Мария Семенова - Новая игра

• Название: Новая игра
• Автор: Мария Семенова
• Издательство: Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9985-1152-3

Долгожданная книга Марии Семёновой и Феликса Разумовского «Новая игра» продолжает цикл «Ошибка „2012“».

«Конец игры», намеченный древними пророчествами на 2012 год, резко и ощутимо приблизился… В маленький райцентр Пещёрку подтягиваются могущественные игроки. Они ожидают, что именно здесь им удастся перейти на новый, более высокий уровень бытия. Однако правила начинают внезапно и грозно меняться, да и сами «геймеры», живущие не первую тысячу лет, обнаруживают в себе неожиданную готовность к переменам. Что, если главное — это всё-таки не успех в пресловутой игре, направляемой таинственными Хозяевами, а человеческая сущность, которую ни один из них не сумел вытравить в себе до конца?

Что ждёт наших героев, когда полностью рассеется болотный туман, вечно кутающий Пещёрку?

---

— Привет, чудовище. — Колякин открыл дверцу, уселся, вставил ключ в замок зажигания и задал ещё один извечный российский вопрос: — Ну что, зелёная, сама пойдёшь?..

Застонал стартёр, пригасли лампочки на панели, и мотор откликнулся рёвом. Майор облегчённо вздохнул, дал ему прогреться и поехал — да ну, какое там проверять секретную информацию, зелёная «четвёрка», чем-то напоминавшая бесхвостого крокодила, привычно повезла хозяина в «Вечерний звон». Гласит же солдатская мудрость — подальше от начальства, поближе к кухне. А что за мудрость, если время от времени не воплощать её в жизнь?

«Ничего, жизнь наша как зебра, — утешал он себя по дороге. — За чёрной полосой всегда идёт белая. Ничто не тянется вечно, даже непруха. Будет и на нашей улице праздник. Обязательно будет…»

Однако, подрулив к родному заведению, Колякин с горечью понял, что зебру его удачи сожрал крокодил, а праздник на улице настанет ещё не скоро.

Машин на парковке было раз, два и обчёлся. Да и те всё такие, что лучше бы их вовсе не видеть. Ведро на ведре. Ни «Лексуса» зама по строительству, ни «Мерса» местного финансового бога, ни сотого «Крюзера» Паши Долгоноса, ни «Мазды» Севы Тянитолкая…

А причина? Она была ясна, как Божий день. Конкуренты. Китайцы, мать их. Такая вот чёрная полоса с конкретно жёлтым отливом.

— Добрый день, Андрей Лукич. — Мэтр, одетый комиссаром госбезопасности, выскочил аж на порог. — Чем вас попотчевать? Нынче поросятина с грибами удалась на диво… Прямо во рту тает…

Колякин, которого начинала душить безнадёжная злоба на весь свет, посмотрел на него так, словно впервые увидел. Мэтр был мало того что никакой не чекист, а зэк, так ещё и «барабан», переведённый на расконвой за «стук и бряк». Угодливое ничтожество, от вида которого Колякину вдруг стало страшно.

— Перцовки, клюквенного сока, сала и лука, — приказал он и двинулся в кабинет, стилизованный под камеру-одиночку, чувствуя себя Наполеоном после Ватерлоо. — Живо давай у меня! — бросил он через плечо. — По зоне соскучился?

Возвращаться в зону мэтру не хотелось. Миг, и на белоснежной скатерти материализовался майорский заказ. Перцовка была огненно-жёлтой, клюквенный сок — алым, жеребейки сала играли розовыми прожилками, лук распадался влажно-хрустящими кольцами.

— Пошёл, обойдусь, — шуганул Колякин халдея в форме полковника, выругался сквозь зубы (звёзды, такую мать…), наполнил рюмку сам. — Лизоблюды поганые, стукачи… Всех вас на лесоповал… В шахту, в горячий цех!

Запил клюквенным соком, заел салом и луком… Мир в душе что-то не воцарялся. Колякин встал, шагнул к оконцу, выходившему в общий зал, отдёрнул занавесочку — и в который раз выругался. Было с чего. Практически пустые столы, скучающие вышибалы… Одно слово, мерзость запустения. Где приглушённые музыкой разговоры, бодрый звон посуды и пулемётное таканье кассы? Клиенты где? Важные россияне, приезжавшие сюда аж из Питера? Где?..

Известно где, у конкурентов. Сидят небось в «Золотом павлине», млеют от обилия позолоты… и едят. Не важно что, главное — палочками. Господи, ну что за народ! Никакого патриотизма. Никаких корней. Никакого уважения к истории…

«Вот именно, к истории. — Колякин сел, опять налил и выпил, как воду. — Ибо российская история есть тюрьма. Каторга, темница, узилище, острог, зона, кутузка, каталажка. А им что? Им хоть дерьмо, только бы — палочками…»

Преисполнившись внезапного отвращения, майор вышел из кабинета, покинул заведение и, забравшись в свою «четвёрку», зло и тоскливо задумался: куда теперь? Ему отчаянно хотелось на родную ферму. К полосатому выводку Карменситы. К розовым пятачкам, доверчиво тычущимся в ладони. В остальном мире из новой породы скоро будут делать бекон, но эти — головные производители, элита, ядро — увидят только ласку и добро и умрут своей смертью, это Колякин для себя уже решил.

