Сергей Ковалёв - История Рима

• Название: История Рима
• Автор: Сергей Ковалёв
• Жанр: История

---

Консульские и триумфальные фасты этого периода имеют значение для установления хронологии. Особенно полно сохранились триумфальные фасты для Первой Пунической войны. Но пользоваться ими, как было ука­зано в главе I, нужно с большой осторожностью.

О положении дел в восточной половине средиземноморского мира в изу­чаемую эпоху говорят многочисленные греческие надписи и папирусы.

Вещественные памятники на всей огромной территории, охваченной римскими завоеваниями, — в Сицилии, Африке, Испании, на Балканском полуострове, в Малой Азии — представлены очень богато. В частности, довольно многочисленны монеты: римские, карфагенские, сиракузские, мамертинские и др. Для культурной истории Рима в этот период большое значение имеют художественные и литературные произведения: комедии Плавта и Теренция, фрагменты речей Катона и проч.

Карфаген

Могучая держава западного Средиземноморья, с которой Рим борол­ся на протяжении более столетия, первоначально была маленькой ко­лонией финикийского города Тира, основанной, согласно преданию, в 814 г. до н. э.

Карфаген, по-видимому, не был самой ранней финикийской колонией на северном побережье Африки, но выгоды его географического положе­ния привели к тому, что он подчинил себе соседние фактории Тира и Сидона и мало-помалу распространил свою власть на значительную часть по­бережья западного Средиземноморья.

Карфаген лежал в северо-восточной части теперешнего Туниса, в глуби­не большого залива, недалеко от устья р. Баград, орошавшей плодородную равнину. Таким образом, город был расположен на главных морских путях, связывавших восточное Средиземноморье с западным, в непосредственной близости к Сицилии. Естественно, что он стал центром обмена ремеслен­ных изделий Востока на сырье Запада и Юга. Карфагенские купцы торгова­ли пурпуром собственного производства, слоновой костью и рабами из Су­дана, страусовым пером и золотым песком из Центральной Африки. Они получали серебро и соленую рыбу из Испании, хлеб из Сардинии, оливко­вое масло и греческие художественные изделия из Сицилии. Из Египта и Финикии в Карфаген шли ковры, керамика, эмаль и стеклянные бусы, на которые карфагенские купцы меняли ценное сырье у туземцев.

Преобладание в карфагенской экономике торговли такого типа опре­делило размеры и характер карфагенской колониальной державы. Ее фак­тории тянулись узкой полосой по северному побережью Африки — от Триполитании до Столбов Мелькарта[132] — и затем спускались к югу по берегу Атлантического океана. Они были разбросаны в Южной Испании, на Балеарских островах, в Сардинии и Корсике. Большая часть Сицилии при­надлежала Карфагену.

Однако Карфаген был не только торговым государством. В его эконо­мике немалую роль играло сельское хозяйство. На плодородной равнине Баграда лежали крупные поместья карфагенских землевладельцев. Они обрабатывались рабами или местным ливийским населением, находившим­ся в зависимости крепостного типа. Карфагеняне славились рациональны­ми методами ведения сельского хозяйства. Труд карфагенянина Магона о сельском хозяйстве в 28 книгах был впоследствии переведен на латинский язык по приказанию римского сената. Мелкое свободное землевладение, по-видимому, не играло в Карфагене сколько-нибудь заметной роли.

Экономика Карфагена определяла его классовую структуру. Вся власть фактически находилась в руках ограниченного круга богатых землевла­дельцев, торговцев и промышленников. Эта олигархическая группа распа­далась на две фракции — аграрную и торгово-промышленную, которые часто враждовали друг с другом. Аграрии были сторонниками территори­альных расширений в Африке и противились политике широких замор­ских завоеваний, которую старалась проводить торгово-примышленная партия. Последняя была склонна идти на некоторые уступки городской демократии. Крестьянство в Карфагене отсутствовало, что определяло слабость демократии вообще.

По своему политическому устройству Карфаген был рабовладельче­ской олигархической республикой. Народное собрание существовало, но, как правило, не играло большой роли. Аристотель говорит, что народ при­нимал участие в решении государственных вопросов только в том случае, если высшие власти были несогласны друг с другом. Система политиче­ских подкупов, широко практиковавшаяся в Карфагене, разлагала народ­ное собрание, а покупка государственных должностей давала возможность занимать их только богатым людям.

