всегда один. Он говорит, что в овчарню одна дверь и из овчарни один выход на пастбище, т. е. чтобы кормиться — жить. И для жизни людей есть выход, этот выход есть разумение жизни, то, чему он учит. Всякое учение, которое не основано на разумении жизни, — ложно, и все знают это, как знают овцы, когда вор лезет через ограду.