Александр Шубин - Золотая осень

• Название: Золотая осень
• Автор: Александр Шубин
• Жанр: История

---

— Я думаю, все ясно.

— Я исхожу из того, что мы с вами сейчас должны взаимодействовать[617].

Решив поддерживать Горбачева, Громыко мог только лично предложить кандидатуру. Поручить такую ответственную задачу менее влиятельной фигуре означало поставить все дело под угрозу.

«Не исключаю, что именно выступление Громыко и предрешило предельно спокойный ход заседания: никто из стариков даже слова против не сказал»[618]. «Были и те, кто не хотел Горбачева. Как–то незадолго до кончины генсека Чебриков, возглавлявший в то время КГБ, поделился со мной содержанием своей беседы с Тихоновым, пытавшимся убедить его в недопустимости моего избрания на пост Генерального секретаря. Чебрикова поразило, что Тихонов никого, кроме меня, не упоминал:

— Неужели сам претендовал на это место? — подумал он, — рассказывает Горбачев»[619]. Но, взвесив соотношение сил, Тихонов не решился на борьбу. Не стал он и готовить выдвижение Романова, которого кремлевские старцы опасались больше, чем Горбачева. Если кто–либо выступил бы против, то при сложившемся соотношении сил в Политбюро можно было превратиться в «антипартийную группу». Отсюда и единогласие.

Среди положительных качеств Горбачева Громыко назвал «неукротимую энергию», «умение налаживать отношения с людьми» и большой опыт партийной работы[620]. Чуткость к кадрам и в то же время способность вдохнуть в партийный механизм новую энергию — это то, что «последний из могикан» ждал от Горбачева.

Когда Громыко получил слово, наиболее нервно вел себя Тихонов[621]. Заранее блокируя возможные (но маловероятные) возражения, Громыко напомнил: «мы не имеем права допустить никакого нарушения нашего единства. Мы не имеем права дать миру заметить хоть какую–то щель в наших отношениях»[622]. Раз уж кандидатура Горбачева названа, альтернатива ей возникнуть уже не должна — иначе образуется «щель».

«Щель» не возникла. Выступавшие один за другим поддерживали кандидатуру Горбачева, акцентируя внимание лишь на разных ее положительных качествах. Тихонов указал на «контактность» и на то, что «это первый из секретарей ЦК, который хорошо разбирается в экономике» (год назад Тихонов категорически утверждал обратное). Гришин обратил внимание не только на знания, принципиальность и опыт, но и «терпимость». Московский руководитель не забыл напомнить Горбачеву о своей роли в его восшествии на престол: «Мы вчера вечером, когда узнали о смерти Константина Устиновича, фактически предрешили этот вопрос, договорившись утвердить Михаила Сергеевича председателем комиссии по похоронам»[623].

За избрание Горбачева выступил и Романов. Но в его речи сквозили нотки, которые вряд ли понравились Михаилу Сергеевичу: «Николай Александрович Тихонов говорил здесь о работе Михаила Сергеевича Горбачева в Комиссии по совершенствованию хозяйственной деятельности. Тон в этой комиссии задает т. Тихонов, а Михаил Сергеевич, опираясь на отделы ЦК, тактично вносит свои предложения, которые в большинстве своем поддерживаются комиссией». Тихонов «задает тон» в обсуждении такого ключевого вопроса, как совершенствование хозяйственного механизма, а Горбачев выступает у него в роли советника, младшего партнера. Но, по мнению Романова, Горбачев сумеет всему научиться, если конечно будет и дальше слушать старших товарищей.

Выслушав длинную череду выступлений, в которой члены Политбюро и секретари ЦК с разной степенью энтузиазма говорили о его положительных качествах, Горбачев с удовлетворением отметил, что «наше сегодняшнее заседание проходит в духе единства». Дабы не нарушать этот дух, в ответном слове Горбачев заявил: «Нам не нужно менять политику. Она верная, правильная, подлинно ленинская политика. Нам надо набирать темпы, двигаться вперед, выявлять недостатки и преодолевать их, ясно видеть наше светлое будущее»[624]. Эта речь была рассчитана на консерваторов, сторонники перемен понимали, что цена слов о неизменности курса не велика.