Он даже улыбнулся, запуская двигатель, но потом представил рожу свинаря Сучкова и заново исполнился омерзения. «Нет уж, Господи, только не это. Одни стукачи кругом. Куда ни сунешься, всюду искариоты. На службе — иуды, в кабаке — иуды, даже на свиноферме и то иуды… Господи, святые угодники, что же это за жизнь? Да ещё гады китайские…»

Судьбе было угодно, чтобы именно в эту минуту по грейдеру, по ту сторону пустынной автостоянки неторопливо проехал пикап «Великая стена», украшенный рекламой «Золотого павлина».

«Хватит!!!» — накрыл Колякина девятый вал ярости. Зелёный «Жигуль», похожий на бесхвостого крокодила, буквально прыгнул с места и понёсся — нет, не на ферму. В Пещёрку.

Во времена, когда эталоном благополучия считалась «городская» квартирная жизнь, старинный городок успели поуродовать пятиэтажками. Это теперь оказалось, что жить надо в коттедже, а ещё лучше — в бревенчатой избе, но тогда квартира на пятом этаже без лифта представлялась (мы, правда, слова этого не знали) пентхаусом. В смысле, пределом мечтаний. В одном из таких «пентхаусов», последние лет двадцать кляня его на чём свет, Колякин и обитал.

Но гораздо важней для нас то, что поблизости у него был гараж. Да не ветхая железная будка, норовящая сползти в ближний овраг, а крепкое бетонное сооружение с мощными воротами, мудрёными запорами и даже с сигнализацией-ревуном. В городках вроде Пещёрки обычно непросто что-либо утаить, но… Ах, если бы важнейшие секреты Отечества охранялись хоть вполовину так, как хранил свои секреты Колякин!

Проскользнув в стальную «калитку», майор отключил ревун и, обойдя стоявший в гараже шестисотый «Мерседес», по сварной лесенке спустился в кессон.[157] Здесь он стащил опостылевшую форму, так и не украсившуюся новыми звёздами, и перво-наперво облачился в рубашку от Риччи. С виду неброская, она стоила две тысячи долларов. Материю для неё закупали в Египте, да не какую попало: распусти эту рубашку на нитки, получится расстояние от Питера до Гатчины. За рубашкой последовал коричневый костюм от Хьюго Босса, крокодиловые ковбойские сапоги, запястье украсила сверкающая «Омега», а грудь — массивная цепь…

Такая вот пародия на древнее переодевание во всё чистое перед последним отчаянным боем. «Омега» отсчитывала последние минуты нечестивого пребывания узкоглазых в Пещёрке. На то, что будет с ним самим, майору было полностью наплевать.

«Взорвать? Перестрелять? Отравить? Испепелить? — Он с весёлым прищуром рассматривал внушительный арсенал, занимавший вторую половину кессона. — Нет, нет, так нельзя. Могут пострадать невинные люди… Ага, а вот это, видит Бог, самое то…»

Взгляд Колякина остановился на специальном изделии «Ваниль» — чудовищной эффективности химической гранате для разгона демонстраций. При взрыве она давала устойчивое облако невыносимой вони, не оставлявшее равнодушным ничто живое в радиусе двухсот метров. Ещё Андрей Лукич прихватил «Поток» — лазерный фонарь для временного ослепления супостата. Вывел на волю богатырского коня — красавца «шестисотого», привычно запечатал гараж, нырнул в кожаные объятия салона и полетел на врага.

Мастер и Азиат. Ошибочка вышла

В номере Мастера густо пахло кофе, углями, курящимися благовониями и… увы, увы, застарелыми фекалиями. Как ни драили, как ни хлорировали сейф, миазмы до сих пор давали о себе знать. Оставалось быть философом — и смириться с тем, чего никак невозможно было исправить.

Ещё в номере пахло растворимым кофе, пряниками из местной пекарни и привозным сыром «Маасдам». Это обжора «племянничек», будь он неладен, устраивал себе на халяву второй завтрак.

Сам Мастер дешёвый «Якобе» на дух не переносил, а потому готовил себе настоящий кофе, сам, своими руками, потому что священнодействие нельзя передоверять никому. К тому же он не просто наслаждался любимым напитком, он ещё и гадал. Конечно, кофейная гуща — это вам не листья тысячелистника и не бронзовые цани, но если в кофе как бы случайно уронить «Маасдам»…

Мастер бережно обнял ладонью длинную деревянную ручку, вдохнул божественный аромат и снял турку с жаровни. Налил густой напиток в фарфоровую чашку, отдался приятному расслаблению, легко достиг неглубокого транса и, смакуя, принялся пить. «Каждый глоток — Вечность. Каждый глоток — Предел, порождающий бесконечные коловращения Ян и Инь…»

Наконец на дне осталась лишь гуща.

«О, Великая Пустота…» — Мастер углубил свой транс, пустил по кругу очищенную ци и, взяв чашку в левую, «иньскую» руку, закрутил текучую гущу определённое число раз. Строго по часовой стрелке, медитируя под особый приговор…

И вот чашка опрокинулась на блюдце, показывая донышко небесам. Мастер сделал резкий выдох, полузакрыл глаза и принялся терпеливо ждать. Мантра, привлекающая удачу, звучала в его душе, пока он не почувствовал — время пришло.

«О, Великий Предел!» — Мастер поднял чашку, прищёлкнул языком и стал рассматривать рисунки на её стенках. Для простеца это были всего лишь бессмысленные разводы, но для посвящённого — знаки Вечности, оставленные жижей по изволению Высших сил. Вот она, Истина, вот оно, Откровение. Умеющему видеть Вселенная всюду расставляет подсказки,[158] надо только верно их прочитать…