Жорж Сименон - Первое дело Мегрэ

• Название: Первое дело Мегрэ
• Автор: Жорж Сименон
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1968

В романе «Первое дело Мегрэ» писатель вновь возвращается к началу служебной карьеры своего героя. Полиция Парижа сбилась с ног, стараясь обеспечить безопасность прибывшего с визитом иностранного монарха. Поздней ночью в комиссариате дежурит лишь молодой секретарь Мегрэ. Он и берется расследовать по горячим следам странное зловещее происшествие, свидетелем которого стал случайный прохожий.

СОДЕРЖАНИЕ:

РОМАНЫ

Первое дело Мегрэ (1913). Перевела Э. Лазебникова

Мегрэ, Лоньон и гангстеры. Перевела Л. Лунгина

Мегрэ и бродяга. Перевели Н. Брандис и Э. Шрайбер

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Трубка Мегрэ. Перевел О. Широков

Показания мальчика из церковного хора. Перевела А. Худадова

Сейф ОСС. Перевела С. Викторова

Кража в лицее города Б. Перевела С. Викторова

Три Рембрандта. Перевела Л. Лежнева

Пассажир и его негр. Перевела А. Худадова

Привидение на вилле мосье Марба. Перевела В. Курелла

Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера. Перевела Э. Лазебникова

Э. Шрайбер. Жорж Сименон и его творчество

Составитель: Э. Шрайбер

Перевод с французского под редакцией: В. Финикова

Рисунки: П. Пинкисевича

---

— Теперь гостиные. Нет, нет, обязательно. Я настаиваю на этом!

Ришар включил свет, и большая хрустальная люстра засверкала, издавая мелодичный звон.

— Прошу вас. Никаких трупов? Раненых тоже нет? Вы все осмотрели? Не хотите ли спуститься в погреб? Заметьте, сейчас три часа пятнадцать минут.

Он открыл дверь в комнату для слуг. Жюстен Минар сидел на стуле, а недалеко от него, в углу, неподвижно стоял Луи, — казалось, он стережет вора.

— Это и есть тот самый молодой человек, который слышал выстрел? Счастлив, что имею возможность видеть столь необыкновенную личность. Полагаю, мосье Мегрэ, что теперь я имею все основания принести жалобу по поводу клеветнического обвинения и попытки нарушить неприкосновенность жилища.

— Ваше право.

— Доброй ночи… Луи, проводите этих господ.

Старик Жандро открыл было рот, но ничего не сказал. Что касается Мегрэ, то ему все же удалось выдавить из себя:

— Благодарю вас.

Луи проводил их к выходу и захлопнул за ними тяжелую дверь.

Встревоженные, сбитые с толку, они оказались на тротуаре по левую сторону улицы Шапталь. Мегрэ машинально повернулся к маслянистому пятну на брусчатой мостовой, словно это вещественное доказательство могло его поддержать, одним своим видом подкрепляя его подозрения.

— Клянусь, я не взял в рот ни глотка.

— Верю.

— И я не сумасшедший.

— Безусловно…

— Вы думаете, эта история может вам повредить? Кое-что я ведь слышал…

Так Мегрэ обновил этой ночью свой первый мундир, который немного жал ему под мышками.

Глава II РИШАР ЛГАЛ

Без десяти девять утра улыбающаяся, свежая, распространяющая запах хорошего мыла госпожа Мегрэ раздвинула шторы в комнате, впустив в нее поток веселого ласкового солнечного света. Она совсем недавно вышла замуж и не успела еще привыкнуть к виду этого спящего мужчины, с рыжеватыми усами, с широким лбом, собиравшимся складками, когда на него садилась муха, с густыми волосами, подстриженными ежиком. Она засмеялась. Она всегда смеялась, когда по утрам подходила к его постели с чашкой кофе в руках, а он смотрел на нее затуманенными сном, детскими, как ей казалось, глазами.

Госпожа Мегрэ была кругленькой, пышущей здоровьем молодой женщиной — такие часто встречаются в кондитерских или за мраморными прилавками молочных. Она и не думала скучать в те дни, когда Мегрэ оставлял ее одну в их квартире на бульваре Ришар-Ленуар.

— О чем ты думаешь, Жюль?

В ту пору она еще не звала его Мегрэ, но уже и тогда питала к нему чувство глубочайшего уважения. Точно такое же чувство испытывала она к своему отцу и, несомненно, перенесла бы его на сына, если бы он у нее появился.

— Я думаю…

И он наизусть прочел ей текст, который вспомнил в тот момент, когда открыл глаза после недолгого двухчасового сна.

Это были выдержки из правил внутреннего распорядка полиции:

«Незыблемое правило служащих Сыскной полиции — все свое время отдавать службе».

«Всякое начатое следствие или наблюдение должно быть проведено в кратчайший срок, и в эти часы или дни служащему не может быть гарантирован отдых».

Он ушел из комиссариата в шесть часов утра, когда заместитель секретаря Альбер Люс заступил на дежурство. На улице было так свежо и парижские улицы источали такое благоухание, что ему невольно захотелось пройтись пешком, и он сделал круг, пройдя через Центральный рынок, чтобы насладиться запахом весенних овощей и фруктов.

