Дмитрий Тараторин - Волкодлаки Сталина. Операция «Вервольф»

• Название: Волкодлаки Сталина. Операция «Вервольф»
• Автор: Дмитрий Тараторин
• Издательство: Издательство: Яуза-Пресс
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9955-0269-2

«Тысячелетний Рейх» не погиб в 1945 году. Великая Отечественная не закончилась с падением Рейхстага. Тайная война против Черного ордена СС продолжается до сих пор. Судьба России и всего человечества висит на волоске. Четвертый Рейх готов нанести ответный удар!

Подземная империя Сталина против секретных баз нацистов в Антарктиде и на Луне. «Летающие тарелки» гитлеровцев против космической программы СССР. Супердиверсанты Берии против оборотней-«вервольфов», выведенных в подпольных лабораториях Анэнэрбе. Мировая закулиса против Русского Братства.

Да здравствует новый Китеж, восставший со дна истории, как феникс из пепла! Да здравствует Священная война против черной эсэсовской магии и кровавой гэбни! Да здравствует Русский Бунт, осмысленный и милосердный!

---

Климатическая катастрофа населением практически так и не была осознана, поскольку телевизионные вещательные приборы массово вышли из строя. А события, пусть и очевидные, но не растолкованные с экрана, воспринимались народом смутно. Зато немногие пассионарные натуры мигом активизировались. И начали реализовывать свои давно лелеемые намерения. Например, на границе Татарстана, ставшего буквально на днях тотально независимым, возникла братковская таможня, беспощадно обиравшая всех, решившихся пересечь контролируемую их бригадой территорию. И пацаны опрометчиво решили подвергнуть досмотру экспресс в целом и Палача лично.

Федор находился столь глубоко в себе, что вышел наружу, только когда братки, рассвирепевшие от полного игнорирования их просьб предъявить багаж, принялись осыпать его могучими ударами. Палач, быстро причинив им в ответ травмы, несовместимые с жизнью, отправился через весь состав к поездной бригаде.

Работников ее он принудил немедленно отцепить вагоны и следовать дальше в Сибирь без остановок. «Это ж если на каждом полустанке вот такие красавцы нас тормозить станут, я год добираться буду», — резонно подумал Палач. Ведь, пока он сноровисто сворачивал шеи браткам, в ушах у него гремел голос Грозного Ангела: «Время не ждет!»

* * *

Фриц был абсолютно прав, определив, что неприметная сопка на деле является местом силы. Вот только что это за сила, нацистам узнать было не дано. Их хитрые, внеземные приборы говорили о теллурических энергиях и прочей лабуде, а между тем здесь под многометровой толщей грунта и бетона скрывался, разумеется, тот самый Сталиногорск, куда угодил Юра.

Этот наукоград был создан при прямом и непосредственном участии Берии. Случилось это, конечно, задолго до его превращения в бегемота, приведшего прежде любознательного наркома к необратимой утрате заинтересованности в научных исследованиях. Несчастному после этой метаморфозы стало казаться, что он сам по себе покорит все, какие ни есть, стихии.

Подобных центров, входивших в тайную империю Лаврентия Палыча, было несколько. Где-то изготавливали боевых мутантов и киборгов, где-то пси-излучатели для осуществления тонких влияний на правящую элиту. А здесь, в вотчине академика Скорпионова, работали над созданием космических аппаратов немыслимой для официальных советских конструкторов дальнолетности и боевой оснащенности.

За основу были взяты чертежи «тарелок», похищенные лихими разведчиками еще в годы войны. Но, как и в случае с ядерной бомбой, смекалистые ученые под чутким руководством Берии (он, впрочем, сохранял всегда инкогнито, и научные деятели полагали, что просто работают в сверхсекретном комитетском «ящике») сумели пойти много-много дальше изначальных авторов проекта.

Сам Скорпионов жил и трудился здесь с ранней молодости, когда подающего надежды аспиранта приметили и похитили агенты подземного владыки.

О чем исследователь, кстати, никогда не жалел. Ведь персонал подземной шарашки буквально ни в чем не знал отказа. Знай только трудись на благо Родины да наверх не суйся.

Отсюда, из сибирских недр, долгие годы велось с помощью супертелескопа целенаправленное наблюдение за поверхностью Луны. И для Скорпионова со товарищи, конечно, не были тайной зловещие гитлеристские поползновения. Котелкову, чтоб того не травмировать, академик сообщил весьма урезанную информацию. Но сам он и его подопечные давно уже бесстрашно смотрели тревожной правде в глаза.

Поэтому и ощущали себя на самом что ни на есть передовом посту государственной безопасности. В последние годы, правда, когда подземная система распалась и порвались отлаженные научно-практические связи, кое-чего стало не хватать для точности анализа, и все же сталиногорцы были готовы не только к отпору, но и к нанесению превентивного удара по космическим агрессорам.

Ценой невероятных усилий, во многом благодаря запрограммированной бдительности и неумолимости киборгов Скорпионову удавалось даже в эту эпоху тотального предательства поддерживать в персонале чувство долга. Он знал, что их коллеги из прочих секретных наукоградов разбежались кто куда. Случилось это тотчас же, как нарком вконец озверел и, как следствие, утратил контроль.

