Александр Филоник - Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)

• Название: Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)
• Автор: Александр Филоник
• Издательство: Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М.В.Ломоносова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-89394-062-8

Книга представляет собою переработанное и существенно расширенное за счет новых материалов издание сборника «Гриф «секретно» снят» В основе нового издания — воспоминания о памятных событиях в истории советско-египетских отношений в наиболее драматический и напряженный период новейшей истории Египта — крупнейшей арабской страны, обратившейся к СССР за помощью в восстановлении своего военного потенциала. Представленные мемуары являют собою живое свидетельство очевидцев и участников событий тех лет и могут служить существенным дополнением к сухой исторической хронике, бесстрастно фиксировавшей даты и факты той далекой поры.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся как жанром советской военной мемуаристики, так и историей Египта

---

Действительно, на следующий день трибунал приговорил подполковника Зибиба и двух других рас-гарибских офицеров к расстрелу. Командующий радиотехнических войск и командир радиотехнического батальона получили по двадцать пять лет тюрьмы. Столь суровое решение суда вызвало тогда большой резонанс среди египетских офицеров, которые в целом с сочувствием относились к осужденным. Военный министр ОАР в связи со случившимся даже издал специальный приказ, который был доведен до всего офицерского состава вооруженных сил.

Собирались строго наказать и майора Панченко. Во всяком случае, лично он готовился к самому худшему. Действительно, вскоре после суда, где-то во второй половине января мы получили приказ срочно выехать в Каир, где Тарасу, по словам старшего советника бригады, предстоял нелицеприятный разговор с Главным военным советником в ОАР. Поэтому на этот раз в путь мы отправлялись с весьма нехорошими предчувствиями. К тому же напоследок Заафарана преподнесла нам свой очередной подарок: она «проводила» нас мощным налетом израильской авиации, заставив провести почти всю ночь в окопах на выезде из расположения бригады.

По приезде в Каир стало ясно, что в Рас-Гариб Тарас Васильевич больше не вернется. Из разговоров с коллегами в Наср-Сити мы узнали, что ситуация для него складывалась весьма серьезная. Всерьез поговаривали, что Москва якобы даже поставила вопрос о досрочном возвращении Панченко в Союз. Однако вопреки мрачным прогнозам коллег все закончилось относительно благополучно. После жесткого разноса в «офисе» (так мы называли штаб ГВС в Каире) Тараса отправили на Суэцкий канал. Там, как я узнал гораздо позже, в приканальных болотах в батальоне рейнджерс в качестве советника командира батальона он и прослужил весь оставшийся до отъезда на родину срок.

Что же касается меня, то я остался «загорать и ломать кораллы» на Красном море, но уже с новым комбатом и новым советником. Кстати, в первый раз в Красном море мне удалось искупаться лишь где-то весной. К тому времени я полностью освоился с новой для меня ситуацией и не испытывал ни малейшего желания изменить ее, став полноценным «красноморцем».

Через месяц в Рас-Гариб привезли и новую радиолокационную станцию. Теперь ее окружили и колючей проволокой и зенитными батареями, и даже подготовили к взрыву, хотя вторично «красть» такую же станцию, думаю, израильтяне, вряд ли, собирались. Вскоре 19-я пехотная бригада вместе с 504-м батальоном, ставшим для меня родным, ушла на побережье Средиземного моря в Александрию, чему египетские офицеры были чрезвычайно рады. На смену ей в Заафарану пришла уже механизированная бригада, в которой я проработал до самого перемирия с Израилем в августе 1970 г. Так называемая «война на истощение» закончилась, а с нею завершились и мои фронтовые будни на Красном море.

«Кража радара» израильтянами в декабре 1969 г. стала только прологом к последующим многочисленным драматическим событиям в Красноморском военном округе. За ней последовали и нападение израильских десантников на пограничный пост севернее Рас-Гариба, и неоднократные минирования дороги Заафарана — Рас-Гариб, и уничтожение трансформаторной подстанции в Наг-Хаммади, и нападение на пункт связи в За-афаране, и высадка десанта на острове Шедван с целью уничтожения морского радара, и неоднократные бомбардировки подразделений бригады. Египетское командование вынуждено было усилить войска округа, расположив в Эль-Гардаке еще одну бригаду.

С февраля 1970 г. начала резко ухудшаться обстановка на Суэцком канале и в других районах Египта. Дело дошло до того, что израильская авиация начала бомбить части и соединения Центрального военного округа: 3, 6, 23 и 18-ю дивизии, которые дислоцировались в каирских пригородах.

Больше всего досталось 6-й механизированной дивизии, где только за один налет двух израильских «Фантомов» погибли три наших советника и переводчик. Чтобы сохранить 3-ю механизированную дивизию, считавшуюся одной из лучших в египетской армии, было принято решение о ее передислокации в район Кены, недалеко от Асуана.

Ситуация в Египте начала улучшаться только к лету. К тому времени большинство объектов оказались прикрытыми зенитно-ракетными дивизионами и авиацией нашей дивизии ПВО, пришедшей ранней весной из Союза по личной просьбе президента Насера.

