Тони Джордан - Плюс один

• Название: Плюс один
• Автор: Тони Джордан
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-02470-3

Главная героиня романа австралийки Тони Джордан не похожа на нас с вами. Она считает. Считает буквы в своем имени, шаги до ближайшего кафе, маковые зернышки на кусочке апельсинового торта, щетинки зубной щетки и рисинки на тарелке. Она считает, потому что… боится. Боится страшного мира вокруг.

Только любимые цифры и кумир Никола Тесла (завороженный на всю жизнь цифрой 3) помогают ей держаться на плаву и спасают от одиночества.

Но однажды появился он – случайный знакомый, просто парень из супермаркета. И ей безумно захотелось добавить к единице своего я его единицу.

Как решится это уравнение? Что получится в конце? ОДИН плюс ОДИН? Или все-таки ДВОЕ…

---

Когда мой сайентологический друг наконец оборачивается, смирившись с перспективой быть заваленным мелочью, он видит лишь меня со странной улыбкой на лице и с поднятыми руками – я выгляжу так, будто собираюсь водрузить связку бананов на голову мисс Вселенной вместо короны. Бережно кладу 10 бананов на ленту.

– Забудьте о монетах, – говорю я и достаю из бумажника полтинник. – Мне не одни крохоборы вчера попадались.

Операция «Верни банан» завершена. Мои покупки сложены в пакеты и оплачены. Задерживаюсь на минутку, просматривая заголовки в стопке газет у выхода.

Напевая мелодию из «Великого побега», выхожу из магазина с 2 пакетами в руках. На парковке на минутку наклоняюсь, чтобы поправить пакеты, пока они не ампутировали мне пальцы. Выпрямляюсь. Передо мной кто-то стоит.

Чудик. В правой руке у него яблоко. Он подбрасывает его в воздух и ловит.

2

– Что? – Разговаривать высокомерным тоном нас научили в педагогическом колледже.

– Не хотите ли яблочко? – Он улыбается, точно мы с ним друзья, и поднимает одну бровь.

У него хорошие белые зубы. Карие глаза, окруженные морщинками. 12 вокруг одного глаза, 14 вокруг другого. На голове солнцезащитные очки по последней моде года этак 1986-го. Можно предположить, что работает он на воздухе, – он худощав, но бицепсы и мышцы предплечий накачаны. Кожа гладкая и загорелая. На нем красная рубашка с каким-то логотипом и потертые голубые джинсы. Он выше меня на 10, ну, может быть, на 11 сантиметров. Слегка волнистые светлые волосы выглядят влажными, точно он примчался в супермаркет прямиком из душа. А может, просто вспотел? Ноздри у него слегка раздуваются.

Я не отвечаю. Опускаю пакеты и складываю руки на груди.

– Яблоко вкусное. Хрустящее. Можете взять его, только верните мой банан. – И он протягивает яблоко мне.

– Мой банан? Вы сказали: мой банан?

Он кивает. Закусывает нижнюю губу.

– А вы за него заплатили?

Он смеется, откинув голову:

– Не совсем. Но он лежал в моей корзинке.

– Опять вы за свое – мой банан, моя корзинка, – медленно проговариваю я, закатив глаза. – Этот банан принадлежал магазину, потому что вы за него не заплатили. А теперь он принадлежит мне, потому что я его купила. Корзинка тоже принадлежит магазину. Вам… ничего не принадлежит.

– Что ж, это мое яблоко, потому что я за него заплатил. – Он делает вид, будто собирается подбросить яблоко, но вместо этого снова протягивает его мне. – Примите этот скромный дар за то, что объяснили мне закон о собственности.

Яблоко гладкое на ощупь и теплое в том месте, где его касалась ладонь чудика.

– Не стоит благодарности. Также могу объяснить принцип микроэкономических реформ при помощи двух французских батонов, картонки от туалетной бумаги и мышеловки. – Кладу яблоко поверх шампуня, беру пакеты и ухожу.

Он пристраивается рядом. Как будто мы идем вместе.

– А куда вам столько шампуня? Что с его помощью будете объяснять? Законы фондовой биржи? Хотите монополизировать рынок?

Его руки, уже без яблока, засунуты в задние карманы джинсов. Джинсы узкие. Я снова останавливаюсь:

– Вы проводите какое-то исследование?

– Просто любопытно. У вас овощей, фруктов и курицы примерно на неделю на одного. А шампуня намного больше. Вот и стало интересно.

– Супермодели. Я и еще двадцать девять супермоделей живем в одном большом доме, делаем друг другу педикюр и устраиваем подушечные бои в пижамах. Это нам еда и шампунь на неделю.

Он запускает длинную руку в мой левый пакет и достает картофелину:

– Только не подумайте, что я вам не верю. Вы вполне сойдете за супермодель. Но я точно знаю, что супермодели не едят картошку. К тому же вы не купили салатных листьев. И проростков. И «Перье».

– Вы правы. Насчет супермоделей я пошутила. Просто закупаюсь шампунем на черный день. Всадники Апокалипсиса вот-вот нагрянут.

Он качает головой и хмурится, на секунду опечалившись мыслью о конце света. Снова смотрит на мои пакеты, словно их содержимое за последние десять секунд могло измениться.

– А водой-то вы запаслись? Или это волшебный сухой шампунь? К тому же всадникам наверняка наплевать, как вы будете выглядеть.

– А вода и не будет нужна – всадники приплывут на волнах, когда поднимется уровень воды в океане. И им будет вовсе не всё равно, как я выгляжу. Кажется, в Библии что-то говорится о том, что да унаследуют Землю люди с кротким нравом и шикарной укладкой.

