Анджей Ваевский - Отныне я - твой меч

• Название: Отныне я - твой меч
• Автор: Анджей Ваевский
• Жанр: Фэнтези

Летописец на миг прикрыл глаза, словно представляя то, что пишет, перо вновь прошлось по бумаге: "Волшебные сказки о прекрасных принцах и принцессах, спасённых этими самыми принцами. Ведь как оно всегда выходит? Жила однажды принцесса, и было у неё четыре брата. Но напал враг лютый, всех поубивал и взял прекрасную принцессу в плен. Но явился спаситель, о да, обязательно прекрасный принц, врагов всех уничтожил, пленницу освободил, влюбился-женился, и жили они долго и счастливо. Увы, но так бывает только в сказках…"

Старик перечитал написанное, еще раз улыбнулся, скомкал пергамент и проворчал:

— Только совсем не сказка получилась. И точно не про "долго и счастливо". Наш сказ о настоящем, наш сказ о короле.

На новый лист легли новые строки.

---

— Остановись, Садар Сидеримский, мы уйдем. Победа за тобой, хоть благородством воина ты и не отличаешься, — натужно процедил сквозь зубы северянин, глядя в глаза принцу и переводя взгляд за его спину. Садар не увидел, не стал оглядываться, но догадался — там замаячили голубые плащи его мальчишек.

— Зелик, вот засранец, — прошептал тихо принц, убрал меч и произнес вслух: — Я принимаю ваше поражение, уходите.

Если бы в тот момент командир рагардцев знал, что принц едва удерживает тяжеленный двуручник в руках, то продолжил бы бой и одержал победу. Если бы знал, что показавшийся отряд мадеран — всего лишь горстка неопытных юнцов, то не отступил бы, несмотря на то, что его воины находились в довольно плачевном состоянии из-за порошка. Но он об этом даже не догадывался, и когда подъехали мадеране, отряд уже сорвался с места, бросив все и убираясь в сторону границы — фактически спасаясь бегством. Садар победно улыбаясь, подошел к Азиту, протягивая руку, помогая встать.

— Убей меня. Или брось, и я сам умру, — Разящий отвел взгляд, и руки не подал.

— О чем ты говоришь? — изумился принц.

— Я — сломанный меч. Зачем тебе такой? Сломанное оружие выбрасывают.

Садар проследил взглядом за тем, куда смотрит Азит, и понял, что нога у него сильно повреждена — слишком уж неестественно она изгибалась.

— Дурень. Если меч хорош, то его отдают в перековку, и он становится лишь сильней от этого. И пока я твой владелец — мне решать твою судьбу! — в голосе вновь прозвенела сталь, как и тогда, когда Садар говорил с императором. Резким, не терпящим возражений жестом, принц протянул руку Азиту еще раз, поймал альбиноса за кисть и дернул на себя, вынуждая подняться с земли. Если бы Разящий мог прочесть мысли своего господина, то удивился бы, сколь вычурно и многословно тот корит "самовлюбленного мальчишку, мающегося несусветными глупостями, не имеющими ничего общего с воинской честью и понятием оружия".

Разящий недоуменно посмотрел на принца, но на ноги поднялся. На одну ногу, вторую поджал, оперся на плечо Садара и попрыгал навстречу мадеранам, увлекаемый своим господином.

— Осмотрите лошадь Азита и поймайте мою. А с тобой, Зелик, я отдельно поговорю, — хоть принц и пытался выглядеть строгим, но лучился как ребенок, празднуя победу. Все же ему удалось задуманное, хоть именно такого разворота событий он и не планировал. Мальчишки же и вовсе восхищенно пялились на своего командира — пусть и не весь бой, но его финал они видели. Не зная подробностей, они закономерно сочли Садара героем. Зелик светился улыбкой так, словно это он поверг рагардцев в бегство. Никто не стал считать потерь врага: так ли важно, что убиты всего лишь полтора десятка, если всё войско убежало?

— Жеребец жив… и все так же страшен, — произнес один из мальчишек, осматривающий вороного, — Рана глубокая, но не смертельная, на ноги встал, а значит — до города дойдет. Но вот везти точно пока никого не сможет.

— Потому и сказал, чтобы поймали мою лошадь. Или повторить? — однако повторения не потребовалось: животное уж вели к принцу.

— Садись, — скомандовал Садар, помогая Азиту забраться в седло.

— Она не выдержит нас двоих, — попробовал протестовать Разящий.

— А двоих и не надо, — ответил принц, взял лошадь под уздцы и зашагал в сторону Лигидеи, всем своим видом показывая остальным, что здесь им больше делать нечего.

Столица Анаториса встретила Садара и отряд раскрытыми воротами. Не вызывало сомнений то, что соглядатаи правителя Западного Мадерека уже успели донести о результатах сражения. Глава лично встречал победителей, окинув удивленным взглядом мальчишек, которые, судя по чистым мундирам, в сражении действительно не участвовали. Принц и Разящий же всем своим видом говорили об обратном.

— Похоже, вы умеете держать слово, Садар Сидеримский, — глава почтительно склонил голову, чествуя победителей.

— Надеюсь, то же самое можно сказать и о вас, — не менее почтительно ответил принц и добавил: — Лекаря Азиту. Да и его коню уход не помешает.

