Пётр Волкодав - До 1,7 секунды и после

• Название: До 1,7 секунды и после
• Автор: Пётр Волкодав
• Жанр: Фэнтези

К Земле и Дельфе, расположенных зеркально в Млечном Пути, приближаются чёрные дыры. Землянин Иван отправляется на Дельфу. Начинается война.

---

Жена ушла, спустя три месяца совместной жизни, оставив полную жёлчи записку: "Иван, я не хочу жить с неудачником. Ты козёл". Он тогда расхохотался и запил на неделю. Для "истории", записку обрамил в стекло и разместил под саблей, рядом с вовсе непонятной и глупой, как считали гости надписью: "водоворот спасёт". Над ним и подтрунивали гости за "водоворот и козла", но он лишь улыбался и шутил, что это — нетленные произведения искусства. Когда пошли в печать первые книги, бывшая жена позвонила и предложила встретиться. Иван расхохотался и процитировал её записку. На том всё и закончилось. Вернее сказать — началось.

Роман не давал покоя и забирал много времени. В некоторые дни он нарезал круги по квартире и забывал бриться. Горничная, приходя убирать квартиру, ворчала на прокуренные стены и беспорядок, а ещё больше — внешний вид цивилизованного бомжа. Приходилось доплачивать. В такие дни он заваривал кофе своей уборщице и угощал её вкусненьким. Она хоть и ворчала, но была довольна, что сидит и пьёт кофе за одним столом с писателем.

Включая компьютер, он чувствовал "их" присутствие, словно не он создал их, а персонажи вырвались из тесных строк романа и кричат наперебой и требуют и требуют чего-то. Особенно этот противный рыжий, по имени Томас. Иногда Ивану казалось, что они настоящие, а у него самого "сорвало крышу". Он каждый раз перечитывал, делая небольшие правки, но последняя глава и эпилог не удавались.

На прошлой неделе, один из книгоиздателей — Евдокимов — приятель, в своём кабинете налил коньяку, покачал головой и заметил: — Твой роман обалденный, я оставлю у себя копию. Как ты и просил Иван, я оформил все необходимые бумаги авторства на твоё имя, но сейчас роман не "пойдёт". Он сложен для восприятия. Нужно подождать, полгода, может год, и я издам его большим тиражом, но не сейчас. Аванс я положил на твой счёт. Если ты сделаешь упрощённый вариант, тогда может быть получиться. Если я издам твою книгу в том виде, в котором она есть, меня засмеют все ведущие издатели с читателями в придачу. А бизнес — есть бизнес. — В ответ автор грустно покачал головой: — Я не буду ничего менять Кирилл, роман и так не закончен, а закончить — не могу. "Они" сожрали меня с потрохами, мои персонажи и эти долбанные чёрные дыры. Прощай, я пойду домой. По дороге, почему-то вспомнилось ненаписанное.

Одиночество — мокрые лужи в асфальте,

Одиночество — мир без просветов ума.

Одиночество — боль от безумья к безумью

Одиночество — всё, что не сходит с ума.

Иногда ему казалось, что медленно и неотвратимо сходит с ума. Как сказал известный психиатр: Они — всегда рядом — безумие и гениальность. "Нет, нет, я самый обыкновенный человек", — размышлял Иван. "И ничем особенным не отличаюсь от других, а пропасть сознания и познания находится где-то рядом за приграничной полосой и границей мечты, утопающей и нищенствующей в реальном и виртуальном "т. е. — придуманном не нами мире, а впрочем, может, — придуманном нами из осколков мечты Создателя. Кто знает, для чего и почему создан этот мир, полыхающий просветляющей чистотой бытия и безбрежностью радиомолчания умирающих галактик и сверхновых, озаряющих вселенские ночи пульсаций. Посмотри на себя в зеркало, и ты увидишь — бледное небытиё и отражение реального мира. Он прост этот мир — прост, и не нужно всё усложнять. Он прост как затяжка сигареты, прост до безобразия и неприличия вздоха любимых творений; прост как крик новорожденного или любимой, когда кажется, что мир погрузился в восторженное молчание тишины; когда женщине кажется — в мире ничего и никого больше нет, кроме любимого и её стенания и крика.

В этот момент мир проваливается в нирвану безвременья и не существует.

Вселенная вспыхнула и зажглась — процессы идут в необратимую сторону

Созвездия молчат и прядут ушами галактик, прислушиваясь к новорождённой вселенной. Это самый обыкновенный зародыш жизни. Его нужно лелеять и пестить, любить". Вспоминая всё это ненаписанное, Иван ухмыльнулся.

Зажигалка не хотела дать огонёк, оттягивая реализацию принятого решения и оттягивая неизбежность. Наконец огонёк вспыхнул, и Иван жадно затянулся, а потом снова посмотрел вниз и подсчитал время падения. Получилось мало секунд. "Как просто" подумал он. — Интересно, о чём я успею вспомнить во время полёта, разве что о этой Ди… Ускорение земного тяготения всегда равно 9,8g минус сопротивление среды, почти равно — квадратный корень высоты падения разделить на 9,8g.. итого, итого — времени почти 1,7 секунды". Иван хмыкнул под нос и забормотал: — Достали вы меня, всё, хватит! Докурю, и посмотрим на ваше поведение — дельфийские творения. Разбирайтесь сами с "дырами" и вселенскими унитазными проблемами, и тем чем занять свои убогие мыслишки. Свободы, понимаешь, захотели и демократии. Для кого — демократии? Да и что такое демократия? — Власть народа, — какого народа и над кем? — Иван втоптал окурок и озлобился: — Берите и ешьте — крикнул в небо; скрутил фигу и злорадно тыкнул в пространство неба, а затем решительно взобрался на парапет.

