Патрик Ротфусс - Имя ветра

• Название: Имя ветра
• Автор: Патрик Ротфусс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39937-6

Все началось со страха. Однажды, вернувшись с лесной прогулки, юный Квоут, актер из бродячей труппы, нашел на месте разбитого на ночь лагеря страшное пепелище. И изуродованные трупы друзей-актеров, его странствующей семьи. И тени странных созданий, прячущихся во мраке леса. Так впервые в жизнь юноши вторгаются чандрианы, загадочное племя, чьим именем пугают детей и о жутких делах которых рассказывается в древних преданиях. Теперь отыскать убийц и воздать им по заслугам становится целью Квоута. Но чтобы воевать с демонами, нужно овладеть знаниями, недоступными для простого смертного, — изучить магическое искусство и научиться повелевать стихиями…

---

Так что я сплутовал: пробрался в пустоты через заднюю дверь, изобразив мальчика на побегушках. Затем открыл отмычкой два замка и провел больше часа, наблюдая за опросом других соискателей. Я услышал сотни вопросов и тысячи ответов.

Также я услышал, насколько высока плата для других студентов. Самая низкая составляла четыре таланта и шесть йот, но в основном получалось раза в два больше. Одному студенту назначили за обучение тридцать талантов. Для меня проще было достать луну с неба, чем такие деньги.

У меня в кармане лежали две медные йоты, и я не видел ни одного способа раздобыть хоть на ломаный пенни больше. Так что мне было необходимо произвести впечатление на магистров. И даже больше — я обязан был смутить их своим умом и знаниями, ослепить.

Я закончил перечислять мышцы руки и принялся за связки, но тут Арвил махнул рукой и задал следующий вопрос:

— При каких условиях ты бы пустил кровь пациенту?

Вопрос меня озадачил.

— Ну, если бы я хотел, чтобы он умер… — с сомнением ответил я.

Арвил кивнул, больше самому себе, чем мне.

— Магистр Лоррен?

Магистр Лоррен был бледен и казался неестественно высоким, даже когда сидел.

— Кто был первым провозглашенным королем Тарвинтаса?

— Посмертно? Фейда Калантис. Иначе — его брат Джарвис.

— Почему рухнула Атуранская империя?

Я умолк, застигнутый врасплох масштабом вопроса, — столь обширной темы при мне еще не давали ни одному студенту.

— Ну, сэр, — произнес я медленно, чтобы дать себе секунду-другую на раздумье, — частично потому, что лорд Нальто был самовлюбленным болваном, неспособным управлять. Частично из-за усиления церкви, упразднившей орден амир, который составлял изрядную часть сил Атура. Частично потому, что войска сражались в трех завоевательных войнах одновременно, а высокие налоги приводили к восстаниям в землях, уже принадлежащих империи.

Я наблюдал за лицом магистра, надеясь, что он даст какой-нибудь знак, когда услышит достаточно.

— Также атуранцы обесценили свою валюту, подорвали универсальность железного закона и восстановили против себя адем. — Я пожал плечами. — Но конечно, все гораздо сложнее, чем я рассказал.

Выражение лица магистра Лоррена не изменилось, но он кивнул.

— Кто был величайшим из людей, когда-либо живших на свете?

Еще один новый вопрос. Я подумал минуту:

— Иллиен.

Магистр Лоррен не изменился в лице, но моргнул.

— Магистр Мандраг?

Мандраг был чисто выбрит и гладколиц и, казалось, состоял из одних суставов и костей. Его руки пестрели пятнами полусотни различных цветов.

— Если тебе понадобится фосфор, где ты его возьмешь?

Его тон прозвучал так похоже на Абенти, что я на мгновение забылся и брякнул, не подумав:

— У аптекаря?

Один из магистров на другой стороне стола хмыкнул, и я прикусил свой слишком быстрый язык.

Он чуть улыбнулся, и я тихонько выдохнул.

— Уберем доступ к аптекарю.

— Я могу выпарить его из мочи, — быстро ответил я. — Если у меня будет печь и достаточно времени.

— Сколько тебе потребуется, чтобы получить две унции чистого?

Он рассеянно щелкнул суставами пальцев.

Опять новый вопрос. Я замолчал, размышляя.

— По крайней мере сто пятьдесят литров, магистр Мандраг, в зависимости от качества материала.

Повисла долгая пауза, магистр продолжал щелкать суставами.

— Какие три самых важных правила химика?

Это я знал от Бена:

— Маркируй четко. Отмеряй дважды. Не ешь на рабочем месте.

Он кивнул все с той же слабой улыбкой.

— Магистр Килвин?

Килвин был сильдийцем, его крепкие плечи и черная щетинистая борода напомнили мне медведя.

— Ладно, — буркнул он, растопыривая перед собой толстые пальцы. — Как ты сделаешь вечно горящую лампу?

Каждый из восьми магистров произвел негодующий звук или жест.

— Что? — огрызнулся Килвин, раздраженно зыркнув на них. — Это мой вопрос. Моя очередь спрашивать. — Он снова обратил все внимание на меня. — Ну? Как ты ее сделаешь?

