Александр Абердин - Долгая дорога домой

• Название: Долгая дорога домой
• Автор: Александр Абердин
• Жанр: Боевая фантастика

Стать пилотом военно-космического флота не было мечтой Валента Карта, но его призвали в армию в восемнадцать лет и отправили в военно-космическую академию, из которой он через пять лет вышел стройным и подтянутым молодым и неопытным космос-лейтенантом, пилотом боевого космического корабля-истребителя. Через год стажировки он уже был полностью готов к своему первому самостоятельному полёту и, не смотря на то, что началась война с Таоланом, мечтал отслужить свои положенные пять лет, войны в двадцать четвёртом веке не бывают слишком уж затяжными, стать гражданским пилотом. Однако, во время своего первого же космического прыжка-полёта его занесло чёрт знает куда на совершенно пустом малом транспортном космическом корабле. Более того, пустыми были не только его трюмы, но и жилой отсек и потому, чтобы не умереть без запаса воздуха, что произошло бы гораздо раньше, чем смерть от голода, Валент Карт был вынужден совершить посадку на совершенно неизученной планете вместе с доставленным к ней устройством космического старта и финиша. К счастью планета имела пригодную для дыхания человека атмосферу и воду, правда, в виде толстого слоя снега. Пилот Карт выбрался из космического грузовика, но уже через каких-то две сотни метров провалился под лёд и стремительный поток унёс его далеко от места посадки. Он кое-как выбрался из реки и попал в руки точно таких же на вид людей, как и земляне, вот только на Редии, куда его занесло, был примерно шестой, седьмой век земной эры. Ну, и что должно произойти с бедолагой-землялнином из двадцать четвёртого века в столь древние времена? Да, ничего хорошего, космос-лейтенант Валент Карт стал рабом и никого не интересовало, кто он такой, почему так странно одет и что означают все его дивайсы. Вот такая грустная история о том, какой на самом деле должна быть встреча будущего и прошлого, если ты совершенно безоружен и у тебя нет под рукой не то что танка или боевого флайера, а даже ножа и тебя потому, что ты пилот, не учили сражаться без оружия, а все твои знания совершенно бесполезны без современного оборудования и станков, о которых ты также имеешь весьма смутное представление. Правда, Валент Карт сын фермера 24 века и научился от отца довольно многому.

---

Вскоре вернулся Хулус. Он был одет в просторные штаны из серой ткани, красную просторную рубаху, поверх которой на нём была надета кожаная бригантина со стальными бляшками, и обут в грубые, неказистые, короткие сапоги. На широком поясе у него висели справа чёрные ножны с длинным, прямым мечом, а слева кинжал побольше тесака космодесантника в красных ножнах с бронзовыми накладками. Роста в нём было минимум метр девяносто пять, но Нир вымахал ещё выше, под два метра пять сантиметров, и я со своими метр восемьдесят два, наверное, казался им чуть ли не пигмеем. А сила тяжести на Ривере Три была минимум на пятнадцать процентов больше, так что на первых порах мне придётся тут туго. Памятуя о том, что космофлотские ниггеры терпеть не могут пристальных взглядов, я рассматривал этого коротко стриженного, весьма симпатичного смуглого верзилу украдкой, из-под полуприкрытых век.

Мне в глаза также бросилось, что на шее у Хулуса висит сразу три массивных медальона, явно выставленных напоказ и я понял, что правильно сделал, повесив аптечку и универсальный жетон на шею. Их с меня даже не пытались сорвать, иначе на шее и подбородке остались бы следы. Вспомнив про жетон, я положил на него руку и, незаметно для верзилы, включил его запись. Хулус, отлив, слегка размявшись достал меч и немного помахал им, после чего растолкал рабов, спавших неподалёку от меня и приказал им разжечь огонь. Трое пошли за дровами в ближний лесок, а четвёртый сгрёб палкой прогоревшие угли, бросил на них несколько пучков травы и стал раздувать. Через несколько минут костёр разгорелся и рабы установили над ним треногу с большим котлом, в который налили воды. Наконец проснулся его величество Нир и соизволил выбраться из своего дома на колёсах и сойти на грешную землю. Небожитель, ***дь.

