Валерий Белоусов - Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости

• Название: Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости
• Автор: Валерий Белоусов
• Издательство: Издательства: Яуза, Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42749-9

Новый роман в жанре альтернативной фантастики, который заставит вас поверить, что история знает сослагательное наклонение! Уникальный шанс переписать прошлое, отменив трагедию 1941 года! Да будет так:

На рассвете 22 июня Красная Армия встречает гитлеровцев в полной боевой готовности. Наши саперы заблаговременно взрывают мосты на пути немецких танковых клиньев, неуязвимые KB и «тридцатьчетверки» наносят сокрушительные контрудары по врагу, в воздухе господствует краснозвездная авиация. Она не позволит застать себя врасплох! Она сбросит с неба фашистских стервятников! Не будет ни катастрофы Западного фронта, ни погибельных «котлов», ни чудовищных потерь — блицкриг забуксует в первые же часы войны. Триумф Брестской крепости поставит жирный крест на плане «Барбаросса», изменив весь ход Великой Отечественной. День Победы придет на два года раньше срока. И когда стихнет канонада последнего штурма, над поверженным Берлином зазвучит любимое красноармейцами довоенное танго «УТОМЛЕННОЕ СОЛНЦЕ»…

---

Выходя, Руссиянов бросил взгляд через плечо… Поникнув головой, Павлов молча остался сидеть в пустом кабинете…

24 июня 1941 года. 10 часов 30 минут.

Минск. Конференц-зал Дома правительства

Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников, тишайший, спокойнейший человек, ласково спросил, наклонив набок голову с безукоризненным офицерским старомодным пробором:

— Ну, батенька, дорогой вы мой, как вообще в Минске проходит мобилизация?

— Проходит с большим подъемом! — почуяв сильную руку, с чувством некоего подъема, отрапортовал Руссиянов. — Ко дню «М+2» принято из народного хозяйства 27 тысяч человек, более 700 автомашин и тысяча тракторов, около 20 тысяч лошадей. У военкоматов очереди. В партийные и комсомольские организации поступили сотни заявлений с просьбой послать на фронт. У призывных пунктов можно увидеть людей всех возрастов: от седых ветеранов до безусых юношей.

Шапошников благожелательно кивнул Руссиянову безукоризненным пробором. Воодушевленный поддержкой Руссиянов продолжил.

— Из лиц, не подлежащих призыву, нами были сформированы отряды народного ополчения и истребительные отряды, которые борются с пожарами, дежурят на крышах, сбрасывают «зажигалки», поддерживают порядок в городе. Вообще, о порядке… увы, порядка в мобилизации пока мало… — виновато вздохнул генерал. — Являющиеся по мобилизации и возвращающиеся из отпусков и командировок военнослужащие приходят не в комендатуру и не на сборные пункты военкоматов, которые находятся в горящем городе, а на сборный пункт 100-й дивизии. Чтобы представить себе, насколько много военнообязанных скапливается на нашем сборном пункте, стоит сказать, что только за один день 23 июня туда прибыло до 1500 одних командиров. А ведь всех их надо приписать, вооружить и накормить!

— И как вы, голубчик, выходите из положения? — с нарастающим интересом спросил Шапошников.

— Принял командирское решение: организовать прибывших в подразделения и части под литерными наименованиями. Из кадровых командиров назначил командиров частей и подразделений. Из числа коммунистов были назначены политработники. Подобрать младший командный состав было поручено самим назначенным на должности командиров частей и подразделений. За короткое время были сформированы три литерных полка. Принял решение включить их в состав 100-й дивизии.

— А чем вы их вооружаете?

— Разорил минский арсенал и ремонтные мастерские…

— А кормите чем?

— Как Христос, семью хлебами…[124]

В конференц-зал вбежал побледневший порученец:

— Товарищ Маршал, там генерал армии Павлов…

— Ну и не надо так орать… — спокойно сказал вошедший следом за порученцем Берия. — Павлов как Павлов… Молодец, сам догадался… Не арестовывать же мне его? И так бойцы на фронте толкуют о генеральской измене уже не таясь, в открытую… Продолжайте, товарищи, все нормально!

Десять минут спустя.

В туалете Дома Правительства

— Не жалко тебе было Паблито?[125] — деликатно, вполголоса спросил у своего товарища Мамсурова, гения ОСНАЗа, Илья Старинов.

— Нет. Заслужил, собака… — Мамсуров только покачал головой. — Он ведь… Всех нас, «испанцев», опозорил… Нет. Не жалко.

И отважный диверсант тщательно вымыл руки…

24 июня 1941 года. 10 часов 40 минут.

Брест. Крепость. Остров Пограничный

Да, немцы очень быстро учатся. И никогда не наступают дважды на одни и те же грабли…

Теперь атаку вели 192-й и 201-й Stg. Abt., по русски — дивизионы штурмовых орудий. Штурмовые орудия именно для того и предназначались — поддерживать пехоту, уничтожать оставшиеся после артподготовки пулеметы, взламывать «позиционный тупик».

