Роберт Ферриньо - Молитва по ассасину

• Название: Молитва по ассасину
• Автор: Роберт Ферриньо
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35866-3

Середина XXI века. В результате серии ядерных атак политическая карта мира изменилась неузнаваемо. Из супердержав остались только Россия и Китай. Вся Африка, Ближний Восток и большая часть Европы принадлежат мусульманам. Прежние США распались на Исламскую республику и Библейский пояс, ведущие непрерывную войну друг с другом. Свирепствует религиозная полиция, экономика в глубоком упадке. Христиане поражены в правах, евреи вне закона.

Но не все принимают правила, навязанные судьбой. Один из таких, играющих по собственным правилам, фидаин, супервоин, спецназовец Ракким Эппс вступает в неравный бой с всесильными мира сего, чтобы получить доказательства, что бомбы, изменившие мир, взорвали вовсе не те, о ком объявлено официально.

---

Впрочем, рыжий особенно и не пытался достать оружие. Его пальцы впились в гибкий обруч, сомкнувшийся вокруг шеи. Наручники изготавливали из полимера, обладающего памятью. Запястья арестованного они стягивали почти до болевого порога, а на горле действовали как удавка.

— Отпустите его, мистер Эппс! — Пистолет в руке Бесона дрожал. — Мы уходим.

Маркс с выпученными глазами пытался освободить шею. У него уже подкашивались ноги.

Бритоголовый положил оружие на пол.

Ракким нажал кнопку сброса, и «браслеты» разомкнулись, оставив на коже охранника ярко-красный отпечаток. Бывший фидаин бросил их бритоголовому.

Бесон подхватил готового упасть Маркса. Тот лихорадочно ловил воздух широко раскрытым ртом.

— Мистер Эппс! У вас не было необходимости так поступать с ним! — крикнул бритоголовый вслед убегающему Раккиму. — Нам только что сообщили, что мы переведены в сектор «В»! Как я теперь буду объяснять, откуда у него эта полоса?

— Не волнуйся. Он сумеет о себе позаботиться.

— Я знаю. — Сара с трудом удерживала себя в руках.

На экране портативного телевизора ибн-Азиз пробирался к полицейскому кордону. Вероятно, хотел самолично возглавить приверженцев. Он жестами призывал освещенную прожекторами толпу идти вперед.

Рыжебородый наклонился ближе к монитору. Уже скоро…

Ибн-Азиз резко дернулся. Его лицо сделалось каким-то дряблым. Ровно в тот момент, когда камера взяла крупный план, он схватился за живот, согнулся пополам. У главы «черных халатов» совершенно неожиданно случился приступ поноса. Все отскочили в сторону, даже самые верные телохранители. В ослепительном свете прожекторов ибн-Азиз стоял посреди лужи собственного дерьма в замаранном халате. Диктор хихикнула за кадром. Следом захохотала толпа у концертного зала. Полицейские тряслись, бряцая доспехами, и даже некоторые фундаменталисты не сумели удержаться от улыбки, когда на всех экранах появилась обалдевшая физиономия муллы, открывавшего и закрывавшего рот, словно пойманная рыба.

Лимузин раскачивался от смеха Рыжебородого.

Ракким добежал до аппаратной. Мониторы передавали рекламу автомобилей… а Дарвин приветливо махал ему из-за пуленепробиваемого стекла.

Дарвин! Какая-то девушка с синими волосами тихо рыдала, склонившись над пультом. За ее спиной стоял стол. На столе помещалось кресло, а на нем сидел… Стивенс. Со ртом, заклеенным серебристым скотчем, надежно связанный по рукам и ногам и с петлей на шее. Свитая из провода удавка, перекинутая через потолочную балку, висела свободно, однако с первого взгляда становилось ясно — до пола ее длины не хватит. Хватит лишь на то, чтобы сломать агенту шею. Достаточно чихнуть посильнее, и кресло на роликах съедет со стола.

— Дверь открыта. — Дарвин усмехнулся. Одну руку он положил на спинку импровизированного эшафота, катая его взад и вперед по столешнице. — Входи, Рикки. Здесь так интересно.

Новую модель «форда» называли «Пилигрим». Рыжебородый ждал окончания рекламы и вспоминал машины своей юности. Огромный, как яхта, «линкольн» — отец как-то раз вернулся на нем домой. А в салоне материнского мини-вэна вечно пахло пролитой колой. Однако величайшим автомобилем в истории человечества он все равно считал кабриолет «мустанг». Да и как иначе, ведь именно на нем Томас разъезжал во время учебы в колледже. Тогда еще буйный католик, он любил скорость и свист ветра в ушах. Все это было задолго до обращения к истинной вере. Еще до того, как брат женился на Кэтрин. По всему телу вдруг разлилась смертельная усталость. Нет, не воспоминания камнем навалились на грудь. Совсем иное. Болезнь, неподвластная даже лучшим в мире медикам. Недуг, вынуждающий их лишь стоять с вытянутыми от бессилия лицами и стыдливо прятать глаза.

Реклама закончилась, камеры переключились на концертный зал. Кинозвезды о чем-то болтали между собой, не забывая изредка поглядывать на объективы.

Сара поднесла к лицу часы, но промолчала.

Слишком поздно менять решение. Рыжебородый устало посмотрел на нее. Она так походила на мать. Если бы он, а не брат женился на Кэтрин, родилась бы у них дочь, имеющая внешнее сходство с его нынешней племянницей? Скорее всего, нет. Хвала Всевышнему, глава службы безопасности никому не передал свои уродливые гены. Тем не менее… мечтать об этом никто ему не запрещал.

— В чем дело, дядя?

— Просто задумался о том, как ты красива.

Сара удивленно подняла брови.

— Комплимент? От тебя? Ты не заболел?

Рыжебородый откинулся на спинку.

— Никогда не чувствовал себя лучше.

Он снова подумал о Кэтрин. Рыжебородый вообще редко думал о ком-либо другом с тех пор, как увидел ее у себя на вилле. Иногда размышлял об упущенном времени. О возможном, но не сделанном. Кэтрин, когда он поделился с ней своими сожалениями, прижала палец к его губам и спросила, почему он думает, будто сделать первые шаги следовало именно ему. Она права. Однако сделанный вывод лишь усилил чувство сожаления, и Рыжебородый почувствовал в груди боль. Жгучую боль. Нет, не сейчас. Еще рано. Он сделал глубокий вдох, его ноздри почти наяву уловили давно забытый запах кожаного салона «мустанга». Он поступил правильно. Они поступили правильно. Кэтрин была женой Джеймса. В их отвергнутой любви своя честь.

Сара вцепилась в его руку.

— Глава академии. Он представляет Джил.

Рыжебородого уже ничего не интересовало. Он видел запись. Теперь ее увидит весь мир. Пусть Хасан Мухаммед подавится правдой. Старейший и мудрейший. Какая чушь. Глава службы безопасности посмотрел в окно. Боль в груди усиливалась, разрывала внутренности. Становилась почти нестерпимой. Слишком большой кусок собственной жизни он посвятил этому Хасану Мухаммеду. Бесспорно, этого требовали обстоятельства, однако сейчас Старейший не заслуживал и секунды его внимания. Аллах в свое время непременно разберется со старым злодеем.

— Сара?

Она отвернулась от экрана телевизора.

Рыжебородый пытался заговорить, но боль не позволяла ему сделать достаточно глубокий вдох.

— Дядя?

— Ты… по-прежнему хочешь выйти замуж за Раккима?

Она явно удивилась и даже на мгновение потупила взор. Но только на мгновение.

— Да.

Рыжебородый кивнул. Любую боль можно вытерпеть, если рядом вход в рай.

— Я тоже этого хочу.

— Ты нас благословляешь?

Он упивался красотой племянницы. Ее лицо светилось, и вокруг него мерцали звезды. А-а, понятно, кислородная недостаточность. Значит, вот как выглядит смерть? Целая галактика любви, и ее центр — Сара.

— Дядя? Ты нас благословляешь?

— И я, и твоя мать. От всего сердца. От всей души. — Рыжебородый улыбнулся. Ему вдруг показалось, будто он всю жизнь ждал, чтобы произнести эти слова. От всего сердца. От всей души. Зрение стремительно слабело. Томас Дуган не видел Сару, но ощутил прикосновение к руке ее губ. Успел почувствовать ладонью тепло ее щеки.

— Бабушка-бабушка, зачем тебе такой большой нож?

Он рассмеялся шутке Дарвина. Уместный вопрос.

Только человек, прошедший подготовку фидаина, мог вычислить оружие, прижатое к внутренней стороне предплечья.

Ассасин слегка толкнул кресло, и его колесики замерли у самого края столешницы. Он не спускал глаз с Раккима.

— Камера пять, более крупный план, — прошептала девушка-модерн в ларингофон. — Камера один, подготовиться к широкому плану.

— Кто этот придурок на стуле? — поинтересовался бывший фидаин.

— Этот придурок умрет, если ты не бросишь нож. — Дарвин развернул кресло Стивенса. — Когда у мужчины ломается шея, из него сперма бьет фонтаном. Незабываемое зрелище. — Агент службы безопасности плотнее сжал зубы. — Если хочешь знать мое мнение, бог, придумавший такое, — настоящий маньяк.

— Не только он. — Ракким вытянул руку вперед. Оружие лежало идеально ровно в центре ладони. Капелька крови повисла на кончике лезвия. Из такого положения можно и метнуть, однако ассасин необычайно проворен, и в случае промаха… Ракким резко дернул запястьем, и нож воткнулся в дверь за его спиной.

Дарвина, судя по всему, его поступок разочаровал.

— Я просмотрел то, что принес твой приятель. Не удивительно, почему Старейший так обеспокоен.

Девушка с синими волосами всхлипнула.

— Камера два, камера восемь. Панорама первого ряда, камера четыре.

— Карла, ты готова? — поинтересовался Дарвин.

Ракким недоуменно поднял брови:

— Ты что, собираешься пустить нашу запись?

— Как только начнется ретроспектива. — Ассасин крутанул кресло, и провод на шее Стивенса натянулся. — Жаль, что вы не захватили попкорн со сливочным маслом.

Ракким подошел ближе.

— Я постоянно спрашивал себя, зачем старику понадобился Эппс, если у него есть я? Что он задумал? — Дарвин пожал плечами. — Одно из колесиков кресла скрипнуло, Стивенс выпучил глаза. — Я бы так и остался фидаином, если б предпочитал удовольствоваться неведением. — Из всех динамиков установленных в аппаратной мониторов раздался шквал бурных аплодисментов. Часть экранов показывала концертный зал с разных ракурсов, а еще на пяти шла прямая трансляция из разных точек планеты. Кино — универсальный язык, понятный любому. — Ракким, тебе все это никогда не надоедало? Ты никогда не задумывался, в чем смысл жизни?