Из фургона Хулуса тотчас выбралась молодая красотка, одетая в длинный хитон серо зелёного цвета и серебряным амулетом на шее, вежливо поклонилась, что-то негромко сказала и поднялась в домик. Похоже, что прибраться и приготовить этому уроду завтрак, так как над из круглой, керамической трубы вскоре повалил дым. Вода в котле вскипела и Хулус стал засыпать в него из мешочков какие-то сухофрукты, бросать травы и сушеные лепестки, отчего воздух наполнился очень приятным ароматом какого-то местного взвара. Из фургонов стали выбираться все остальные мужики. Рослые, все выше меня, крепкие и довольно молодые. Они были одеты куда как попроще помощника Нира, но лучше рабов и все коротко стрижены. Первым делом они подходили к хозяину, кланялись и приветствовали его, а тот сдержанно кивал им в ответ и коротким жестом велел отойти. Ясное дело, что они были его колонами, а если учесть, что у каждого на поясе висел короткий меч и на всех были надеты бригантины, то ещё и его личной гвардией, так что сочувствия от них ждать не следовало.

Рабы в отличие от них были кудлатыми и бородатыми, но одеты получше, чем я, причём гораздо. Они щеголяли в портках, длинных холщовых рубахах, поверх которых были надеты длинные жилеты из овчины, но при этом имели нательные рубахи и короткие постолы. Один я выглядел совершенно неприглядно и был закован в кандалы. Правда, только у одного раба на нее помимо медного ошейника висел ещё и бронзовый, красивый амулет в форме орла, распростёршего крылья и именно этот раб несколько раз ободряюще улыбнулся и кивнул мне. Вскоре Нир удалился в свою хибару, откуда сразу же послышалось громкое женское хихиканье, а Хулус малость посуровел лицом, но его пассия уже через пару минут выскочила и он снова подобрел и достал из своего фургона сначала раскладной столик, а потом съестные припасы и посуду. В каждую миску он положил по четвертинке хлеба, четвертинке головки сыра и снова две луковицы.

Рабы тем временем разливали взвар по литровым кружкам, а колоны, взяв миску, подходили к ним. Поглядев на это, я пружинисто и бодро поднялся на ноги, но не сдвинулся с места до тех пор, пока Хулус не усмехнулся и не махнул мне рукой. Для меня в это утро было сделано исключение. В мою миску кашевар положил половинку килограммового круглого хлеба, четвертинку сыра, большой ломоть варёного мяса и две луковицы, которые я сразу же вернул ему и вежливо поклонился в порядке благодарности. Надсмотрщик только криво усмехнулся. Взяв из рук раба с амулетом кружку, я сказал:

— Благодарю, приятель.

Тот удивился:

— Похоже, парень, что ты сказал Ортану спасибо?

У меня хорошо развиты способности к языкам и я, выделив в его словах самое существенное, с дружеской улыбкой ответил, легонько стукая себя кружкой по груди:

— Я, Валент, сказал Ортану спасибо, приятель.

Раб заулыбался, а я отошел к своему тюфяку и, видя, что никто не спешит, сначала принялся изучать взвар. На вкус он был кисловато-сладким и не показался мне ядовитым. Выпив три глотка, я принялся жевать в сухомятку хлеб, мясо и сыр. Съев немного, я выждал десять минут и сделал анализ крови. Аптечка выдала своё обнадёживающее резюме — «Здоров. Причин волноваться нет». Облегчённо вздохнув, я быстро прикончил завтрак и выхлестал взвар, в котором все сухофрукты превратились в тонкую взвесь. После этого я ополоснул кружку и миску водой и отнёс их Хулусу чистыми, чем снова немало удивил его. Ткнув меня пальцем в грудь, он спросил:

— Так ты всё-таки говоришь по-кеофийски, раб, или нет?