Спустя два года уже во время второй командировки в Египет я случайно встретил в центре Каира моего хорошего друга — бывшего командира пулеметной роты из нашего батальона, старшего лейтенанта Махмуда Насера. От него я узнал, что новый египетский президент Анвар Садат помиловал осужденных по рас-гарибскому делу, и подполковник Зибиб находится в добром здравии. К тому времени в Союзе станцию этого типа модернизировали, и она еще с десяток лет простояла на вооружении внутренних округов ПВО. Так закончилась эта необычная история в Рас-Гарибе, оставившая в моей памяти неизгладимый след.

С тех пор прошло более тридцати лет. Давно занесены песком окопы и наши фронтовые землянки, ушли из жизни и многие участники событий тех военных лет. Однако подробности из пережитого тогда мною, впрочем, как и другими советскими военными специалистами в Египте, продолжают и сегодня волновать душу, и даже сниться по ночам. Порой они вызывают страстное желание вновь увидеть места былых фронтовых баталий, с которыми так много связано. Хочется встретиться и с боевыми товарищами по 504 батальону Махмудом Мохсиным, Махмудом Насером и Мухаммедом Ганну, хоть на мгновение вернуться туда, где прошла частица моей молодости, в Египет наших дней.

В.С.Логачев Это забыть невозможно

В Египет я попал совершенно случайно. Вообще, вся моя жизнь, а я уже отметил 55, состоит из случайностей. По рассказу мамы, так на роду мне написано, от рождения и до сих пор. Я не буду вспоминать случайности, которые произошли со мною в детстве, но с 15 лет я их четко помню. По окончании 7-го класса я поступил в Гжельский силикатно-керамический техникум. В группе из 25 человек на отделении керамики было 24 девочки и один парень, это я. По окончании 1-го курса после того, как девчата стали меня принимать за своего, я сбежал в ремесленное училище, получать профессию слесаря-жестянщика по промышленной вентиляции. После 2-х лет учебы получил 5 разряд слесаря. Через год я сдал на 6 разряд, потому что хотел поехать в Индию строить Бхилай-ский металлургический комбинат. Но мне сказали, что молод еще, и нужно отслужить в армии. Зато я стал бригадиром, и бригада случайно, через полгода стала Бригадой коммунистического труда. Бригадиру вручили путевку в подмосковный дом отдыха, откуда через 5 дней он сбежал и больше ни разу ни санаториев, ни домов отдыха не посещал.

Закончив вечернюю школу, хотел поступать в Бауманское училище, но случайно попал в военное училище и прослужил в родимой Советской Армии аж 32 года. Почти три года я командовал стартовым взводом зенитных ракет, а затем меня избрали секретарем комитета ВЛКСМ полка. Планировался другой товарищ, но его комсомольцы не избрали, а я был в резерве, хотя был аттестован на зампотеха зенитной батареи. К комитету комсомола мне еще добавили должность начальника клуба на 1 год, потому что она была вакантной, и начальника физподготовки полка, так как начфиза, так называлась сокращенно эта должность, уволили из армии за злоупотребление спиртным. Эти три должности я исполнял более 1 года из 3-х, что был секретарем комитета комсомола. Затем меня назначили сразу замполитом зенитно-ракетного дивизиона, а через год избрали секретарем парткома полка. И было мне в ту пору еще 27 лет, и оказался я самым молодым секретарем парткома в Московском округе ПВО.

Отслужив в этой должности почти 2 года, приезжаю как-то я с окружных недельных сборов поздно вечером в субботу и узнаю от жены, что назавтра мне приказано прибыть к начальнику политотдела корпуса к 9–00. «Завтра воскресенье», — говорю я, думая, что она решила зло пошутить с поздно прибывшим мужем. «Иди уточни у Петра Афанасьевича», — рассеяла жена мои сомнения. Петр Афанасьевич, замполит полка, жил на одной лестничной площадке. Встретил меня участливо, как бы с виноватым видом. Приступив к 3-х литровой банке «Фраги» (молдавское вино), тогда пользовались при разливе вина и такой посудой — он мне поведал, что пока я был в командировке, он всех троих политработников полка рекомендовал для поездки в страну с жарким, сухим климатом для выполнения интернационального долга. Одного из рекомендованных не взяли, так как он был холост и поступал в академию, а двое прошли все инстанции и, в конце концов, оказались в Египте, а Петр Афанасьевич стал начальником отдела политических кадров армии ПВО.

В воскресенье состоялась беседа с начальником политотдела корпуса, после которой я прошел медкомиссию при корпусном госпитале в этот же день. По состоянию здоровья у врачей возражений не было. В понедельник мы прошли Военный Совет армии и Округа (Это был совместный Военный Совет), и во вторник самолет Москва-Астрахань унес меня далеко от Москвы в казахские степи, на полигон, где уже в течение почти месяца находилась зе-нитно-ракетная бригада, сформированная на базе частей Московского округа ПВО. Просто мы заменили некоторых товарищей, которые по каким-либо параметрам были отсеяны. Отбор был очень строгий: здоровье, морально-боевые и политические качества, да и 5-ый пункт анкеты тоже играл свою роль, так как для войны с Израилем ясно какая национальность не подходила.