Александр Филоник - Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)

• Название: Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)
• Автор: Александр Филоник
• Издательство: Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М.В.Ломоносова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-89394-062-8

Книга представляет собою переработанное и существенно расширенное за счет новых материалов издание сборника «Гриф «секретно» снят» В основе нового издания — воспоминания о памятных событиях в истории советско-египетских отношений в наиболее драматический и напряженный период новейшей истории Египта — крупнейшей арабской страны, обратившейся к СССР за помощью в восстановлении своего военного потенциала. Представленные мемуары являют собою живое свидетельство очевидцев и участников событий тех лет и могут служить существенным дополнением к сухой исторической хронике, бесстрастно фиксировавшей даты и факты той далекой поры.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся как жанром советской военной мемуаристики, так и историей Египта

---

Мне была поручена деликатная миссия: убедить Насера в целесообразности прекращения «войны на истощение», не дававшей, по нашему мнению, никаких преимуществ Египту. Кстати замечу, что на заседании Политбюро ЦК КПСС ехать к Насеру для переговоров было предложено министру иностранных дел А.А.Громыко, но тот, к моему удивлению, сразу же наотрез отказался, считая разговор на эту тему с Насером бесперспективным, но тут же предложил мою кандидатуру, которая и была принята. Давая мне напутствие перед отъездом, А.А. Громыко сказал как бы в утешение, что будет уже хорошо, если поручение будет выполнено, хотя бы на 10 %.

…Насер принял меня весьма радушно, и мне удалось, используя различные аргументы, получить от него согласие на прекращение «войны на истощение», если, разумеется, Израиль пойдет на это. Рассказывая Насеру о трудностях в переговорах с американцами, для большей уверенности в будущих переговорах, я задал ему выходящий за рамки моего поручения «нескромный» вопрос — о конечной цели политики Египта в отношении Израиля: прекращение огня, или перемирие, или мир и сосуществование. На этот счет ясности ни у кого нет. Насер попытался было отшутиться, ссылаясь на то, что арабо-израильский конфликт — это фактически советско-американский конфликт. Я категорически отверг эту идею, сказал, что, даже посылая в Египет дивизию ПВО, мы лишь помогаем Египту защитить свою независимость, свои права, а воевать с США или Израилем не собираемся. Насер засмеялся, заметив, что никто ему еще так не возражал, и уже серьезным тоном заявил: «Вы можете исходить из того, что Египет хочет жить в мире с Израилем, если, конечно, Израиль будет уважать законные права арабов. Я человек мира, хотя временами приходится очень много заниматься военными делами». Он выразил большое удовлетворение деятельностью советских военных советников, вновь благодарил нашу страну за смелый и решительный шаг в деле защиты египетского неба. Так что поручение было «перевыполнено». «Война на истощение» вскоре прекратилась.

Прибытие дивизии ПВО вместе с бомбардировщиками-ракетоносцами и самолетами МИГ-25 (они назывались для маскировки М-500) с советскими экипажами отрезвляюще подействовало не только на израильтян, но и на американцев. На первых порах со стороны израильских военно-воздушных сил, а фактически США, были попытки «проверки» боеспособности советских зенит-но-ракетных установок, но результаты были для агрессоров плачевными. Ни один самолет Израиля, а точнее американские «Фантомы», не прорвался сквозь завесу, поставленную советскими воинами, хотя и применялись различные тактические приемы. Но об этом лучше расскажут в этой книге сами участники боев.

Для нас, дипломатов, появилась возможность вести в более спокойной обстановке политический диалог с США о ближневосточном урегулировании, но и не только о нем. Нахождение советского военного персонала в Египте было сильным средством у Египта и других арабских стран. Израилю, США и их союзникам было дано ясно понять: будет достигнута ближневосточное урегулирование, уйдет и советский военный персонал. Был и другой смысл: предупреждение США о том, чтобы они не пытались создавать опорные пункты против нашей страны на Ближнем Востоке.

В конце сентября 1970 г. внезапно скончался Насер. Это была тяжелая потеря для арабского народа, особенно Египта. Куда пойдет страна? На похороны Насера вылетела советская правительственная делегация во главе с Председателем Совета министров А.Н.Косыгиным. В состав делегации был включен и я, уже назначенный в тот же день новым послом нашей страны в Египте. Со смертью Насера начался сложный период в истории наших отношений с Египтом. Он требует отдельного, серьезного описания.

