Дер Нистер - Семья Машбер

• Название: Семья Машбер
• Автор: Дер Нистер
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7516-0785-2, 978-5-9953-0010-6

От издателя

Роман «Семья Машбер» написан в традиции литературной эпопеи. Дер Нистер прослеживает судьбу большой семьи, вплетая нить повествования в исторический контекст. Это дает писателю возможность рассказать о жизни самых разных слоев общества — от нищих и голодных бродяг до крупных банкиров и предпринимателей, от ремесленников до хитрых ростовщиков, от тюремных заключенных до хасидов. Непростые, изломанные судьбы персонажей романа — трагический отзвук сложного исторического периода, в котором укоренен творческий путь Дер Нистера.

---

— Для него я не знаю, но для тебя, несомненно, лучше… Это же разбойник, бандит, которого посылают с отвратительными поручениями — избивать людей. Он живет этим…

В этот момент Шмулик поднял голову и оглянулся вокруг.

— Наши деньги! — прокричал он, словно ему что-то приснилось.

— Вот видишь! — не успокаивался Мойше. — Вот он, как на ладони. Как же он все-таки попал сюда, что он здесь делает?

— А где же ему еще быть? — ответил Лузи и добавил не без иронии: — Ведь ты его, наверное, не впустил бы к себе?..

— Нет, отчего же? — в том же тоне возразил Мойше. — Не так давно я имел честь видеть его у себя. Правда, с боевым поручением. Его послал некий Котик, который требовал деньги, хотя срок векселя еще не вышел. Он колотил кулаком по столу, всех в доме перепугал…

И лишь теперь он последовал приглашению Лузи присесть и рассказать о том, что произошло в его доме в последние дни.

— Я в безвыходном положении. По-видимому, в скором времени я буду вынужден переписать на родственников дом, магазины и все, что имею. Временно, конечно, пока все уладится. Так посоветовал поступить доверенный человек, адвокат Ицик Зильбург. Я и сам так думал. Это и привело меня к тебе, — продолжал Мойше, — во-первых, чтобы еще раз посоветоваться перед тем, как предпринять такой ответственный шаг, во-вторых, я хочу помириться с тобой и восстановить наши прежние братские отношения, ибо кто же еще мне так близок, как ты? И в-третьих, я хочу просить твоего разрешения переписать, если это возможно, дом на твое имя. Остальное я перепишу на имена зятьев. Все целиком им передать невозможно: должникам это сразу бросится в глаза. Продать дом сейчас я не могу, так как сразу на него охотников я не найду. Кроме того, если узнают, что я собираюсь продать дом, это станет последним признаком того, что слухи, которые носятся в городе относительно моего положения, и все, что обо мне говорят, — правда. А что это означает для меня в такое время, трудно объяснить и выразить словами. Заложить же дом у чужого человека, что в другое время было бы вполне возможно, сейчас нельзя: это сразу станет известно и доверие ко мне будет подорвано. Так что я вижу одну только возможность, один выход — без шума переписать дом на брата так же, как я это сделаю с остальным — с магазином, конторой и прочим.

— Ну… — поморщился Лузи, но Мойше не дал ему сказать:

— Я хорошо знаю, что ты не деловой человек и никогда такими делами не занимался. Но в данном случае тебе решительно ничего не надо будет делать. Все, что нужно, сделается без тебя, ты только должен дать разрешение, а остальное выполнит мой адвокат Ицик Зильбург.

— Нет! — резко ответил Лузи. — Я прошу меня от этого освободить.

— Почему? — спросил Мойше.

— Потому что я никогда своим именем не торговал и впредь отказываюсь прикрывать им чью бы то ни было неправду и несправедливость.

— Какую неправду? — не понял Мойше. — Ведь это так заведено, так поступают все в затруднительном положении, когда нужно пережить трудное время. Так поступают все купцы.

— Купцы — да, а я нет, и я прошу меня уволить от этого.

— Значит, ты отказываешься в такое время и в таком деле мне помочь?

— Да, — ответил Лузи, — потому что, во-первых, как я вижу, твоя нужда вовсе не так велика. Есть люди, которые гораздо больше стеснены, даже никогда в этом смысле свободны не были, и все же они не стенают. Они не считают, что несчастья, посланные им судьбой на определенное время, будут длиться вечно….

— Что это значит? — спросил Мойше, как бы отказываясь понимать.

— Это значит, что ничего особенного с тобой не случилось, — ответил Лузи. — С чего ты взял, что данное тебе отдано тебе навсегда? Кто это тебе сказал и кто уверил тебя в этом?

— Что же, я свое добро украл? Почему мне нельзя считать его своим? Почему мне запрещено сберечь его навсегда, сохранить для себя? Разве оно, упаси Бог, краденое? Разве я на него права не имею?

— Пусть не краденое, но рядом с краденым. И доказательство этому то, что ты хочешь его всеми неправдами и обманом спрятать… Ты даже готов меня втянуть в это дело, лишь бы не допустить, чтобы те, кому ты должен, могли получить то, что им принадлежит по праву. Ты хочешь лишить их этой возможности.