Во главе исполнительной власти стояли два суфета[133], напоминающие, римских консулов. Они выбирались ежегодно и выполняли главным обра­зом обязанности главнокомандующих армией и флотом. Они входили в число сенаторов («геронтов» — по терминологии Аристотеля), которых, вероятно, было около трехсот[134]. Должности сенаторов, по-видимому, были пожизненными. Сенат имел законодательную власть. На решение народа, как указывалось выше, выносились только такие вопросы, по которым су­ществовало разногласие между суфетами и сенатом. Из состава сената был выделен комитет из 30 членов, который вел всю текущую работу.

Не вполне ясны функции коллегии 100 или 104, которую Аристотель сравнивает со спартанским эфоратом. Во всяком случае, этот орган кар­фагенской олигархии играл очень большую роль, будучи высшим конт­рольным и судебным органом.

Точно так же мы почти ничего не знаем о пентархиях[135]. Аристотель говорит только, что «пентархии, обладающие многими важными функци­ями, пополняют себя, избирают совет ста и, сверх того, остаются у власти более продолжительное время, чем остальные магистраты...»[136].

Из скудных указаний Аристотеля и Полибия трудно выяснить разви­тие карфагенского государственного строя. Всегда ли он имел олигархи­ческий характер, или в некоторые эпохи усиливались демократические тен­денции? Вероятнее последнее. Отрывочные замечания источников[137] дают основания заключить; что в жизни Карфагена бывали периоды, когда бан­кротство политики, проводимой олигархической кликой, вызывало подъем демократического движения и приводило к реформам. Таков, например, был период после второй войны с Римом. Полибий утверждает, что в эпо­ху Пунических войн государственный строй Карфагена значительно эво­люционировал в сторону демократии: «Что касается государства карфаге­нян, то, мне кажется, первоначально оно было устроено превосходно, по крайней мере в главном... Но уже к этому времени, когда карфагеняне начали Ганнибалову войну, государство их было хуже римского... У кар­фагенян наибольшую силу во всех начинаниях имел тогда народ, а у рим­лян высшая мера значения принадлежала сенату. Тогда как у карфагенян совет держала толпа, у римлян — лучшие граждане, и потому решения римлян в делах государственных были разумнее» (VI, 51). Вероятно, Полибий здесь преувеличивает, желая подчеркнуть совершенство римской конституции, основанной, по его мнению, на равновесии трех начал: мо­нархического, аристократического и демократического.

Во всяком случае, в Карфагене бывали крупные народные волнения[138]. Одной из предупредительных мер против этого была периодическая вы­сылка беднейшего населения в подвластные Карфагену области[139].

Когда волнения выходили за рамки гражданства и охватывали наемни­ков, рабов и бесправные элементы ливийского населения, они превраща­лись в грозные восстания, во время которых само существование Карфаге­на висело на волоске. Таковы, например, были события, разыгравшиеся после первой войны с Римом.

Управление зависимыми территориями карфагеняне осуществляли ина­че, чем римляне. Последние, как мы видели, представляли завоеванному населению Италии некоторую долю внутренней самостоятельности и ос­вобождали его от уплаты всяких регулярных податей. Иначе поступало карфагенское правительство. Оно не только требовало от подчиненных племен и городов поставки воинских контингентов (это делали и римля­не), но и облагало их постоянным тяжелым налогом в денежной или нату­ральной форме. Такая система давала Карфагену огромные доходы, не идущие ни в какое сравнение со скудными поступлениями в римскую го­сударственную казну.

Удерживать господство над огромной колониальной державой можно было только посредством сильного военного аппарата. Отсутствие в Кар­фагене крестьянства являлось главной причиной того, что гражданское ополчение было немногочисленным по сравнению с наемниками и отряда­ми зависимых племен и финикийских городов африканского побережья. Такая армия имела некоторые положительные черты. Наемники-профес­сионалы обладали хорошей военной подготовкой и в руках способного пол­ководца превращались в грозную для противника силу. Но, с другой сто­роны, наемники были элементом чрезвычайно беспокойным, который мог причинить много неприятностей своим нанимателям. По своему характе­ру наемные войска годились далеко не для всякой войны. Если дело шло о походе в неприятельскую страну, сулившем богатую добычу, наемники были на своем месте. Но когда тянулась долгая борьба на истощение, ког­да приходилось не только наступать, но и обороняться, наемники быстро выдыхались. Что же касается зависимых контингентов карфагенской ар­мии, то, конечно, они не горели желанием защищать дело ненавистного Карфагена. Поэтому римская армия, состоявшая из граждан и союзников, имела значительные преимущества перед карфагенской.