Разумеется, у меня установились теплые отношения с советскими военными. Я посещал позиции зенитно-ракетных комплексов, выступал с лекциями и докладами, беседовал с солдатами и офицерами. Им приходилось нелегко. Бетонные казематы, врытые в голой пустыне, с низкими потолкам и, койки в три яруса, какой-то искусственный воздух, создаваемый кондиционерами, — обстановка хуже, чем спартанская. Но… ни одной жалобы, просьбы об откомандировании. Долг есть долг, его нужно выполнить. Конечно, сложно было объяснять солдатам, почему египетские города по ночам сверкают неоновой рекламой, люди сидят в кафе, тысячи молодых египтян фланируют по улицам в то время, как их сверстники из далекой России несут круглосуточные дежурства у пультов управления зенитными ракетами.

Должен сказать, что в отличие от таких советских военачальников, как маршала Захарова, генералов Лащенко, Катышкина, Гареева и многих других, хорошо понимавших политическую обстановку, временный характер пребывания советского военного персонала в Египте, в более позднее время были и военачальники другого рода. У них не было ощущения остроты обстановки и понимания того, что наши военные были за границей в другой суверенной стране с конкретной целью — защитить наши интересы в стратегически важной зоне земного шара.

Особенно непросто стали складываться отношения после прихода к власти президента Садата. Ему, разумеется, египетские контрразведчики докладывали обо всех фактах непродуманных высказываний части наших военных относительно низкой боеспособности египетских вооруженных сил, нелестных суждений об образе жизни египтян, о самом Садате. Я это чувствовал из бесед с Садатом, которые в первые годы были регулярными — не менее одного раза в неделю. Все эти донесения о наших военных ложились на хорошо подготовленную окружением Садата почву, тем более, что он отличался к тому же крайней подозрительностью, даже мнительностью. Президенту в то же время регулярно по установленным с ним каналам связи через ЦРУ руководством США внушалась мысль: освободитесь от советского военного персонала и США сделают «невозможное» для Египта. Начались и провокации против наших военных: то обвиняли их, что они «шпионят» в пользу Израиля (?!), то в том, что вывозят много золота из Египта (!?). Все эти провокации быстро разоблачались нами, о чем я информировал Садата, но что-то, видимо откладывалось у него в голове.

Египетские вооруженные силы к 1972 году были уже достаточно хорошо подготовлены, прибыло много египетских офицеров после учебы в советских военных учебных заведениях — академиях и училищах. Часто получалось так, что командиром, скажем, египетской бригады был египетский офицер, окончивший советскую военную академию, а его советником — опытный, бывалый советский офицер, но имевший за плечами только военное училище. Советских военных на улицах Египта было мало видно (зенитчики были на позициях, советники в войсках), да и все они носили египетскую форму без знаков отличия. Только жены советников («обоз», как мы говорили) заполняли египетские рынки. Тайные контакты Садата с США, тот факт, что египетские войска были неплохо подготовлены, и египетским командирам уже настала пора быть более самостоятельными, наличие на улицах большого «русского обоза» подталкивали посольство к мысли о том насколько целесообразно дальнейшее пребывание такого числа военных с женами в Египте. В этом мнении мы укрепились, когда узнали об указании советского министра обороны: в случае начала военных действий, о необходимости которых так часто стал говорить Садат, советским военным советникам «в поход не ходить»! Нам представлялись крайне неблагоприятными для нас политические последствия такого шага.

Тщательно и всесторонне взвесив обстановку, посольство пришло к выводу о том, что целесообразно самой советской стороне предложить Садату сократить число советских военных специалистов ввиду достаточной боеспособности египетских вооруженных сил. Если же Садат выскажется за сохранение их числа — согласиться с ним. Лучше будет, думали мы, если наши военные по нашей инициативе начнут постепенный «исход из Египта», чем то положение, которое может создаться, если Садат сам поставит вопрос об их выводе.

Все эти соображения посольство доложило высшему руководству нашей страны. Меня вызвали в Москву для участия в заседании Политбюро ЦК КПСС. Перед началом меня принял Л.И.Брежнев, он сказал, что полностью разделяет наши хорошо аргументированные и дальновидные предложения. На заседании Политбюро первым взял слово министр обороны. Он резко и категорически отверг предложения посольства, никак, однако, не аргументируя свою позицию кроме заявления, что в случае принятия предложения посольства он «снимает с себя всякую ответственность за состояние вооруженных сил Египта!». Обсуждения фактически не произошло. Наступило неловкое молчание, поскольку, естественно, мнение министра обороны по такому вопросу было весьма весомым. После паузы Брежнев переспросил Гречко, не поспешны ли его суждения. Тот вновь резко ответил отрицательно. С тем, чтобы сгладить ситуацию, Брежнев предложил составить небольшую комиссию, которая вновь рассмотрит предложения посольства, которые ему, Брежневу, представляются интересными.