— Но ведь это только на время. На самом деле я же не думаю оставаться банкротом…

— Мойше! — Лузи поднялся со стула, став сразу намного выше брата. — Мойше! — повторил он. — Я не читаю мораль, ты меня, возможно, не будешь слушать, но пора тебе опомниться, пора вспомнить о своем происхождении; не в шелка нас рядили в детстве, а в лохмотья. Тебе, упаси Бог, это не предстоит, тебе вполне хватит того, что у тебя осталось, для погашения всех твоих долгов. К чему тебе так лезть из кожи, цепляться руками и ногами за высокую и скользкую ступеньку, до которой ты уже добрался… Кто-кто, но ты должен знать, что в действительности это не такая уж большая высота, а если даже и большая, то, во всяком случае, очень ненадежная. Она лишь кружит голову. Те средства, с помощью которых ты хочешь обязательно удержаться на мнимой вершине, непригодны для таких, как мы. «А пуще всего, дети мои, — писал наш отец в своем завещании, — за почестями и ложным богатством не гонитесь. И то и другое подобны тени, которую облако отбрасывает на землю. Она преходяща и исчезает бесследно».

Мойше Машбер слушал и то ли понимал, то ли не понимал брата, потому что говорили они словно на разных языках. Мойше пришел сюда, глубоко потрясенный возможным крахом всего им достигнутого, а Лузи его не хотел понять. Ему, конечно, легко рассуждать, ему ничего не нужно и нечего терять. Вот он живет в Проклятом месте, в маленькой избушке, все хозяйство его ведет нищая старуха, и еще есть Сроли, который всем распоряжается. И в этой избушке спит себе за столом Шмулик-драчун, опустив голову на грудь. Как ему понять того, кто многое имеет и вот-вот все это может потерять?

— Значит, — после долгого молчания, с дрожью в голосе, проговорил Мойше, — значит, я пришел напрасно: ни совета, ни братского отношения, ни малейшего одолжения, даже такого, которое тебе, Лузи, ничего бы не стоило? Значит, Лузи, ты не можешь выполнить мою просьбу?

— Нет, я не могу.

— А кто же сможет?

— Кто? — призадумался Лузи, глядя на растерянного, упавшего духом брата. — Спрашиваешь, кто? Вот он! — воскликнул Лузи, указывая на входящего Сроли. Он вдруг вспомнил, что Мойше должник Сроли, следовательно, никакого мошенничества в этом не будет. Сроли, как и любой другой, имеет право в обеспечение своего долга взять у Мойше в залог его дом, а с другой стороны, Лузи был уверен, что так дом будет в хороших руках и Сроли не злоупотребит тяжелым положением брата, не обманет и не захочет присвоить дом.

Если бы в эту минуту перед Мойше разверзлась бездна, Мойше почувствовал бы себя лучше, чем теперь, когда перед ним возник Сроли. Он чуть не произнес вслух: «Что здесь происходит? Куда я попал? Кажется, я пришел к своему брату Лузи? Так откуда здесь взялся этот Шмулик и что нужно вот этому, что стоит на пороге? Нет, он, кажется, не только что вошел, а торчит в дверях давно, мерзкий, безразличный наблюдатель».

Мойше не сомневался, что Сроли слышал весь разговор. Но этого еще мало. Теперь Сроли по предложению Лузи может оказаться благодетелем и спасителем Мойше Машбера! Уж лучше в могилу, чем получить малейшую помощь от этого дрянного человека… Мойше вдруг поднялся со стула, у него вырвался тяжелый вздох.

— Что касается меня, то я ничего не имею против… — сказал Сроли. — Правда, я никому не выдаю векселей на свою добропорядочность и не знаю, что мне заблагорассудится, когда я стану домовладельцем, но, если Лузи хочет поручиться за меня, так он, наверное, лучше знает… Пусть так и будет…

— Я ручаюсь, — сказал Лузи, обращаясь к Мойше, словно продолжая прерванный разговор. — Я ручаюсь, — повторил он.

Как это ни покажется невероятным, Мойше промолчал. Он, казалось, утратил все силы и был безразличен к позору.

— Ты согласен, Мойше, ты ничего против не имеешь? — спросил Лузи

— Нет… нет… — не то утвердительно, не то отрицательно пробормотал Мойше; было похоже, что сейчас ему можно предлагать все, что угодно, и на все получить согласие.

Сроли вышел, и было слышно, как он возится в соседней комнате. Оказалось, он готовит ужин; вскоре он появился снова — принес посуду. Потом он принялся тормошить Шмулика.

Совершив омовение рук, Лузи, Мойше и Шмулик сели за стол. Во время ужина Лузи стал расспрашивать Мойше о домашних делах, домочадцах, обо всех родных, об Алтере. Вспомнив об Алтере, Мойше оживился и на несколько минут забыл о своих горестях. Наклонившись к Лузи и понизив голос, он рассказал о недавнем разговоре с Алтером.

— Да, необходимо помочь Алтеру… Нужно… и без всяких отговорок, — сказал Лузи шепотом. — Жить без жены… без детей нельзя… И чем скорее все это решится, тем лучше.