Иоанна Хмелевская - Крокодил из страны Шарлотты

• Название: Крокодил из страны Шарлотты
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9757-0408-5

Героиня иронического детектива «Крокодил из страны Шарлотты», неукротимая Иоанна, вместе со своим возлюбленным, следователем по прозвищу Дьявол, ищет подлого злодея, от руки которого погибает ее любимая подруга. И, как следовало ожидать, разоблачает неведомого убийцу.

---

– Жаль. Мы искали несколько часов. Если эскиз забрал убийца, надо полагать, он мог послужить уликой?

Я тупо таращилась на майора и чувствовала, что у меня и впрямь заходит ум за разум – на долю секунды показалось, что майор прав. Если убийца его забрал… может, это и правда важная улика? Да нет, что это я, не было там никакого эскиза!

– Иоанна, какой еще эскиз? Ведь Алиция в последнее время нигде не работала!

– Ваши отпечатки пальцев найдены на всех чертежных принадлежностях. Вы должны были хоть краем глаза его заметить!

Черт бы побрал этот коробок с кнопками! И карандаш в придачу, я писала карандашом Алиции, одним из тех, что она привезла из Дании, они словно созданы для того, чтобы сохранять отпечатки. Что я там еще брала в руки?

– Не заметила! – выпалила я в праведном упорстве, потому как это была святая правда. – Всяких эскизов я столько за свою жизнь насмотрелась, что меня от них уже мутит! Не смотрела!

Спустя полчаса они поняли, что меня им не расколоть, даже если довести до умопомешательства. Странно, но у майора был такой вид, будто он этим даже доволен. Больше вопросов он не задавал и заявил чуть ли не с торжеством:

– Ну что ж, буду откровенен. В числе подозреваемых вы занимаете место более чем почетное. Не знаю, достаточно ли моей просьбы или нужно официальное подтверждение, но вам не следует выезжать из Варшавы и менять свой адрес без разрешения на то милиции. Наше личное знакомство и мое к вам расположение тут, увы, бессильны.

– Очень вам признательна, – расшаркалась я. – Не надо официально, нечего разводить бюрократизм. На улицу-то можно выходить?

– Разумеется, вы можете свободно передвигаться в пределах Варшавы. Не найдется ли у вас какой-нибудь емкости поменьше? – добавил он, покосившись на внушительных размеров бутыль с моей микстурой. – Не хотелось бы совсем лишать вас чудодейственного бальзама.

Я разыскала пузырек из-под салицилового спирта и пригласила майора на кухню.

– Настоятельно прошу лично удостовериться, как я его ополаскиваю. Во избежание разговоров, будто я что-то подмешала.

Вскоре он попрощался с нами в подозрительно благодушном настроении и отбыл, унося с собой на дегустацию пробу фирменного моего пойла, а я незамедлительно опрокинула в себя остатки из бутыли, чтобы укрепить свой дух перед очередным, как следовало ожидать, раундом.

– Доигралась, – изрек Дьявол. – Роберт тебя крепко подставил. В Копенгаген тебе не попасть, разве что вплавь через границу. Хотя, сколько помнится, плавать ты не умеешь.

– Дождусь ледового пути, – разозлилась я. – Ты снова против меня!

– А что прикажешь делать, когда ты ведешь себя так глупо, что впору сквозь землю провалиться! Не восхищаться же! Хотя насчет шкафа и дерби надо отдать тебе должное. Если бы не Роберт, даже я бы поверил, но Роберт не врет, это ясно. Во всем, что касается автомобилей, память у него железная. Зато с эскизом ты оплошала, могла бы и побольше смекалки проявить.

– Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

– Хотел бы я знать, кого ты стараешься выгородить. До сих пор я надеялся, что тебе там в Дании никто голову не вскружил, но теперь сомневаюсь.

– Опомнись! При чем тут это?

Дьявол смерил меня мрачным взглядом. Пришлось оторваться от посуды и ответить ему тем же.

– Очень уж тебе не терпится попасть в Копенгаген, – буркнул он, сдаваясь. – А как насчет надписи на стене? Что это за прачечная, не та ли, что на площади Святой Анны?

В такие моменты герои довоенных фильмов роняли, помнится, всякую бьющуюся посуду. Я ничего такого не уронила и не разбила, хотя имела полное на то право. Просто застыла как вкопанная, лихорадочно соображая, стоит ли что-нибудь соврать, и если да, то что, или лучше не напрягаться, все равно подловит. Нет, и пытаться нечего, напрасный труд.

– А почему майор меня о ней не спрашивал?

– Не догадывается, а я ему еще не говорил.

Я снова взялась за посуду.

– Помалкивай и дальше, душа моя, – холодно ворковала я. – Не знаю, какими догадками забита твоя голова, но со всей ответственностью заявляю, что лучше тебе позабыть про них. Поверь мне на слово.

Дьявол потащился за мной на кухню.

– Это почему же?

– Потому что они беспочвенны, – совсем уж ледяным тоном отрезала я.

– Тогда, значит, Збышек?..