Однако, разумеется, далеко им уйти не удалось. Привыкшие в своей подземной жизни к абсолютному научному и бытовому комфорту, они и на поверхности искали возможности продать себя подороже. В результате кого-то враждебные России силы к сотрудничеству грубо принудили, а кто-то и сам с готовностью предал Родину.

Скорпионов верил, что рано или поздно кара их не минует. И сейчас, наблюдая посредством своего рода глубинного перископа за снижающейся нацистской «тарелкой», он думал, что пришла пора действовать, что промедление смерти подобно. И тут же решил, что настало время Котелкова.

— Юра, давай-ка, заканчивай прохлаждаться, — строго и мобилизующе призвал он партизана, войдя без стука в отведенную тому комнату.

Котелков отпрянул от обнаженной Аэлиты и покраснел. Поначалу ему казалось диким трахать киборга. Но вскоре он понял, что, во-первых, здесь так принято. А во-вторых, оказалось, что Аэлита несравнима ни с одной из прежних его подруг. Он по-настоящему прикипел к ней за эти дни. Никогда ему не встречалась такая нежная и всепонимающая.

— А тебе, Аэлита, пора аккумуляторы подзарядить, — добавил академик, — а то Юра, я смотрю, очень энергоемкий.

Девушка дисциплинированно козырнула Скорпионову и удалилась.

— Вот что я тебе скажу, товарищ Котелков, пора за дело приниматься — враг не дремлет, — сообщил партизану академик.

— Что, китайская экспансия активизировалась? — смущенно, стараясь не смотреть Скорпионову в глаза, спросил Юрий.

— Да, нет, юноша, кое-кто пострашнее, — усмехнулся ученый, — тебя, партизан, кстати, не в честь Гагарина назвали?

— Точно, — подтвердил Котелков.

— А космонавтом стать не мечтал? — поинтересовался Скорпионов.

— Да нет вроде, — удивился странностям академика Юрий.

— А придется, — захохотал тот.

* * *

Троцкий в который уже раз пытался вступить в контакт с духом Ильича. И опять-таки ему это толком не удавалось. Ленин смутным белесым пятном (в котором, впрочем, вполне угадывались дорогие Льву Давидовичу черты) колыхался перед ним и молчал. И молчал, кстати, недобро. Однако понять, реально ли в этом колеблющемся облачке присутствует нечто от лидера большевиков или это забавы зловредных духов, было невозможно.

Фантом никак не реагировал на попытки возобновить столетней давности внутрипартийные дискуссии, чего которое десятилетие так жаждал несчастный узник мексиканской пирамиды. Только ухмылялся в рыжеватые свои усы холодно и саркастически. Причем Троцкий мучительно гадал, что означает эта скорбная кривизна губ — следствие паралича, преследующего вождя и на субтильном плане или горькая издевка над неискоренимой верой Льва Давидовича в торжество теории перманентной революции.

Впрочем, к исходу второго часа беспрерывных взываний к тени освободителя пролетариата тот внезапно подал голос. «Скоро все сам узнаешь», — сухо заметил призрак и растворился в ночи. А Троцкий очнулся от забытья, которое всегда сопровождает интенсивные попытки пообщаться с потусторонним, и сразу же почуял — близится беда.

Окрестные джунгли словно бы шелестели ему о чем-то неотвратимо-неумолимом. В поисках разгадки этого тревожного послания Лев Давидович пошел бродить по пирамиде.

За минувшие с момента удара ледорубом десятилетия это сооружение опостылело ему до предела. Его полумертвая жизнь была неразрывно связана с порождаемой этим сооружением мистической энергией. Ею существование Троцкого, собственно, и поддерживалось. Отлучиться куда-нибудь он мог только в сопровождении старого брухо (тот мог подпитывать не хуже какой угодно каменной громадины).

Строго говоря, винить за такую вопиющую скованность ему было некого. Первые годы после магического исцеления у Льва Давидовича сохранялась возможность вампиризироваться. Однако, неисправимый мечтатель, он был уверен, что после неминучей всемирной революции освобожденный пролетариат найдет способ научно продлить ему жизнь, не прибегая к подобным варварским методам.

Ну а потом и сам этот кровавый соблазн пропал. В организме произошли какие-то ему непонятные изменения, закрывшие для него этот путь. Короче говоря, деться ему было совершенно некуда, и поэтому приходилось теперь бессмысленно метаться то вверх-вниз по крутым, обагренным кровью американского спецназа ступеням пирамиды, то рыскать по внутренним зловещим лабиринтам.

Что характерно, ни Хуана, ни Фриды он нигде обнаружить не мог. Кстати, куда-то подевались и мумии древних властителей, хранившиеся в подвальных этажах пирамиды. Это было загадочно. Но особенно его тревожила пропажа Фриды. Если колдун все время где-то шлялся по своим темным делам, для которых теоретически ему могли понадобиться и мумии, то его подруга, будучи вампирессой, тоже хоть на месте и не сидела, но к рассвету всегда неизменно забиралась в облюбованную ей гробницу какой-то древней жрицы, вмурованную в фундамент. Однако на этот раз рассвет уже вовсю брезжил, а Фриды не было.