Роман Канушкин - Последний варяг

• Название: Последний варяг
• Автор: Роман Канушкин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-070310-4, 978-5-271-31138-3, 978-985-16-9261-9

Это было время, когда уходили навсегда старый мир, старые боги и старые песни. Время яростных битв, далеких путешествий и великих деяний. Время, когда из бескрайних степей, дремучих лесов и бездонных болот поднималось новое государство, с которым совсем скоро вынуждены были считаться и безудержные орды кочевых племен, и суровые норманны, и даже величайший из великих — император Византийский.

Простой славянский паренек Авось, живший в ту пору, даже не предполагал, сколь прихотливо распорядятся его жизнью Судьба и Случай и сколь прочно свяжут её с жизнью великого воина и правителя. Того, кого одни называли ярлом из рода Скёльдунгов, другие — вещим Олегом, а все прочие — ПОСЛЕДНИМ ВАРЯГОМ…

---

— Что же это?! — не отрывая взгляда от своего отражения, прошептал Авось.

Часть 2 Люди, волки и корабли

Глава 4. Новая весна и новая осень

На речном волоке — гридни князя — дураки платят всегда! — островное капище — сроки близятся — о луне и тёмной ворожбе — что-то изменилось

1

На речном волоке было шумно. Какой только народец не стекался сюда, перетаскивая свои корабли из одной реки в другую на великом пути из варяг в греки. Не только купцы, не только ратники и посольства и не только странствующие богомольцы — каких только бродяг и искателей приключений не притягивал сюда зов дальних дорог.

Приходили варяги из земель, укутанных северными ветрами, и уходили путями столь же неведомыми, как и помыслы их древних богов; одни шли в поисках доблести и славы, другие — за добычей, что получают грабежом и убийством, третьи — строить новые царства за краем земли. Приходили греки из города, прекрасного, как сон, везли вина, роскошные безделицы, мудрёные механизмы и поволоку — легчайшие ткани. Заносило сюда людей с Запада, те везли медь, железо и клинки для мечей с клеймами германских городов. Шли люди с Востока, из полуденных стран, торговали шелками, специями, серебром и дамасской сталью, и торговали историями невероятными и пряными, как их специи. Шли славянские купцы из земель киевских, из земель северных, из краёв озёрных и лесных, везли мёд, воск, пушнину — белку, соболя, куницу и горностая, везли мечи в ножнах с Востока и с Запада. И весь этот торговый люд, что мог внезапно превратиться в люд военный, вёз живой товар — рабов, проданных за долги, наловленных по обширным землям, пленённых из тех, кто не сумел погибнуть в бою.

И все они шли. Кто к варягам, за северные ветра, или на Запад, по холодным морям к франкам и бриттам. Кто к грекам в земли, щедро залитые солнцем, на которых ещё помнили бога, превращающего виноградную лозу в вино. Кто на восток к Хазарскому или Каспийскому морю в гостеприимный и справедливый Итиль, где сходились торговые пути со всех сторон света и откуда по воде можно было добраться до персов или посуху караваном в Хорезм, а оттуда — ещё дальше, через пустыни и горы, в сказочную шёлковую империю, лежащую в середине Мира.

2

Авось оторвался от воды, в которой, как в зеркале, разглядывал своё лицо. У него слегка защемило сердце — вот скитальческая жизнь и привела его к тому месту, где когда-то был его дом.

Десять лет уж минуло, как остыли последние угольки на пепелище деревни рода Куницы. Теперь Авось вырос, и все раны той поры давно зарубцевались. На память легла завеса тени, надёжно спрятав от взрослеющего мальчика множество вопросов, что терзали его вначале. Потому что задавать их было некому. Ещё ребёнком Авось сообразил скрывать от окружающих своё неожиданное богатство: браслет на предплечье он прятал за перевязью раны или под длинным рукавом, а шрам с узелком замазывал сажей и уголёк постоянно носил с собой. Но посторонних не удивляло такое поведение, словно они и не замечали в нём ничего странного. И узелок, и браслет Авось давно уже считал своими оберегами. А потом он вырос, и необходимость скрывать украшения отпала.

Люди видели перед собой стройного и крепкого юношу со светлыми вихрастыми волосами, спадающими на лоб. Взгляд серых, а порою голубых глаз был прям, внимателен и весел; и только иногда в глазах этих появлялась мечтательность, и становилось ясно, что сердце его, изведавшее печали, ещё долго не даст ему покоя… Девушки улыбались Авосю, но порой отводили взоры, когда их щёк касался лёгкий румянец.

Из оружия при юноше был лишь старый, довольно большой обоюдоострый охотничий нож, который вполне можно было принять за небольшой меч.

Авось только что закончил умывание, и сейчас его отражение весело подмигнуло ему — разгорающаяся на волоке ссора вполне может стать той мутной водицей, из которой умелой рукой вылавливается рыбёшка. Юноша, придав себе безразличный вид, решил прогуляться вдоль волока. Спор возник из-за очерёдности прохода между купцами и варягами, прибывшими позже, но довольно бесцеремонно заявившими о своём праве первенства.