Потеряв всякое терпение, я набросилась на него:

– Ну при чем тут Збышек, почему Збышек? Чего вы пристали к несчастному Збышеку? Помешались на нем? Свет на нем клином сошелся?!

Дьявол снова вцепился в меня, как легавая в дичь:

– А все потому, что ты темнишь, кого-то стараешься выгородить. И поскольку самой сомнительной фигурой оказался Збышек…

– С чего это тебе взбрело, будто я кого-то выгораживаю?

– Нам известно, что в тот вечер ты пробыла у Алиции всего ничего. Этот дурацкий эскиз – только предлог. Просто к ней нагрянул гость, и тебе пришлось уйти. Гостем был Збышек, его-то ты и покрываешь.

Я молчала, с тоской думая о том, что мое вранье плюс их ложные выводы приведут к такой дикой путанице, в которой сам черт не разберется. С другой стороны… если они столь недогадливы, тогда чей же это микрофон?.. Или Дьявола тоже водят за нос – из-за наших отношений? Нет, его не проведешь. Значит, он с ними против меня?

– Интересно, что вы еще насочиняли? На кой шут мне, к примеру, маляр?

– Вот именно. Зачем тебе маляр? Почему она звонила, я уже догадался: велела прийти и посмотреть надпись на стене. С Копенгагеном тоже ясно, а вот маляр… Иоанна, заклинаю, будь благоразумна, зачем тебе маляр?

Я предоставила ему возможность самому разгадывать эту загадку. У меня своих забот хватало, а тут и еще одна свалилась на мою голову. Как мне теперь попасть в Копенгаген?

В довершение всего поздним вечером позвонил Збышек, в состоянии близком к невменяемому.

– Я чувствую себя затравленным зверем! – простонал он умирающим голосом.

Если уж говорить объективно, Збышек явно преувеличивал – майор пока не сделал ему ничего плохого, – зато субъективно он чувствовал себя именно так. Но чем я могла ему помочь?

Всю ночь я промаялась без сна, пытаясь найти выход. Может, кто-то другой съездит? Нет, никто больше не справится, да и не доверяю я никому. Может, там сейчас кто-то из наших? Михал! Тот самый Михал, который в некотором смысле доводится мне сообщником… Он бы запросто все обстряпал, но как его поставить в известность? В письме? Мою переписку с Копенгагеном наверняка станут проверять. По телефону и того ненадежней! Шифром можно сообщить разве что о ставке на бегах, но никак не о конверте в кофре. Как быть?..

Если долго думать, то что-нибудь толковое и надумаешь. Правда, совсем уж гениальные мысли в таком паническом, как у меня, состоянии людей не осеняют, но более-менее сносный выход сыскался. Перебрав в уме все возможные и невозможные способы нелегального перехода через границу, удостоверившись, что среди моих знакомых нет ни одного кондуктора, летчика или стюардессы, курсирующих между Варшавой и Копенгагеном, что все мои знакомые надолго засели либо тут, либо там и путешествовать в ближайшее время не собираются, я поняла, что остается только одно. Надо позаимствовать опыт у контрабандистов. Послать Михалу письмо, в чем-то его хитро спрятав!

К утру я уже знала в чем. Разумеется, в колбасе. Что-что, а колбасу Михал наверняка съест или хотя бы попытается съесть. Выбор мой пал на вареную – в сухую вряд ли удастся что-либо впихнуть. К счастью, трезво рассуждать я еще оказалась способна.

Текст, написанный на технической кальке несмываемой тушью, был простым и ясным:

«В связи с убийством Алиции проберись в прачечную. Открой прадедовский кофр! Возьми оттуда конверт – как выглядит, не знаю. Во что бы то ни стало перешли его мне, но так, чтобы в него ни одна душа не заглянула! Не пиши на нем ни моей фамилии, ни адреса! Не признавайся, что знаешь меня!!! Возможно, это имеет отношение к тому воскресенью, которое было Величайшим днем в нашей жизни!»

Подпись я не поставила. Должен догадаться, вдобавок я ему позвоню – сразу, как только отправлю колбасу, – мало ли что, вдруг продукт испортится, еще вздумает его выбросить.

Не откладывая в долгий ящик, я съездила в город и купила три кило вареной колбасы. Никогда не думала, что фаршировать ее корреспонденцией окажется таким тяжким делом. Сколько всего писалось о нашей колбасе – и невесть из чего сделана, и водянистая, и рыхлая. Поклеп все это! Ядреная как не знаю что, еще и с тонкой кожицей. После долгих, но бесполезных усилий пришлось уменьшить формат письма – обернутое полиэтиленом, оно было едва ли не толще самой колбасы. Да еще никак не удавалось скрыть следы фаршировки. Я попыталась развязать один конец, запихнуть пакет, потом снова завязать, но он почему-то никак не хотел завязываться. Пришлось вернуться к идее поперечного вскрытия, операция завершилась успешно, но для отправки остался лишь кусок не больше килограмма, хотя и вполне приличного вида. Зато на остатки нельзя было смотреть без содрогания.