Догадавшись, о чём меня спрашивают, я ответил по-кеофийски:

— Нет.

Пристально посмотрев мне в глаза, Хулус проворчал:

— Ступай, раб.

Вернувшись на своё место, я скатал холщёвый тюфяк, сел на него и принялся обматывать кандалы на ногах сухой травой. Там, куда меня занесла река, уже наступила весна и сквозь сухую траву пробивалась зелень. Не знаю почему, я ведь тогда ещё ни хрена не понимал, о чём говорили Нир и Хулус, но мне показалось, что меня заставят идти пешком, а железные кандалы быстро разобьют мне ноги в кровь. Надсмотрщик Нира это приметил. После завтрака в каждый фургон впрягли по две пары здоровенных, неторопливых коняг. Тут я сделаю пояснение. Кони Редии довольно похожи на коней Земли, но крупнее и имеют рост в холке больше двух метров. Пока их запрягали, я аккуратно обмотал сухой травой кольца кандалов и был готов к пешему путешествию, но тут ко мне подошел Хулус и два колона. Держа в руках чёрную верёвку, сплетённую из конского волоса, он спросил:

— Пойдёшь в кандалах сам или без них, но на верёвке?

Указав пальцем сначала на одно, а затем на другое, я сам задал ему вопрос вместо ответа:

— Кандалы? Верёвка?

— Хм, да ты сообразительный парень, раб, — пробормотал удивлённый Хулус, — явно стараешься выучить кеофийский. — после чего подтвердил мою догадку — Это кандалы, в них больно ходить, а это верёвка. Ты её не порвёшь. Она очень прочная. Что выбираешь?

Естественно я кивнул надсмотрщику:

— Я выбираю прочную верёвку, урод.

Хулус громко расхохотался:

— Снять с него кандалы. Посмотрим, какой из него ходок.

Хотя на мои плечи и навалилось лишних почти пятнадцать килограммов, если считать вес ручных кандалов, я был неплохим ходоком. Вскоре обоз тронулся в путь. В фургонах ехали все, кроме меня. Впереди ехал фургон Хулуса. Четвёркой лошадей правила его подруга, а справа и слева от неё два здоровенных лба с копьями и щитами. Сам Хулус сидел в кресле сзади и от нечего делать держал в руках верёвку, конец которой был привязан к цепи. Чтобы мне было удобнее идти, я забросил цепь с привязанной к ней верёвкой за шею, натянув на неё жилет и ухватился за неё руками, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию. Дорога, на которую мы выехали, была широкой, мощёной тёсаным камнем, с двумя давно наезженными колеями. По ней прошли пешком десятки миллионов человек и выгладили её ногами, так что ступать было не больно. Позади меня грохотал колёсами дом Нира, а за ним ехали все остальные фургоны.

Редийцы ехали в фургонах, а я весь день шел пешком с утра и до вечера. Чтобы не свалиться на дорогу без сил, после полудня мне пришлось воспользоваться аптечкой и та дала мне какой-то мощный допинг. Ну, а Хулус решил не терять времени даром и учил меня разговаривать на кеофийском языке, который на слух весьма похож на английский, но только на слух. Язык я учил очень тщательно, а кашевар был неплохим педагогом и потому к вечеру у меня в мозгах наступило хоть какое-то прояснение. На все вопросы, которые стал задавать мне вечером после ужина надсмотрщик Нира, я отвечал коротко — нет, не знаю и не понимаю. Подошедшему хозяину он негромко сказал, отведя того в сторону метров на пять, но я всё же расслышал:

— Господин, ваш новый раб оказался весьма неплох. Он не очень силён, но зато невероятно вынослив. Больше всего меня поразило даже не это, а то, как быстро он учится разговаривать на кеофийском языке. Полагаю, что он был когда-то либо дворянином, либо жрецом.

Ниро отмахнулся и брезгливо сказал: