Андрей Кураев - Сатанизм для интеллигенции

• Название: Сатанизм для интеллигенции
• Автор: Андрей Кураев
• Жанр: Религиоведение

“Мы живем не в стране возрождающегося Православия или ислама, а в стране победившего оккультизма”.

В привычно либеральном духе столь мрачный вывод можно было бы приписать религиозному мракобесию о. диакона, однако автор книги – как раз в отличие от привычных либералов – взял на себя труд ознакомиться с весьма большим количеством авторитетных оккультных сочинений, общепризнаваемых практикующими в этой области, и приводимые в них рассуждения о тождестве Христа и Сатанаила, чрезвычайные похвалы Светоносцу-Люциферу, равно как и подробности тибетской культовой практики, даже и не на сугубо правоверный, но всего лишь на остаточно христианский взгляд чрезмерно приванивают серой. Широта и разнообразие практикуемых россиянами оккультных увлечений, вполне обретших права светской благопристойности, явно свидетельствуют о сильно пониженном, если не вовсе утраченном обонянии.

…Люди вольны практиковать какую угодно тантру и мантру, но в той мере, в какой они вообще способны осознавать свои действия, им следовало бы внятно уяснить для себя их вытекающие из тантры и мантры отношения с христианством – отвергнуть так отвергнуть, покаяться так покаяться, но, по крайней мере, не лгать и не умалчивать.

Уяснению этих отношений и посвящена книга о. диакона, который честно предупреждает читателей, что в известном смысле хочет лишить их свободы: “Вы вправе думать иначе, чем Православие, вы можете понимать само Евангелие и смысл христианской жизни иначе, чем Православие, наконец, вы просто можете говорить и писать, что хотите. Но одного вы не можете делать – в этих случаях вы не можете выдавать коктейль своих мыслей за Православие”.

Максим Соколов

---

Даже еврейская мысль (в каббалистической традиции) в конце концов согласилась с этим. Но апостолы продолжали отстаивать веру Моисея и пророков. «Престол Твой, Боже, в век века» (Евр. 1,8). Бог – «Царь веков»; нетленный и единый (1 Тим. 1,17). Отсюда родилось главное славославие христиан, воссылающее славу Отцу, и Сыну и Святому Духу – ныне и присно и во веки веков. По ощущению современного языка концовка этого славословия тавтологична: «присно» означает – всегда, вечно; и «во веки веков», очевидно, означает то же самое. Но на заре Нового Завета «во веки веков» звучало гораздо более резко, определенно и торжественно, чем просто – «всегда». В этом «во веки веков» слышался победный гимн: сквозь все века, сквозь все эоны и миры, сколько бы их ни громоздили в своем воображении гностики, проходят действие и любовь Единого Бога и ответное благодарение людей. Событие Воплощения и Спасения, происшедшее на глазах апостолов, имеет значение для всех времен и миров.

Признавали или нет сами ранние христиане множественность миров – в этом контексте оказывается вопросом просто второстепенным. Сколь бы много их ни было – Христос единожды принес Жертву и для всех – «иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков , явился для уничтожения греха жертвою Своею» (Евр. 9,26).

В сознании апостолов Всемирная история подошла к своей кульминационной точке; настали «последние времена» (не в том смысле, что Пришествие произойдет в ближайшие месяцы, а в том, что за концом «века сего» сразу последует Вечность, Век нескончаемой будущей жизни). И чтобы эту радость не украли гностические лжеучителя, апостолы вновь и вновь напоминают своим ученикам: Евангелие возвещено – на веки.

И как в упоминании апостолов о множественности веков нет согласия с матрешечной вселенной гностиков, так и в странном ветхозаветном рассказе о «субботнем отдыхе» Творца сказывается не архаичная примитивность книги Бытия, но ее подлинная новизна: оказывается, субботний Бог проснулся, восстал и пожелал непосредственно вести людей дальше. Удалившийся Бог вернулся, Его молчание кончилось. Тот, Кто «почил в субботу», отныне вновь – «Бог твой».

Суббота была важнейшей чертой библейской жизни, ибо она подтверждала и зримо свидетельствовала – с Кем именно заключен завет Израиля. В мир, в историю «вернулся» Тот, с Кого все началось.

«Ты значил все в судьбе моей,
Потом пришла война, разруха,
И долго-долго о Тебе
Ни слуху не было, ни духу.
Но через много-много лет
Твой голос вновь меня встревожил.
Всю ночь читал я Твой Завет
И как от обморока ожил»…

Борис Пастернак

И после Моисея молчание Ягве означает Его удаление (Пс. 34,22): когда он молчит, Израиль умирает, уподобляется «сходящему в могилу» (Пс. 106,20); когда Господь слышит молитву народа Своего и посылает Свое слово, оно избавляет сынов человеческих от могил (Пс. 271,1), оно «оживляет» их (Пс. 118,50).

Итак, суббота отделяет Израиль от остальных народов – но лишь для того, чтобы напоминать им о полузабытом ими Едином Творце и через принятие Его всех привести к новому единству. Единство хорошо, когда это единство в истине и в Боге. Но если это единство в забвении Бога?..

Закон доброго поведения выражается в псалме: «Уклонися от зла и сотвори благо». Сначала – «уклонение», отъединение. В Новом Завете апостол это выразит ясным суждением: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15,33).

Именно с пантеизмом связана знаменитая индусская «терпимость» – разрешение называть божество любыми именами. Все равно, какое имя – потому что вообще все равно, потому что все в мире есть Бог. Но если Бог есть личность, но если Бог отличим от мира, если мир не есть Бог – то возможна ошибка. Бог в некотором смысле создает мир вне Себя («из ничто»), и если человек прикипит своим сердцем к тому, что не есть Бог, – он может остаться вообще без Бога. Вне Бога есть огромный по человеческим меркам мир: в нем можно заблудиться. А в конце концов – и задохнуться. Поэтому в монотеистической религии немыслимо поставление рядом с Творцом еще каких-то иных поклоняемых сущностей.

Вот как Библия описывает грех, выбросивший за рамки Священной истории жителей Самарии: «Сделал каждый народ и своих богов… Между тем чтили и Господа» (4 Цар. 17.29-32). Именно – «между тем». По сути они осуществили мечту современной нецерковной интеллигенции об объединении всех религий – «Господа они чтили, и богам своим они служили» (4 Цар. 17,33).

Самария была основана израильтянами в начале IX века до Р. Х. В 722 г. до Р.Х. она после трехлетней осады была взята ассирийской армией. Местное еврейское население было депортировано в Мидию. Земли же были заселены ассирийскими и вавилонскими переселенцами. Причиной этой этнической катастрофы Библия называет возрождение в Израиле языческих религиозных стереотипов – «и оставили все заповеди Господа, и поклонялись всему воинству небесному» (4 Цар. 17,16), то есть на место почитания Бога поставили игры с «космическими иерархиями». «И проводили сыновей своих и дочерей чрез огонь, и гадали, и волшебствовали, и предались тому, чтобы делать неугодное в очах Господа» (4 Цар. 17,17). Итог этих оккультно-языческих игрищ: «И прогневался Господь сильно на Израильтян, и отверг их от лица Своего» (4 Цар. 17,18). Без защиты же Бога еврейский народ становился бессилен. Своими мечами, своей силой он не смог защитить свои города.

Первые годы жизни язычников-переселенцев на самарийской земле были весьма трудны. Несчастия, навалившиеся на них, они поясняли тем, что, переехав в другую страну, они сохранили почитание своих прежних богов и не озаботились умилостивлением «местного бога» – «Бога той земли» (4 Цар. 17,26). Так они решили принять почитание Иеговы, почитание Бога Библии. Однако их позиция была позицией религиозного синкретизма: они полагали, что возможно чествование Бога Библии и поклонение иным, языческим богам. «Народы сии чтили Господа, но и истуканам своим служили. Да и дети их и дети детей их до сего дня поступают так же» (4 Цар. 17,41).

В глазах Библии, в глазах Ветхозаветной Церкви это все равно, что просто остаться язычником, и даже, пожалуй хуже: знающий истинного Бога и остающийся в служении идолам хуже обычного простосердечного язычника. Библейская формула «Бог един» – это эксклюзитивистская формула. «Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет потом: „пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им“, – то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего4 ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего, от всего сердца вашего и от всей души вашей» (Втор. 13,1-3).

Когда Бог говорит Моисею первую заповедь – «Бог один», он не имеет в виду, что тем самым Моисею открывается эзотерическая тайна – имен, дескать, богов много, а на самом деле все религии говорят об одном и том же Едином Боге. «Моисей, если хочешь, называй Меня Кришной. А ты, Аарон, можешь по вторникам звать меня Зевесом, а по пятницам хоть Астартой. А будет желание – молитесь так – „О, Карлсон, иже еси на крыше!“.

Пантеистическая формула «Бог един», напротив, инклюзивная: она вбирает в себя самые разные формы духовного движения. Заповедь Моисея имеет в виду «единый» как «единственный» – «нет иных богов!». Бог Библии называется Единым – потому что исключает иных богов. «Бог» современного религиозного китча называется «Единым», потому что вбирает всех богов.

Если бы Бог Библии воспринимался как один среди многих иных богов, как одна из многих эманаций Единого, наряду с Ним было бы естественно почитать иные божества. Как писал апологет язычества Цельс, «Кто почитает нескольких богов, тем самым делает приятное Богу, поскольку он почитает нечто от великого Бога. Поэтому, если кто почитает и боготворит всех (приближенных Бога), он не оскорбляет Бога, которому все они принадлежат… Право же, тот, кто, говоря о Боге, утверждает, что только одного можно назвать Господом, поступает нечестиво, так как он тем самым разделяет царство Божие, создает в нем раздор, как будто бы существовали (две) партии и имелся какой-то другой, противостоящий Богу» (Против Цельса. 7,2 и 8,11).

Но библейские пророки, а позже и христиане как раз и считали, что духовный мир разделился. И потому дружба с языческими духами есть вражда против Бога. Может быть, некоторые языческие ритуалы, образы, мистерии сами по себе не так уж плохи; далеко не все в языческой религиозной жизни может быть оценено как инспирация Сатаны. Но когда пришел Свет, когда открылась возможность прямого обращения к Богу, уже нельзя оставаться в мире языческих двусмысленностей. Отворачиваться от Христа, пришедшего к людям, и обращаться к прежним языческим заклинаниям – значит противиться Христу, отрекаться от Него.