Алинна Ниоткудина - Ключ от радуги

• Название: Ключ от радуги
• Автор: Алинна Ниоткудина
• Жанр: Фэнтези

Аннотация:

Продолжение и развитие истории начавшейся в "Мастере сновидений"

---

«Вот я и говорю, что ты еще не дорос до дуэлей с ассой Анной, даже словесных. Если пойдешь ее на дуэль вызывать, мне скажи, я тебе объясню, как меня с руки снять. Не хочу пострадать от твоей глупости. Лучше бы я в сундуке остался! «

Вечерняя словесная дуэль с Одриком и горячая ванна хорошо способствовали сну. Впрочем, сплю я всегда хорошо, и совесть меня не мучает. С рассветом решила заняться возвращением своей утерянной, за время беременности, физической формы. Сестры очень довольны, я давно с ними не занималась. В результате, еле доползла до усадьбы, усталые мышцы гудели, а в голове было пусто, как в барабане.

За завтраком Одрик на меня дулся, но был задумчив и отрешен, а Кани была весела и приветлива. Что-то в ней изменилось… Огонь, что раньше пылал в ней только во время занятий магией, теперь словно поселился внутри девушки навсегда, и горит, и пылает. Кажется, что дотронься до нее и обожжешься. Пожала ее руку, вполне нормальная, чуть прохладная, нежная, аристократичная.

«Учитель? «

«Да, мой принц, я к вашим услугам».

«Все-таки тут что-то не совпадает».

«Ты про что? «

«Я про Анну. Недавнее убийство оставляет след в ауре, тем более убийство невинного ребенка. А у нее свежих рубцов нет».

«Ну, ты же глубоко не сканировал».

«Конечно, нет, она бы меня блокировала, если не хуже…, но здесь достаточно и поверхностного взгляда. Я что-то упускаю, чего-то не понимаю, чего-то очень важного».

«И не поймешь».

«Это почему? «

«Она — женщина! А ты, как — никак, мужчина, и сколько бы ты ни старался, многое для тебя так и останется загадкой. Потому что нельзя до конца понять, что такое высота, не будучи птицей, и что такое глубина, не будучи рыбой. Женщины и мужчины разные, так боги устроили».

«Но я хотя бы попытаюсь понять».

«Попытайся. Но учти, попытка — первый шаг к провалу. «

Одрик забрался на чердак, который опять использовался по своему прямому назначению — для хранения всякого хлама. Он помедитировал, но слишком недолго.

— Я хочу… видеть чужими глазами, — проговорил он медленно.

«Ч-чего ты х-хочешь?! «

«Это было давно, я почти забыл. Последнее желание Шайми…. Но сейчас хочу попробовать. «

«Да ты совсем сбренди-и-и-и…», — и голос Учителя растаял в дали.

Перед Белым магом заклубилась пыль.

— Вспомнил, наконец, — услышал Одрик голос Гаарха, — я надеялся, что мне не придется этого делать. Но я дал клятву уходящей за грань, там, у реки перехода. Такая клятва обязательна к исполнению.

— Вроде один раз ты это уже сделал?

— Да, ты произнес пожелание случайно, в подпитии…. Не надо было тогда исполнять, но Закон последней воли не мной установлен, и не мне его менять.

— Ну, тогда в чем дело?

— Ты хорошо подумал? Уверен, что тебе это надо?

— Уверен.

— Точно?

— Абсолютно!

— Увидеть чужими глазами, это пройти с кем-то событие, почувствовать его переживания, ощущения. Твоя память получает кусок из чужого прошлого, ты попадаешь в чужое тело, но не можешь им управлять, ты сможешь только видеть и чувствовать. Прервать просмотр невозможно, тебе достанется все от начала до конца. Это тебе понятно?

— Да понял я все!

— А вот у меня сомнения. Ты же не знаешь, что произошло.

— Вот именно, не знаю! И я хочу это узнать.

— Ну, как скажешь…. Ты хоть завтракал неплотно? А то там, бывает, трясет на поворотах.

— Я, вообще, только чаю выпил.

— Ладно. Но я тебя предупреждал, чтобы ко мне потом претензий не было. Исполнено!

Пыльная рука схватила Одрика за голову и утащила в какой-то тоннель, потом он почувствовал, что падает и почему-то в сырой осенний снег. Но сильные руки удержали его. Ему мокро и дышать тяжело, и его тащат в бревенчатый закопченный домишко.

— Лала, помогай!.. Воды отошли!

— Ой, я щас…

Одрик все утро ходил чересчур туманный и задумчивый, просто до подозрительности. За завтраком хлебнул чаю и был таков, а к обеду вообще не показался. На вопрос о его местоположении Кани ответила уклончиво, что он провидит эксперимент по видению. Вот здесь не поняла: какому такому «видению»? Зита тоже удивленно подняла бровь, она не в курсе, странно.

— Надеюсь, этот «эксперимент» не приведет ни к каким разрушениям? — Кани ответить не может, она тоже толком не знает.

