Станислав Лем - Ананке

• Название: Ананке
• Автор: Станислав Лем
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-289-00667-2

---

Зал заседания изменился: «марсиане» сидели по одну сторону длинного стола, по другую техники установили шесть плоских телевизоров с большими экранами, однако связь, как всегда, не ладилась, и заседание отложили до часа дня. Харун, техник-связист, с которым Пиркс когда-то познакомился на Большом Сырте и который по непонятным причинам питал к нему величайшее почтение, дал ему первые увеличенные отпечатки пленок из так называемой бессмертной камеры «Ариеля»; это была запись распределения мощностей. Харун официально не имел права давать ему пленку, но Пиркс правильно понял его жест. Запершись в своей каморке и встав под мощной лампой, он принялся внимательно рассматривать еще влажноватые отпечатки. Картина была настолько же отчетливой, насколько и непонятной. На 317-й секунде маневра, до тех пор шедшего чисто, в контрольных контурах появились паразитные сигналы, которые вскоре приобрели характер биений. Переброской нагрузки на резервную цепь дважды удавалось их погасить, но они возвращались, еще усилившись, а далее быстродействие датчиков в три раза превысило допустимый предел. Записи отражали работу не самого компьютера, а его «спинного мозга», который приводил полученные «сверху» приказы в соответствие с состоянием двигателей. Систему эту называют еще и «мозжечком», по аналогии с участком человеческого мозга, который как контрольный пункт связи между корой и телом заведует координацией движений.

Пиркс внимательно проштудировал записи. Создавалось впечатление, будто компьютер торопился и, ни в чем не нарушая хода маневра, требовал в единицу времени все больше и больше данных о всех системах. Это вызывало информационный затор и как следствие — появление паразитных импульсов, шумов; у животного это соответствовало бы чрезмерному повышению тонуса, граничащему с расстройством моторных функций, с возникновением судорог. Пиркс ничего не понимал. Правда, у него не было основных пленок, на которых зафиксированы приказы компьютера; Харун дал только то, чем располагал. В дверь постучались. Пиркс спрятал ленты в несессер и вышел в коридор; там стоял Романи.

— «Новые хозяева» тоже изъявили желание, чтобы вы участвовали в комиссии, — сообщил он.

Выглядел он не таким измотанным, как вчера, гораздо свежее; очевидно, это было следствием противоречий, возникавших в столь своеобразно составленной комиссии. Пиркс подумал, что, согласно элементарной логике, неприязненно относящиеся друг к другу «марсиане» Агатодемона и Сырта должны будут объединиться, если «новые хозяева» станут навязывать свое мнение.

Новая комиссия состояла из одиннадцати человек. Председателем остался Хойстер, но только потому, что, находясь на Земле, невозможно исполнять председательские функции; нельзя ожидать четкости от совещания, в котором участвуют люди, разделенные восемьюдесятью миллионами километров, и если на столь рискованный эксперимент решились, то произошло это, очевидно, под нажимом враждебных группировок. Катастрофа обострила противоречия, в том числе и политические, в скрещении которых давно уже находился «Проект».

Сначала были сообщены все результаты, какие удалось добыть, — для сведения Земли. Из землян Пиркс знал только главного директора верфей ван дер Войта. Цветной телевизор, с абсолютной точностью воспроизводя его облик, придавал его чертам некую монументальность; с экрана смотрел человек с лицом одновременно одутловатым и обвислым, он сидел в клубах дыма — от невидимой сигары: руки ван дер Войта не попадали в объектив, и потому казалось, будто его окуривают ладаном. То, что говорилось в зале, ван дер Войт слышал с четырехминутным опозданием, и еще только через четыре минуты после этого его голос мог прозвучать здесь. Пиркс сразу ощутил к ван дер Войту легкую неприязнь, потому что главный директор сидел как бы особняком, словно другие земляне, члены комиссии, моргавшие на остальных экранах, были всего лишь статистами.

Когда Хойстер закончил, пришлось ждать восемь минут, однако земляне не стали брать слово: ван дер Войт потребовал демонстрации записей с «Ариеля», которые уже лежали около микрофона Хойстера. Каждый член комиссии также получил по комплекту. Нельзя сказать, чтобы это было много, тем паче что интерес представляли только последние пять минут работы управляющей системы. На пленки, предназначенные для Земли, нацелились телекамерами операторы, а Пиркс занялся своими, сразу же отложив в сторону те, с которыми уже познакомился благодаря любезности Харуна.