Не один Мегрэ не спал в эту ночь. Визит коронованной особы был рассчитан лишь на три дня, но полиция сбилась с ног, вот уже добрых три недели следя за порядком. Особенно доставалось тем, что работали на вокзалах и в гостиницах, наблюдая за иностранцами.

Полицейские отделения «одалживали» друг другу людей, комиссариаты тоже. Часы прогулок и поездок короля, заранее выверенные с точностью до минуты, в квартале Сен-Жорж предусмотрены не были, и все незанятые служащие были отправлены в комиссариат квартала Оперы.

Не только анархисты не давали полиции спать. Были просто сумасшедшие, которых такие торжественные церемонии неизбежно выводят из равновесия, были карманники и прочий сброд, готовый обвести вокруг пальца незадачливых провинциалов, привлеченных в Париж блеском фейерверков.

— Этот кофе от «Бальтазара»? — спросил Мегрэ жену.

— Почему ты спрашиваешь? Он тебе не нравится?

— Просто хочу знать, почему ты выбрала именно этот кофе. Он более ароматен?

— Ты сам знаешь, какой у него аромат, и потом, ведь есть еще и картинки…

Он совсем забыл про альбом, в который она тщательно вклеивала картинки, спрятанные под крышкой каждой коробки. На картинках были изображены различные цветы — от лютика до орхидеи.

— Если собрать три полные серии, можно получить ореховую спальню.

Мегрэ принял душ — тогда в их квартире еще не было ванны. Потом съел суп — он всегда ел суп по утрам У себя в деревне и сохранил эту привычку в городе.

— Ты не знаешь, когда вернешься? Он повторил, улыбаясь:

— «…в эти часы или дни служащему не может быть гарантирован отдых».

Госпожа Мегрэ это правило знала наизусть. Смеясь, она надела шляпу и взяла мужа под руку. Она любила провожать его, словно ребенка в школу, но до самого комиссариата не доходила — он смущался, как школьник, встречая кого-либо из коллег.

Как только часы показывали десять, на улице Ла Рошфуко останавливался кабриолет комиссара, лошадь звонко била копытом по мостовой, а кучер принимал вожжи от хозяина. Максим Ле Брэ был, вероятно, единственным комиссаром полиции в Париже, который имел свой собственный выезд и жил в Монсо, в одном из новых домов на бульваре Курсель.

До работы он успевал посетить клуб, пофехтовать, поплавать в бассейне и побывать у массажиста.

Рапорт Мегрэ лежал у него на столе, и Мегрэ со смутной тревогой думал о том, какую реакцию вызовет его донесение у начальника. Он работал над рапортом со всей добросовестностью, стараясь использовать все теоретические познания, которые были еще так свежи в его памяти.

После событий беспокойной ночи, когда Жюстен Ми-нар возвращался с улицы Шапталь вместе с Мегрэ, они остановились у дверей дома, в котором жил Мегрэ.

— Вы женаты? — спросил Мегрэ.

— Да.

— Ваша жена, наверно, волнуется?

— Какое это имеет значение!..

И Жюстен зашел к Мегрэ. Последний записал все показания флейтиста и дал ему подписать протокол. Но тот все не уходил.

— Жена устроит вам скандал… Жюстен повторил с мягким упорством:

— Какое это имеет значение!..

Почему Мегрэ думал об этом сейчас? Ему с трудом удалось выпроводить Жюстена почти на рассвете. Уходя, флейтист с какой-то робостью, смешанной с настойчивостью, спросил у него:

— Вы позволите мне прийти повидать вас?

Он подал жалобу на дворецкого Луи, решительно требуя вмешательства полиции.

Все бумаги были в полном порядке, они лежали на столе у комиссара поверх ежедневных, менее важных донесений.

Никто и никогда не видел, как появлялся Максим Ле Брэ, — он всегда шел коридором и сразу же проходил в свой кабинет, — но все слышали его шаги. И на этот раз у Мегрэ екнуло сердце.

Вся скамья уже была занята посетителями — главным образом бедняками и оборванцами. Он по очереди вызывал каждого из них, выдавал им справки о месте жительства или нуждаемости, регистрировал потерянные вещи или находки, отправлял в камеру задержанных на бульварах нищих или торговцев запрещенными товарами.

Прямо под часами в черном футляре поблескивал колпак электрического звонка, и когда раздастся звонок…

Он рассчитал, что чтение его доклада и жалобы Минара должно занять приблизительно минут двенадцать. Прошло двадцать минут, а его все еще не вызывали. Наконец легкий щелчок звонка дал ему знать, что начальник просит соединить его с кем-то по телефону.

Кабинет Ле Брэ от зала комиссариата отделяла обитая войлоком дверь, заглушавшая даже самые громкие голоса.

Быть может, Ле Брэ уже связался по телефону с Ришаром Жандро, гостем которого он был столь часто.

Вдруг дверь приоткрылась без звонка:

— Мегрэ!

Доброе предзнаменование? Или плохое?..

— Войдите, голубчик.

Прежде чем усесться за письменный стол, комиссар, попыхивая сигарой, несколько раз обошел кабинет.

Наконец, задумчиво положив руку на папку с делами и словно подыскивая слова, он сказал:

— Я прочел вашу бумажку.

— Да, господин комиссар.

— Вы сделали то, что полагали своим долгом сделать. Ваш рапорт составлен очень подробно, очень точно.

— Благодарю, господин комиссар.