На пленуме ЦК КПСС, где должно было быть утверждено решение Политбюро, Горбачева снова представлял Громыко. Высшая партийная элита встретила решение Политбюро овацией. Речь Громыко была выдержана в превосходных тонах: «Показал он себя блестяще, без всякого преувеличения». Рассказывая об «обмене мнений» на Политбюро, Громыко сообщил, что «наряду с партийным опытом, а это бесценный дар, подчеркивалось, что это человек принципов, человек сильных убеждений,… человек острого и глубокого ума». Упомянув о принципах, Громыко подробнее остановился на гибкости: «Ведь часто бывает, что вопросы — «внутренние» и «внешние» — трудно очень рассматривать, руководствуясь законом «черное и белое». Могут быть промежуточные цвета, промежуточные звенья и промежуточные решения. И Михаил Сергеевич всегда умеет находить такие решения, которые отвечают линии партии… Я сам часто поражался его умению быстро и точно схватывать суть дела, делать выводы, правильные, партийные выводы»[625]. Наступало время «промежуточных цветов».

На всякий случай Громыко и здесь предупредил о недопустимости возражений: «Да, мы живем в такое время, когда на Советский Союз наведены, фигурально выражаясь, разные телескопы… И смотрят, как бы это в советском руководстве найти какие–то трещины. Единодушное мнение Политбюро: и на сей раз мы, Центральный комитет партии и Политбюро, не доставим удовольствие нашим политическим противникам на этот счет. (Аплодисменты)». Но чтобы противники «полутонов» были спокойны, опытный министр добавил: «Очень много раз Михаил Сергеевич высказывался, в том числе на Политбюро, относительно необходимости нам, как говорится, держать порох сухим»[626]. На Запад попала еще одна фраза из речи Громыко, которая не была опубликована в СССР: «У этого человека хорошая улыбка, но у него железные зубы»[627]. Возможно, Громыко переоценил зубы Горбачева.

Никаких возражений по поводу избрания Горбачева не возникло, о чем честно и было сообщено миру. Несмотря на это и десять лет спустя авторы некоторых публицистических произведений продолжали сетовать на то, что «советские граждане были оставлены в неведении относительно перипетий и дискуссий, имевших место на пленуме, соперничества различных претендентов на высочайший пост, который сам Горбачев впоследствии сравнивал с монаршиим»[628]. Однако никаких «перипетий» на пленуме не произошло.

Выступая с «тронной речью», написанной (по указаниям «самого») Медведевым, Яковлевым и Болдиным[629], Горбачев заявил: «Стратегическая линия, выработанная на XXVI съезде, последующих пленумах ЦК, была и остается неизменной. Это — линия на ускорение социально–экономического развития страны, на совершенствование всех сторон жизни общества»[630]. Ссылка на XXVI съезд носила скорее ритуальный характер — концепция ускорения была в большей степени плодом андроповской эпохи.

Социально–политические силы, считавшие себя победителями в марте 1985 г., в действительности преследовали весьма различные цели, что очень скоро приведет к горьким разочарованиям части элиты, ликовавшей по поводу избрания «молодого Генсека». Прежде всего это касается военных. Им казалось, что динамичный Генсек поведет решительное наступление на фронте внешней политики, что именно ВПК встанет в авангард проповедовавшегося Горбачевым научно–технического рывка. Однако стратегия Горбачева исходила из других приоритетов, и вскоре военные почувствуют себя обманутыми. В итоге коалиция, приведшая Горбачева к власти, стала распадаться на глазах. Из нее выделилось ядро победителей, которое просуществует до 1988 г.

Так кто же привел Горбачева к власти? Кулаков, Андропов, Устинов? Во всяком случае, не западные спецслужбы. Горбачев, также как Брежнев, Андропов и Черненко, был выдвинут советской системой вертикальной мобильности, которая позволяла человеку из низов оказаться во главе государства. Горбачев был поддержан широкой коалицией правящей элиты, опиравшейся на еще более широкое настроение в обществе: «Так жить нельзя». Программа прогрессистов была размыта и в целом сформировалась уже при Андропове. Но у Горбачева была своя особенность взглядов по сравнению с Андроповым, выработанная его собственным жизненным путем – негативное отношение именно к ведомственной бюрократии. И эта особенность была характерна не только для Горбачева, а для большинства граждан страны. Не мы привели его к власти. Но немногие из нынешних критиков Горбачева осуждали его курс в 1985–1987 гг. А сегодня тысячи «мудрецов» критикуют свои собственные былые заблуждения, считая их чужими.

Примечания

1

Л.И. Брежнев. 1964–1982. Вестник Архива Президента. Специальное издание. М., 2006. C.178.

2

Подробнее см. Шубин А.В. Парадоксы Перестройки: упущенный шанс СССР. М., 2005.

3

Стратегические вооружения СССР. М., 1992. С. 34; Ахромеев С., Корниенко Г. Глазами маршала и дипломата. М., 1992. С.22.