— Возможно, — сказал я медленно, — я бы начал с маятника какого-нибудь рода. Затем я бы связал его с…

— Краэм. Нет. Не так, — прорычал Килвин, бухая кулаком по столу при каждом слове. Каждый удар сопровождался очередью вспышек красноватого света, исходящего от его руки. — Никакой симпатии. Я хочу не вечно светящую лампу. Я хочу вечно горящую.

Он снова посмотрел на меня, оскалив зубы, словно собирался съесть.

— Литиевая соль? — брякнул я не подумав, затем дал задний ход: — Нет, натриевое масло, которое горит в закрытом… нет, проклятье, — пробормотал я и умолк.

Другие соискатели не сталкивались с подобными вопросами.

Магистр оборвал меня коротким взмахом руки:

— Достаточно. Поговорим позже. Элкса Дал.

Мгновение ушло у меня на то, чтобы вспомнить: Элкса Дал — следующий магистр. Я повернулся к нему. Он выглядел как архетипический злой колдун, непременный участник столь многих дурных атуранских пьес: холодные темные глаза, худое лицо, короткая черная бородка. Несмотря на все это, смотрел он вполне дружелюбно.

— Назови слова первого параллельного кинетического связывания?

Я бойко назвал. Он, кажется, не удивился.

— Какое заклятие использовал магистр Килвин минуту назад?

— Конденсаторно-кинетическое свечение.

— Каков синодический период?

Я недоуменно посмотрел на него:

— Луны? — Вопрос несколько выбивался из ряда.

Он кивнул.

— Семьдесят два с третью дня, сэр. Плюс-минус.

Он пожал плечами и скривил рот в улыбке, словно ожидал поймать меня последним вопросом.

— Магистр Хемме?

Хемме поглядел на меня поверх сложенных лесенкой пальцев.

— Сколько ртути понадобится, чтобы восстановить два гила белой серы? — спросил он презрительно, словно я уже дал неправильный ответ.

За час молчаливого наблюдения я узнал многое. В частности, что магистр Хемме — главная и непревзойденная шельма в этой компании. Он приходил в восторг от затруднений студента и изо всех сил старался найти повод придраться и выбить почву из-под ног. Особую страсть он питал к вопросам с подвохом.

К счастью, я видел, как он испытывал этим вопросом другого студента. Видите ли, белую серу нельзя восстановить ртутью.

— Ну… — протянул я, притворяясь, что обдумываю вопрос. На секунду гнусная улыбка Хемме стала шире. — Если вы имеете в виду красную серу, то около сорока одной унции, сэр.

Я коротко улыбнулся ему. Широко, во все зубы.

— Назови девять главных логических ошибок, — рявкнул он.

— Упрощение. Обобщение. Замкнутость на себя. Редукция. Аналогия. Ложная причинность. Смысловая игра. Нерелевантность аргументов…

Я замолчал, не в силах вспомнить формальное название последнего. Мы с Беном называли его Нальт, по императору Нальто. Меня ужасно раздражало, что я не могу вспомнить слово, хотя читал его в «Риторике и логике» всего несколько дней назад.

Мое раздражение, очевидно, отразилось на лице. Хемме впился в меня глазами, когда я умолк, и ехидно вопросил:

— Ну же, неужели ты не знаешь всего на свете? — и откинулся в кресле, совершенно удовлетворенный.

— Я бы не пришел сюда, если бы не считал, что мне еще есть чему учиться, — резко ответил я, не успев поймать себя за язык.

Килвин по другую сторону стола басовито хохотнул.

Хемме открыл было рот, но ректор заткнул его взглядом, прежде чем тот успел что-либо сказать.

— Итак, — начал ректор, — я думаю…

— Я тоже хочу задать несколько вопросов, — произнес человек справа от ректора. Он говорил с акцентом, которого я не смог распознать, — возможно, его голос давал особенный призвук. Когда он заговорил, все за столом пошевелились и застыли, как листья, чуть тронутые ветром.

— Магистр имен, — сказал ректор с равными долями почтения и тревоги.

Элодин был младше остальных по меньшей мере на десяток лет. Чисто выбритый, с глубокими глазами, среднего роста, среднего сложения — в нем не было ничего особенного, кроме того, как он сидел за столом, порой пристально за чем-то наблюдая, а в следующую минуту скучая и блуждая взглядом среди высоких балок потолка. Он выглядел почти как ребенок, которого заставили сидеть со взрослыми.

Магистр Элодин посмотрел на меня. Я почувствовал это — именно почувствовал — и подавил дрожь.

— Сохекетх ка сиару крема'тетх ту? — спросил он. «Насколько хорошо ты говоришь на сиару?»

— Риеуза, та крелар деала ту. — «Не очень хорошо».

Он поднял руку, оттопырив указательный палец вверх.

— Сколько пальцев я поднял?

Я замешкался на секунду — хотя, казалось бы, вопрос не заслуживал никакого размышления.

— По крайней мере один, — сказал я, — Но точно не больше шести.