Мы не говорим ничего, молчание длится на миллисекунду дольше, чем нужно, и становится неловким.

– Спасибо за яблоко. Когда буду есть фруктовый салат, вспомню о вас. – Шагаю через парковку, не оглядываясь.

Когда-то я хорошо умела кокетничать. Многие думают, что главное во флирте – сексуальность. Но на самом деле главное во флирте – умение удивлять, и нет ничего сексуальнее этого. Если человек умеет играть словами, представьте, что он может вытворять ртом! Или языком. Или зубами.

Я – мастер флирта, потому что в моей голове постоянно прокручиваются сотни диалогов, и все они заканчиваются по-разному. Мне всегда удавалось удивлять людей. По правде, чем сильнее я нервничаю, тем больше фраз и чисел мечутся у меня в мозгу в поисках выхода, но не находят его. Вот кто-то что-то говорит – попробуйте продумать все возможные ответы. Сколько логичных вариантов можно придумать? Допустим, человек спрашивает: «Какого цвета сегодня небо?» Количество ответов ограничено 15 или 16 вариантами. Но если кто-то говорит: «Куда вам столько шампуня? Что с его помощью будете объяснять?» – на этот вопрос подходящих ответов может быть 100, а то и 200. И если каждый породит 200 других вопросов, мы имеем дело с 40 000 вероятностей всего в 3 предложениях. А некоторые диалоги состоят из 50 предложений поэтому спланировать их заранее совершенно нереально. Фокус в том, чтобы отвечать первое, что приходит в голову.

Когда я преподавала в школе, после занятий в пятницу некоторые учителя ходили в паб на соседней улице выпить по маленькой. Как-то вечером, незадолго до того, как моей карьере пришел конец, все мы прилично выпили, и я сидела за барной стойкой и болтала с симпатичным парнем по имени Гэв. Не просто болтала – флиртовала. Гэв работал каменщиком и носил тяжелые ботинки, присыпанные цементной пылью, черные джинсы и голубую рубашку в полоску. Улыбка у него была чудесная. А кое-кто из учителей напился. Подошел к Гэву сзади и что-то шепнул ему на ухо, но я всё равно всё слышала, хотя и орала музыка. «Не трать время, приятель. Хоть на вид она конфетка, но больная на всю голову».

На следующей улице кладу яблоко на чей-то забор.

Сегодня мне снился Никола – вот только волосы у него светлые, слегка волнистые и влажные. После того как Никола спасает меня и целует, он кладет руку на изгиб моего живота, распластав свою большую ладонь. Просовывает пальцы под пояс юбки. Слышу его дыхание в ухе. Его рука лезет мне в трусики, и он нажимает мне на клитор. Прикосновение неожиданное, длительное и сильное. Его большой палец огрубел от экспериментов. Я делаю вдох. Проснувшись, лежу очень тихо. Я по-прежнему его чувст вую.

В международном аэропорту Мельбурна нет выхода номер 13. Нечетные выходы заканчиваются 11-м, а четные – 14-м. Говорят, что я больная на всю голову, – но мы все такие. Боязнь числа 13 глубоко засела в людях, в той части души, где больше от животного, чем от человека. Представьте такое объявление: «Внимание, пассажиры. Посадка на рейс 911 в Нью-Йорк у выхода номер 13». Сколько людей сядет на этот рейс? Рационально мыслящих людей. Образованных. Боязнь числа 13 называется трискаидекафобией. Она есть почти у всех. Эти люди работают, у них есть друзья, мужья и жены. Никто не пытается заставить их принимать лекарства.

Когда я была учительницей, то постоянно говорила о фобиях. Дети обожали эту тему. Им нравилось выговаривать длинные заковыристые слова, а мне нравилось учить их этому. Помню их любимые: аблютофобия – боязнь купания; айлурофобия – страх перед кошками; и, разумеется, арахибутирофобия – это когда боишься, что арахисовое масло прилипнет к нёбу.

Родители обычно жаловались. Как это повлияет на оценки Билинды в старших классах? А мне обычно не хватало духу сказать им правду. Сказать о том, что за жизнь ждет их детей, – такая же, как их собственная. Что они не различают цвета. Не слышат музыку. Они – муравьи, что выбегают на мой балкон с восходом солнца лишь для того, чтобы двинуться в обратную сторону, когда солнце сядет. Они устроятся на работу в офисы, и многие станут получать достаточно, чтобы прокормиться. Встретят другого муравья противоположного пола и возьмут кредит на сумму, которая и не снилась их бабкам и дедам, и под залог своей свободы купят дом, обшитый сайдингом, между парком и вокзалом. Если им придет в голову размножаться, они произведут на свет новых рабочих муравьев, гарантиру ющих экономическое развитие, новых налогоплательщиков, благодаря которым у нас появится еще больше политиков и заурядных школ. Дети-муравьи уедут, чтобы не быть свидетелями родительских хрипов, апатии, отсутствия продуктивности. Свою грошовую пенсию родители потратят на лекарства от артрита, диабета и сердечной недостаточности и на четырехугольную голубую таблетку, благодаря которой твердость и влажность будет возвращаться к ним на четыре минуты два раза в неделю для совершения полового акта, который будет напоминать им о том, что они еще не мертвы. Последние несколько лет жизни они проведут на мусорной свалке вместе с другими никому не нужными муравьями, где будут пялиться на стены и потолок, пока каждая трещина и каждый уголок с облупившейся краской не станут выглядеть знакомыми, как некогда их собственное муравьиное лицо. Их смерть наступит без боли благодаря прогрессу современной фармацевтики и будет столь же тупой и незапоминающейся, как и вся их жизнь. Вещи, накопленные ими при жизни, развеятся по ветру, и они исчезнут с лица земли.