Экспериментатор, тоже мне! Ну и ладно, пусть развлекается, лишь бы на нервы мне не действовал. А мне для успокоения что надо? А чтоб все было по расписанию и обед, и война.

Но тут дикий нечеловеческий вопль, просто демонический вой, сотряс весь дом и заставил меня поперхнуться супом.

— Это еще что за …!? — каюсь, прибавила русское устное выражение, но за фигом мне аппетит портить?

— Одрик, — прошептала побледневшая Торкана.

— Где он!?

Опять куда-то вляпался, а мне его из очередного дерьма вытаскивать.

— На чердаке, — услышала я от галопом бросившейся на помощь Мары. Мы с Торканой тоже поспешили туда.

Мара, поскуливая, вылизывала взмокшего Одрика. Судорога скрутила его в какой-то странной позе, по подбородку стекала розовая пена, это он прикусил себе язык. Безумно вытаращенные глаза готовы лопнуть, и в них мольба, как в последнем взгляде утопающей Му-Му. Его тело передергивается еще раз, только движение совсем не присущее мужчинам. Что-то мне это напоминает….

— Одрик! — суженные от боли зрачки поворачиваются в мою сторону. Но взгляд скользит куда-то мимо, даже сквозь меня, его сознание сейчас далеко отсюда. Интересно, насколько далеко?

— Анна, что с ним? — дрожит голосок Торканы.

— Да что с ним может быть! Да чтоб его … в… на …, да через колено… — снова отпускаю устное идиоматическое выражение, но другого названия я подобрать не могу. Кани согласно качает головой, типа, она понимает.

— А это не смертельно?

— Надеюсь. Кани, ты сейчас помоги Марату, водички погрейте, полотенца принесите, да и переодеть его надо. Ты ему травок завари успокаивающих. А мне надо тут заняться….

«Мара, — говорю своей собачке уже перетекшей в Марата, — уведи ее, и не мешайтесь сейчас. Мне надо кое в чем разобраться. Ясно? «

«Ясно, хозяйка. Бу сделано! «- козыряет, берет девушку под локоток и, что-то ей нашептывая, удаляется.

Одрик опять скрючивается в три погибели, хватает себя за шевелюру и нещадно выдирает клок. Это я, значит, тоже волосы на себе рвала? Может быть, честно говоря, я не все толком помню. То затихает и мелко дрожит, то до хруста стискивает зубы и выгибается дугой.

— Дыши! Слышишь, дыши! — кричу ему.

Не знаю, дошли ли мои слова, но зубы разжал и стал гонять воздух. Плохо, что я не могу никаким способом выяснить, на какой стадии он там. Только чем бы это помогло? Надеюсь, он после этого «эксперимента» поумнее станет, не станет лезть, куда не просят. Хотя, вряд ли, горбатого, как говориться, могила….

Художественные пальцы неистово скребут по дощатому полу, из-под ногтей вылетают щепочки. А сам он, как потом, истекает струйками белой магии, как бы чего серьезного не произошло. Его хрип переходит в рык, хватает воздух как выброшенная на берег рыба. Чувствую одним местом, что эксперимент надо прервать, но как?! Думала уже вызвать на чердак Зиту, а то уж очень боязно мне за него.

Но к своему, да и к общему счастью, замечаю осмысленный взгляд и шевелящиеся губы. Среди хриплого дыхания различаю еле слышное:

— Видел…

— Что? Что ты видел?

— Все…. я понял…., - и взгляд мутнеет, клиент в обмороке. Слабые нонеча мужики пошли. Не слишком ласково начинаю похлопывать несчастного упрямца по щекам, реакции никакой.

Под дверью уже скребется Мара-Марат.

— Хозяйка, вот водичка, холодненькая из колодца, — какой, однако, у меня догадливый демон.

Выливаю половину кувшина на своего бывшего. Вроде очухался, слипшиеся ресницы вздрагивают, глазки медленно открываются. Белки его глаз красные, сосуды полопались. Принюхиваюсь, ему требуется полная смена белья, да и всей одежды, пожалуй. Доэкспериметировался!

— Одрик, ты подняться можешь?

— Не знаю.

— Значит, не можешь.

Нахожу какой-то мешок со старым тряпьем, даже два, присаживаю своего неудавшегося женишка, в импровизированные подушки. Пою десантника в чужую память колодезной водой из кувшина. Он уже смотрит на меня по-другому, не с презрительным прищуром, а испуганно-уважительно, я бы даже сказала с долей восхищения.

— Не знаю, что ты сейчас сотворил….

— Я попал в переживания другого человека.

— То есть — в мои? — утвердительно трясет головой.

— И ты получил полностью все ощущения?

— Да…. Все…, - я даже отвернулась, чтобы пациент не увидел моего ехидного выражения лица, и подавила приступ гомерического смеха.

— Вопросов ко мне больше нет?

— Больше нет, — и через вздох, — Извини.

— И ты понял, что мне тяжело говорить об этом? Если я так поступила, значит, у меня более чем веские причины.