Глава десятая

— Считаешь, поступил достойно?

— Вопрос достоинства и чести весьма скользкий и неоднозначный, когда речь о власти.

— Разве эти понятия отличаются, и это оправдывает тебя?

— Ты рассуждаешь как воин, и как воин я был бесчестен. Но я смотрю на это как государь. И если мне для своей страны придется поступиться честью и достоинством, прибегнуть ко лжи и коварству — я это сделаю.

— Это и значит — быть государем?

— Именно. Радеть о своей стране, о своем народе — превыше всяческих личных добродетелей. Важно не средство, важен результат.

* * *

Лекарь. С ним возникла проблема. Никакие приказы, никакой страх перед империей не могли заставить лекарей Лигидеи прикоснуться к альбиносу. К тому же Азит вовсе не отрицал того, что в живых такой смельчак не останется. Садар злился, ругал всех и вся, но в итоге смирился.

— Послушай, лекарь, я сам все сделаю, только говори — что.

Так и был решен вопрос об излечении Разящего: под руководством и присмотром врачевателя, принц вправил вывих, порадовавшись, что не перелом, туго перевязал, обещая присмотреть за Азитом, чтобы тот пару недель не напрягал ногу. На том лечение и завершилось.

Неделя промелькнула незаметно. Мятежные настроения с уходом рагардцев постепенно успокаивались. В общем-то миролюбивые солепромышленники быстро возвращались к ремеслу, позабыв о возмущениях, словно их и не было вовсе. В это время Садар засел в ратуше, заняв кабинет градоправителя. Тому лишь оставалось возмущенно пожимать плечами — оспорить приказ он не решался. Принц же щепетильностью в подобных вопросах не страдал и чувствовал себя вполне вольготно. Все же он не развлекался, а засел с бумагами, просматривая счета, проводя тщательную проверку движения товара и расчетов с империей и другими странами. Как полномочный посланник императора к вассалу, он имел на это полное право, чем и не преминул воспользоваться.

— Кто отвечает за поставку на империю? — Садар поднял взгляд от бумаг, которыми был завален стол, на Фрама — правителя Анаториса, стоявшего во главе всех солепромышленников.

— Основными поставками ведает Натан, — ответил тот.

— Не помешает дыба вашему Натану, — принц протянул копии подписанных платежей, которые захватил из Мадры. Глава пробежал глазами по цифрам, сравнил их с теми, что в документах предоставленных Натаном и заскрежетал зубами — не сходилось.

— Проклятье! Неужели вор?

— Может и не он. Я тайно взял эти копии из казначейства Мадры. И это должно остаться секретом. Мне самому пока не хочется на дыбу, — Садар очаровательно улыбнулся, давая понять, что секретом останется так же и то, каким именно образом эти копии ему достались.

— В таком случае мы не сможем их обнародовать и притянуть к ответу вора, — Фрам улыбнулся, поняв, что посол прибыл во всеоружии и намерен не только подавить мятеж, но и дотошно разобраться в причинах оного, и так ли виновна империя в недовольстве анаторийцев.

— Хм, но ведь мы можем попробовать сказать, что я как посол его императорского величества засомневался в подлинности подписи казначея. Я ведь могу засомневаться? — улыбка принца стала шире.

— А ты хитер, Садар Сидеримский, ох, хитер, — глава выглядел довольным.

Дыба — хорошее средство для извлечения правды. Немного усердия со стороны пыточных дел мастера, и Натан сознался не только в подделке счетов и воровстве, но и в сговоре с казначейским служкой, который ставил печать казначейства на сфабрикованные документы. Судебный процесс был публичным, и после него многие жители Лигидеи стыдливо отводили взгляд при встрече с принцем или его сопровождением. Осознание того, что подняли шум, ложно обвинив империю в снижении цен, не добавляло анаторийцам радужности в настроениях. Бунт окончательно исчерпал себя за неимением причины недовольства. Письмо казначею с обвинениями в адрес одного из его помощников полетело с первым же голубем в Мадру.

Весна вступала в свои права, расцветив сады степного Анаториса всеми оттенками бело-кремового. Вслед за абрикосами раскрыли свои бутоны сливы и яблони, за ними торопились груши. Лигидея утопала в пьянящих ароматах буйноцветья. Азит уже поправился и мог самостоятельно передвигаться. Вернее, он мог и раньше, но принц ему не позволял, едва не приковав к постели. Теперь же альбинос везде следовал по пятам своего господина, пугая взглядом багрово-алых глаз случайных прохожих. Садар прогуливался по соляной столице, отдыхая после почти двухнедельного сидения в ратуше за бумагами.

Забредя на южную окраину города, где садов больше, чем в центре, принц наткнулся на удивительный по красоте своей храм. Прозрачная беседка витыми колоннами окружала небольшую часовню: выглядело это так, словно одно здание находится в другом. Открытый всем ветрам храм: шесть стен, разделенные арочными проходами, стремящимися к куполу беседки. Он возведен в честь бога Тарида, судя по бело-красным штандартам, украшавшим вход в каменно-кружевное чудо. Садар невольно улыбнулся. Красный — цвет его страны, и белый — цвет монарха. Оба божественных колора присутствовали в одежде принца, словно знамение или благословение.