Единственным отличием от обычной тактики, применявшейся, например, во Франции, было то, что немецкие пехотинцы теперь шли ВПЕРЕДИ бронированных машин. «Коктейль Молотова» явно не пришелся немецким танкистам по вкусу. И теперь немецкая пехота тщательно оберегала свои 7,5 cm-Sturmgeschutz III Ausf С. В свою очередь, «штуги» расстреливали практически в упор любую ожившую огневую точку пограничников.

Ревя моторами «Майбах», первый взвод бронированных машин прошел через спортплощадку, на которой еще стояли футбольные ворота со сгоревшей сеткой, к развалинам заставы.

Методично расстреливая оставшиеся строения осколочно-трассирующими снарядами, самоходка, впереди которой медленно продвигалась цепь в «фельдграу», приближалась к замаскированному входу в блиндаж, где лежали раненые.

Несмотря ни на что, пограничники продолжали отстреливать немецких пехотинцев. Но огонь немецких пушек унес уже немало человеческих жизней.

Взрыв! В воздух взлетает деревянная дверь блиндажа. Из-под обрушившегося месива земли и бревен появляется голова Москаленко. Кровь обильно заливает ему лицо, похоже, вытекли оба глаза.

— Что, парень, убили тебя? — Потерявшего ориентацию старшину подхватывает под руку Кижеватов.

— Сам не пойму… вроде бы пока еще нет… — совершенно спокойно отвечает Москаленко. — Товарищ лейтенант, проводите меня к ящику с патронами, я хотя бы обоймы снаряжать буду…

Пограничники укрываются, но как только немцы на несколько минут прекращают артиллерийский огонь, снова начинают стрелять точно и метко.

Из пятерки немецких пехотинцев, сопровождающих первое орудие, в течение буквально нескольких секунд один — убит наповал, второй — смертельно ранен, командовавший штурмовой группой лейтенант — получил ранение в грудь, четвертому пуля буквально отрывает левую руку.

Вот этому — еще повезло. Поедет домой, переживет войну, напишет душераздирающие мемуары «In den blutigen Dschungeln der Westlichen Insel» (В кровавых джунглях Западного острова).[126]

Оставшееся без прикрытия штурмовое орудие отползает назад. Открывается рубочный люк, и немецкий офицер высовывается наружу, пытаясь разглядеть сквозь дым, откуда Die Rote ведут огонь, и хотя бы элементарно разобраться в происходящем. Это он напрасно… Укрывшиеся в развалинах казармы пограничники Федор Журавлев и Владимир Костюкевич стреляют одновременно, как по команде. Немец рухнул вниз, пробитый сразу двумя пулями. Штурмовое орудие мгновенно разворачивается по фронту и делает выстрел по казарме. Пограничники прячутся между окон — и снаряд попадает именно в тот простенок, где укрылся Костюкевич. Взрыв пробивает стену, и масса кирпича погребает под собой Владимира.

Был ли убит немецкий офицер или только ранен — остается загадкой… потому что в этот миг в оставшийся открытым люк влетает ручная граната. Грохнул взрыв — и машина окутывается густым дымом.[127]

Оставшиеся без пехотного прикрытия штурмовые орудия отползают назад. Это можно было бы считать передышкой, если бы не продолжающийся методичный расстрел позиций воинов в запыленных зеленых фуражках.

Внезапно орудийные выстрелы стихают… На Пограничном воцаряется тишина, нарушаемая только треском пожаров и плеском волн Буга за спиной.

Раздается нечеловечески громкий, металлический ГОЛОС:

— Товарищи! Осажденные в Крепости Брест-Литовска! Внимание, внимание! Немецкое командование в последний раз обращается к вам и призывает, чтобы вы безоговорочно сдались! Ваше положение безнадежно. Не проливайте бесполезно вашу кровь, мы осадили вас, и выход из осады невозможен. Ваши войска в спешке отходят, несколько воинских частей убегают. К вам на помощь никто не придет. Товарищи! Сегодня, 24 июня 1941 года, установленное время начала бомбардировки — 11 часов. Все же по причинам человечности немецкое командование отложило бомбардировку до 14 часов, чтобы спасти вашу жизнь и однажды возвратить вас вашим семьям и вашей родине целыми и невредимыми. Товарищи, командиры, комиссары и бойцы! Вы дрались почетно, в соответствии с этим будут обращаться с вами. Вам дается время — четыре часа на размышление. Если в 14 часов вы не сдадитесь, ваша судьба будет решена. Красные воины! Посылайте парламентеров! Кладите оружие, дальнейшее сопротивление и кровопролитие бесцельно! Проявите сочувствие к вам самим и вашим семьям!

Матевосян, сипя простреленными легкими, поминутно выплевывая кровь, прохрипел прямо в ухо оглушенному близким разрывом Кижеватову:

— Может, отступим в Цитадель? Здесь нам не удержаться…

— Ну, куда я отсюда пойду… — устало ответил Кижеватов. — Это МОЯ земля, это МОЯ застава. А вот раненых вынести обязательно надо…[128]

24 июня 1941 года. 11 часов 00 минут.

Город Молодечно. Севернее Минска, на полпути к границе между БССР и Литовской ССР. Земля. Небо

— Мне придется за это расплачиваться головой… — Командир 5-й танковой дивизии Северо-Западного фронта полковник Ф. Ф. Федоров тяжело сглотнул, будто в горле у него застрял крутой комок.