Шрам на задубелой от солнца коже лица с вдетым в него золотым узелком служил Авосю не столько украшением, сколько молчаливым доказательством былых ратных подвигов. По крайней мере, юноша на это очень рассчитывал. А про браслет в ответ на восхищённые взгляды завистников (мол, откуда у бродяги такие драгоценности?) он давно уже сплёл целую историю про подарок варяжского конунга, у которого ходил в ратниках. Авось так часто повторял эту небылицу, что почти сам в неё поверил.

Победа в споре осталась за викингами: их грозные секиры, боевые топоры и великолепные тяжёлые мечи произвели неизгладимое впечатление на задиристых, но трусоватых купцов. Те лишь отошли в сторону, сварливо поругиваясь, косо глядя на варягов и сдерживая своих самых бойких товарищей. Ещё бы им не быть бойкими и задиристыми, — Авось усмехнулся, — этим купчишкам: князь Олег гарантировал всем безопасный проход по его землям, и заезжие варяги в знак уважения к князю и его дружине не обнажали здесь меча.

Вынув изо рта соломинку и насвистывая, Авось приблизился к купцам.

— Ну, что, Карифа, так и не надумал? — обратился он к полноватому чернобровому человеку, явно сыну неведомого Востока, с неожиданно маленькими ладошками, усыпанными перстнями. — Найми меня, будет тебе охрана до самого Итиля.

— Ступай своей дорогой, — печально вздохнул Карифа, — и без тебя…

— Скупой платит дважды, — решил напомнить Авось.

— А дурак платит всегда! — отрезал купец и снова искоса взглянул на варягов. Те уже тащили свой драккар по волоку. — Я не скупой, я аккуратный. А про тебя ничего не знаю.

— Гридню княжеской дружины, — попробовал начать издалека Авось, кивая на варягов, — они бы не посмели возразить.

Юноша гордо выпрямился.

— Гридню князя?! — Купец изобразил почтение, смешанное со страхом, а потом его чёрные, словно залитые патокой глаза хитро заблестели. — Правда, я слышал, они не похожи на бродяг.

— Что ты понимаешь в княжеской дружине, купец?! — надменно заявил Авось, и его рука совершенно театрально легла на рукоять несуществующего меча.

Карифа расхохотался.

— Ты мне нравишься, юноша, — сказал он. — Правда. Умеешь развеселить. Но шутам не платят за охрану.

— Ты об этом пожалеешь, — веско сказал Авось и вздохнул. — Ну, хорошо… Я готов согласиться на пять дирхамов серебром. Но плати вперёд.

Карифа усмехнулся:

— Охраны у меня и так хватает. Я позволю тебе идти с караваном, если хочешь. Лишняя пара рук не помешает. Проявишь себя — вернёмся к разговору. Окажешься бесполезным — на еду не рассчитывай.

— На еду? — сконфуженно пробормотал Авось.

Карифа посмотрел на свои перстни, потом указал на охотничий нож, висящий у пояса Авося:

— Хочешь — добывай себе в пути пищу сам. Но моё предложение остаётся в силе. А продашь мне этот браслет, — теперь глаза Карифы масляно заблестели (он, как и в первый раз, впился глазами в золотой браслет на предплечье юноши; питал Карифа слабость к украшениям, но такой редкости чудесной работы ему прежде видеть не доводилось), — получишь не пять, и не десять, а два раза по десять дирхамов.

И будто для убедительности купец развёл пальцы и пару раз махнул раскрытыми ладонями.

3

«А ведь она похожа на утреннюю звезду, — думал волхв Светояр, глядя на свою воспитанницу, расчёсывающую волосы у воды. — Как же быстро она выросла». Десять вёсен прошло с тех пор, как она здесь. Князь иногда навещал свою приёмную дочь, и все эти десять вёсен им удавалось хранить в тайне её существование, беречь свой секрет. Волхв, как и просил князь, спрятал Ольгу от ворожбы на запретном острове, и тьма не проведала о ней. Теперь князь Олег готовит свадьбу своей приёмной дочери с сыном Рюрика. Что ж, что ж… Волхв поморщился. Вот приходят сроки. Князь хотел прислать за Ольгой свою дружину, да только весточка о таком посольстве… И деревья, и птицы имеют глаза и уши, и кое-что похуже. Уж лучше Ольге появиться в Киеве внезапно. А пока Светояр охранит её получше ратников.

Волхв ласково улыбнулся, наблюдая за Ольгой, и тревожные складки растаяли на челе Светояра под обручем, что прихватил волосы, теперь выбеленные, как снег.

Девушка поймала его взгляд, улыбнулась старому волхву и чуть зарделась.

— Ты мне споёшь сегодня, Ольга? — спросил тот и словно с сожалением добавил: — Твой голос заставляет моё сердце вспомнить о весне, которой давно нет.

— Как же нет? — радостно откликнулась девушка и обвела рукой всё вокруг. — Вот же!

Волхв вздохнул:

— Я говорю о весне своей жизни.

— Ты чем-то опечален? — с лёгкой тревогой спросила девушка. Но волхв лишь улыбнулся ей, а сам подумал: «Мир меняется, но весна моей жизни всё ещё живёт в таких девушках, как она. Ольга смогла бы стать великой волхвиней, но ей уготована другая судьба. Быть может, более великая, но вряд ли это величие сможет заменить ей радость, звонкую и чистую, как вода родника, что живёт сейчас в её глазах».