— Иван погоди, подожди пять минут — услышал он за спиной мужской хриплый голос и изрядно удивился, ведь за ним никто не шёл, а двери заперты. Он уже готов был сделать шаг, когда к мужскому голосу добавился взволнованный женский: — Я прошу тебя, погоди, пожалуйста. Мы и так сбились в поисках. Всего пять минут, а потом делайте что решили. — Самоубийца вздрогнул, голос показался знакомым. Он повернулся и подозрительно покосился в сторону надстройки шахты лифта. — Я не открою двери, ребята. Говорите, что вам нужно и сваливайте?

— Я сам открою дверь, только не торопись Иван. Дай нам пять минут.

— Хорошо, но я не изменю своего решения. У вас есть три минуты. Что вам нужно?

— Сейчас узнаешь. — Раздался громкий треск, сопровождаемый грохотом. Железная дверь, выходящая на крышу вылетела вместе с луткой и упала на крышу. Из проёма вышли двое — мужчина и женщина. Что удивило Ивана — они были одеты в облегающие тело светло-серые комбинезоны, а в руках они держали шлёмы, похожие на мотоциклетные — последних моделей. Иван, мрачно спросил: — Вы из службы спасения человечества или из психушки? Если пришли уговаривать — проваливайте. Сочувствия мне не нужно. — Незнакомцы отрицательно покачали головами, а девушка распустила волосы. "Странно", подумал Иван. Её лицо и волосы показались знакомыми, а спутник женщины громко спросил, словно обращаясь к невидимому собеседнику: — Томас, ты управился?.. Хорошо, поторопись. Мы нашли Ивана. — В дверном проёме показался рыжий детина лет тридцати с острой и противной рыжей бородкой. В руках он нёс малый кейс. Иван догадался — рыжий принёс нетбук — его нетбук. Иван подозрительно покосился и протёр глаза, а девушка взяла у рыжего "кейс" и направилась е Ивану. Шага за три она остановилась.

— Что вы хотите от меня? — нервно спросил он у незнакомцев. Девушка улыбнулась и ответила. На щеке появились ямочки, немало озадачив Ивана. — Ты не узнаёшь меня, Ваня. Мы не знаем, что предпринять… Наш мир — она запнулась и залилась румянцем, — наш мир, который создал ты, не в лучшем из состояний. Мы не смогли найти выход. Помоги нам. Должно быть какое-то решение. — Иван непритворно удивился и бросил в ответ: — Что за бредятина. Я никого и ничего не создавал. Начитались разной ерунды. Валите отсюда ребята и не мешайте мне. — Он подозрительно поглядел вниз и прислушался… Никаких спасательных батутов, машин специального назначения и скопления людей не было. Лишь, где-то кварталов за десять-пятнадцать, истошно выла сигнализация машин. Это было обыденным. Он несколько успокоился. Рыжий, кого звали Томас, торопливо заговорил: — У нас тоже мало времени Иван. Извини, но я взломал код доступа в твой компьютер, чтобы проверить, впрочем, погляди сам убедись.

— Вы сумасшедшие! — не сдержался Иван, — Комп был выключен, а в квартиру не так просто попасть.

— Смотря для кого — пожал плечами Томас.

— Код знает лишь один человек, — бросил в ответ Иван — это я. Ты такой же противный, как Томас.

— Я и есть Томас — не удивился рыжий. — А это старейшина Карл, а это…

— Не пори чепухи — вспылил Иван. — Тоже мне дельфяне. Когда вы только успели так вырядиться. Вы не можете знать "дельфийского". И кроме того, всё это похоже на гипноз, а можт и впрямь у меня поехала крыша.

— Поехала крыща на крыше — схохмил рыжий.

— Перестань Томас — возмутилась Ди и обратилась к самоубийце. — И ещё один Ваня человек знает код, — тихо ответила молодая женщина, — код известен персонажу по имени Томас и мне. Скажи ему, Томас. — Ивану показалось, что он сходит с ума: — Не пытайтесь, — возразил он — у вас ребята не получиться. Моё решение неизменно. — Он, краем посмотрел на дисплей и задрожал, узнав последнюю страницу романа, написанного ночью. В конце стояло многоточие. — Кто вы? — нервно спросил он. Женщина сделала шаг, а потом второй. — Я представляла тебя несколько иным Ваня. Ты сейчас не похож на того с кем мы сколько провели времени. Если ты прыгнешь вниз, я сойду с ума. Я не знаю, как и с кем, ты живёшь, но прошу тебя — помоги нам. Если моя жизнь для тебя ничего не стоит, то подумай хотя бы о том мире, который ты создал.