Кочетов Андрей - Золотой топор Вритры: (Путешествие по Таиланду)

• Название: Золотой топор Вритры: (Путешествие по Таиланду)
• Автор: Кочетов Андрей
• Издательство: Издательство «Мысль».
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

Автор книги — журналист-международник, член Союза писателей СССР, проработавший в Таиланде несколько лет, — делится впечатлениями об этой древней стране, занимающей центральное положение на Индокитайском полуострове. В отдельных очерках, написанных ярким языком, с глубоким проникновением в образ жизни тайцев, он рассказывает об истории их государства, его природе, культуре, об обычаях свободолюбивого народа тай, о тех социально-экономических переменах, которые произошли в Таиланде за последнее десятилетие. Подчеркивается роль Таиланда в формировании современной политической обстановки в регионе, осложняемой происками агрессивных империалистических кругов.

---

Способ этот тайцы переняли у японцев, которые более двадцати лет назад открыли на острове Кояояй первую ферму, да и сегодня занимаются на островах Андаманского моря прибыльным бизнесом — производством искусственного жемчуга, образовав несколько смешанных фирм на паях с тайскими предпринимателями.

Культивируют тут и круглый жемчуг, и половинки его — разного размера и всевозможных цветов. Вопреки общепринятому мнению этот камень далеко не всегда бывает только серебристым. Опытный глаз ювелира различает в жемчужинах до ста двадцати оттенков. В чем секрет? Японские специалисты, занимающиеся массовым искусственным производством жемчужин, заметили, что на их будущий цвет влияет солевой состав воды. Если в море повышена концентрация соединений марганца, то жемчужины вырастают с розоватым оттенком, то есть самым модным. Районы подводных питомников обогащают различными солями, чтобы получать голубой, оранжевый, зеленый и лиловый жемчуг.

Думается, что именно шагнувшее с острова Кояояй на другие острова, и в частности на Пхукет, производство драгоценного камня оказало решительное влияние на того, кто первым дал острову столь привлекательное название — «Жемчужный кулон юга».

Рабство двадцатого века

Завидев фарангов, к нам ринулись владельцы различных плавсредств, выстроенных рядком, словно на торжественном смотре, у кромки воды.

— Водные лыжи, мистер, пять долларов в час.

— Десять долларов, и я покажу вам коралловые острова!

— Мистер! Двести батов за настоящий клев!

Поскольку наше желание полностью совпадало с последним предложением, мы, не колеблясь, отдали себя в распоряжение владельца небольшого баркаса, тайца, которому на вид можно было дать лет сорок. Звали его Амной.

— Сынишка мой, — Амной указал на мальчонку, энергично выбиравшего якорь. — Помощник растет.

Пока добирались до места «настоящего клева», я успел просмотреть местную газету. Это уже вошло в привычку: где бы я ни был, в каком бы городе или провинции ни находился, я никогда не упускал возможности ознакомиться с выходящей там периодикой. Пресса Таиланда весьма специфична…

По данным Департамента общественных отношений, в стране выходят свыше ста тридцати газет и более четырехсот журналов. Кроме каждодневных есть издания еженедельные, воскресные, публикующиеся два раза в неделю, а также специальные выпуски и многочисленные приложения. Поскольку в Таиланде нет национального телеграфного агентства, сбор информации осуществляется редакциями через собственных репортеров. Это приводит к тому, что одно и то же событие освещается в различных органах печати по-разному. Основной источник международной информации — западные телеграфные службы; активно перепечатываются статьи из ведущих западных газет. В последние годы стало больше появляться материалов о социалистических государствах, уделяется внимание политическим, экономическим и культурным связям с нашей страной — особенно заметное оживление произошло после первого в истории советско-таиландских отношений официального визита в СССР премьер-министра Таиланда (март 1979 г.), посещения Таиланда делегацией Верховного Совета СССР (январь 1981 г.) и ответного визита делегации Национальной Ассамблеи Таиланда в СССР (июль — август 1984 г.).

Официальные правительственные сообщения редакции получают из секретариата премьер-министра и на пресс-конференциях членов кабинета и других видных государственных деятелей. Роль информационного центра выполняет Департамент общественных отношений, издающий специальный ежедневный бюллетень.

Почти все таиландские газеты находятся в частных руках, и вполне понятно, что их владельцев интересует прежде всего коммерческая сторона дела. В погоне за популярностью многие газеты по образцу буржуазной западной прессы на первых полосах помещают уголовную хронику, описания убийств, репортажи о транспортных катастрофах, пожарах и тому подобное.

Значительное место таиландские средства массовой информации (это относится также к радио и телевидению) отводят освещению деятельности буддийского духовенства, жизни королевской семьи, светской хронике.

Амной наладил нам донки, мелко нарезал и насадил на крючки кальмаров, объяснив, что лучшей наживы быть не может. Лодка, оказалось, принадлежала богатому тайцу, который сдавал ее в аренду, за что Амною приходилось отсчитывать ему почти весь свой заработок.

— У хозяина много таких лодок, — сказал он. — Есть и катера, лошади для пляжных прогулок. Богатый. А я вот Лючая вынужден с собой возить. Ему бы в школу, но нет денег…

Клев действительно удался на славу. Пойманные нами рыбины поражали расцветкой. Казалось, их специально кто-то раскрасил. Бирюзовые и оранжевые, фиолетовые и перламутровые. Чаще всего, правда, попадались черно-белые в мелкую полоску: «морские зебры». И все это время нас не покидало чувство азарта, вызванное опубликованными в газетах сообщениями. Согласно утверждениям прессы, в таиландских водах (правда, пока что только в Чаупхрае) появилась «кровожадная» рыба, нападающая на находящихся в воде буйволов, а также на купающихся людей. Вверх по течению реки, примерно в ста километрах от Бангкока, есть якобы места, где скот приходится чуть ли не силой загонять на водопой, настолько животные запуганы неизвестной хищницей. В руки специалистов таинственная рыба еще не попадалась, но высказываются предположения, что это пиранья — опасная гостья с Амазонки, «добравшаяся» до Таиланда стараниями любителей экзотических рыбок.

С наступлением обеденного часа мы расстелили скатерть на сиденье баркаса, разложили взятую соответственно случаю походную еду: курицу-гриль, помидоры с огурцами, зеленый лук, яйца вкрутую… Было у нас немного отварного риса. Амной притронулся только к нему.

— Не ем еду фарангов, — пояснил он. — Не привык. Рис — другое дело. Рис — это наша пища. — Он ласково взглянул на Лючая, за обе щеки уплетавшего все, что было на «столе». — Пусть поест, ему расти…

Я глядел на Лючая и думал: что ожидает его в будущем? Какая участь выпадет на долю сынишки Амноя, троих ребятишек Лонсакуна, их сверстников — обитателей трущоб типа Клонг Тоя? Неужели все они превратятся в «мертвых душ»? Именно в «мертвых душ», но не по Гоголю, а наоборот. В Таиланде не имеют свидетельств о рождении или каких-либо других документов, удостоверяющих гражданство, а значит, официально «не существуют» более миллиона человек, в том числе все обитатели трущоб.

А может быть, Лючай, ребятишки Понсакуна и тысячи их сверстников станут рабами?

Дети-рабы! Возможно ли такое в наше время? На пороге двадцать первого века? Оказывается, возможно. Хотя и не в традиционном понимании, но рабство детей встречается сегодня в некоторых отраслях хозяйства. Дети-рабы! Подобное словосочетание замелькало в местной прессе с начала восьмидесятых годов. Поводом послужили доклады лондонского и женевского антирабских обществ, в которых говорилось, что в Таиланде работают три с половиной миллиона детей при общей численности рабочей силы в двадцать миллионов человек. По приведенным в докладах данным, в «стране улыбок» существует разветвленная сеть агентств, поставляющих мальчиков и девочек на фабрики и в публичные дома. Один из авторов доклада, англичанин Тимоти Бонд, который в 1980 году в течение пяти месяцев находился в Таиланде, выяснил, что детей здесь продают по цене от ста пятидесяти до тысячи батов. За одну неделю на столичном железнодорожном вокзале Хуалампонг из рук в руки переходит свыше пятисот детишек. Сам Тимоти Бонд приобрел двух мальчиков двенадцати-тринадцати лет за семьсот батов. Эти дети, естественно, были потом возвращены англичанином их родителям. Контракт и расписку в получении денег он среди многих других вещественных доказательств предъявил в ходе разбирательства в находившуюся в Женеве рабочую группу ООН по вопросам рабства. В одном из западных журналов приводилась документальная история «участников» работорговли, подтверждающая доклад Тимоти Бонда. Историю эту, приведенную здесь с некоторыми сокращениями, нельзя читать без волнения.

«…Центральный автовокзал в Бангкоке. Четыре часа утра. На бетонной скамье дремлет калека. Тускло светят грязные лампочки. Оборванный человек сиплым голосом сообщает об отправлении и прибытии автобусов. Мы ожидаем приезда трех купленных нами накануне детей. Согласились мы на эту сделку с целью доказать, что в Таиланде, вопреки утверждениям правительства процветает работорговля. Мангкорн, наш переводчик, замечает их первым. Впереди, в темных очках и шляпе, шагает посредник, доставивший «товар». За ним — маленькая девочка в лохмотьях, с обнаженным животом и узелком за плечами. Потом — коротко остриженный мальчик. Рядом — босоногий мальчуган, чуть поменьше. Все трое садятся на бетонную скамью, перепуганные и растерянные. Тхонг Думу, старшему из мальчиков, двенадцать лет. По мерилам торговцев людьми он достаточно «крепок», и мы уплатили за него сто семьдесят марок. Сто сорок марок стоила одиннадцатилетняя Боунлай. Ее ровесник Мон обошелся нам в сто тридцать марок. Теперь они наша «собственность» и могут считать, что им крупно повезло. Ведь Тхонг Дум вначале был продан на стекольный завод, где должен был таскать тяжести. Боунлай — на прядильную фабрику. Позднее она, очевидно, попала бы в детский публичный дом, называемый в Бангкоке «чайным домиком». Мону предстояло работать в ресторане. Но мы дали за них чуть побольше и теперь сможем вернуть их родителям, продавшим своих детей, потому что им не на что жить.