Компьютер принял решение прекратить посадку и стартовать на 339-й секунде. Это был не обычный старт, а бегство наверх, якобы от метеоритов, то есть нечто совершенно несообразное, какая-то отчаянная импровизация. То, что происходило потом, всю эту бешеную пляску кривых во время падения ракеты, Пиркс счел несущественным, поскольку кривые показывали, как компьютер давился, пытаясь расхлебать кашу, которую сам же и заварил. Существенным был сейчас не анализ подробностей агонии, а поиск причины самоубийственного решения.

А причина оставалась неясной. Со 170-й секунды компьютер работал в условиях колоссального стресса и информационной перегрузки; на командный пункт, то есть капитану «Ариеля», он сообщил об этом только на 201-й секунде. Он уже тогда давился данными и тем не менее все время требовал новых. Но это было не объяснение, а, напротив, новая загадка. Хойстер дал десять минут на ознакомление с записями, а потом спросил, кто хочет взять слово. Пиркс поднял руку — как в школе. Но не успел он открыть рта, как вмешался инженер Стоутик, представитель верфей, который должен был наблюдать за разгрузкой стотысячников, и сказал, что надо подождать, может, кто-нибудь с Земли захочет выступить первым. Хойстер был в нерешительности. То был довольно неприятный инцидент, тем более что произошел он в самом начале заседания. Но тут Романи попросил разрешения сказать несколько слов о процедуре и заявил, что если вопросы престижа будут мешать нормальной работе, то и он, и люди с Агатодемона откажутся участвовать в комиссии. Стоутик взял свое предложение назад, и Пиркс наконец смог начать:

— Насколько я знаю, это усовершенствованная модель AIBM-09. Поскольку с AIBM-09 я налетал около тысячи часов посадок и стартов, то смею утверждать, что могу практически оценить его работу. Я не теоретик и знаю только то, что обязан знать. Мы имеем дело с работающей в реальном времени электронно-вычислительной машиной, которая должна успевать перерабатывать получаемую информацию. Я слышал, что у новой модели пропускная способность на тридцать шесть процентов больше, чем у AIBM-09. Это много. На основании представленных материалов можно сказать следующее: компьютер начал нормальную посадку, а затем стал сам себе затруднять работу, требуя от систем все больше данных в единицу времени. Ну а получилось так, как если бы командир роты начал отрывать все больше людей от боевых действий, назначая их разведчиками и связными: к концу сражения он был бы прекрасно информирован о положении, но остался бы без солдат. Компьютер отнюдь не подавился, а сам подавил себя. Заблокировал себя эскалацией данных; имей он пропускную способность даже в десять раз большую, он все равно бы заблокировался, если бы не прекратил требовать новых сведений. Математически это выглядит так: увеличение количества информации шло по экспоненте, в результате «мозжечок», самый узкий канал, подвел первым. В нем начались запаздывания, которые потом перешли и в компьютер. Попав в ситуацию информационного отставания, то есть перестав быть машиной реального времени, компьютер оглох и ослеп и вынужден был принять радикальное решение, иначе говоря, неполадки в самом себе воспринял как результат аварии вследствие внешних причин.

— А чем вы объясняете то, что он объявил метеоритную тревогу? — поинтересовался Сейн.

— Каким образом он смог переключиться с одного маневра на другой, сказать не могу. Я недостаточно хорошо знаком с его конструкцией. Почему он объявил тревогу? Не знаю. Но твердо убежден, что виноват он.

Теперь надо было ждать реплики с Земли. Пиркс был уверен, что ван дер Войт атакует его, и не ошибся. Ван дер Войт заговорил, и бас его звучал так ласково, а в глазах светилась такая благожелательность, такое всепонимающее добродушие, словно он был наставником, поправляющим в общем-то подающего надежды ученика.

— Итак, командор Пиркс исключает диверсию? Но на каком основании? И что означают слова «виноват он»? Кто — он? Компьютер? Но ведь компьютер, как признал сам командор Пиркс, действовал до конца. Значит, программа? Но она ничем не отличается от программы, по которой командор Пиркс сотни раз совершал посадку. Или вы думаете, что кто-то внес изменения в программу?

— У меня нет намерения обсуждать возможность диверсии, — ответил Пиркс. — Этот вопрос меня не интересует. Если бы компьютер и программа были в порядке, «Ариель» бы спокойно сел, и наше совещание оказалось излишним. На основании записей я утверждаю, что компьютер работал в соответствии с программой, но так, словно бы стремился к недостижимому совершенству, словно просто безотказная работа его не удовлетворяла. В нарастающем темпе он требовал данных о состоянии ракеты, не согласуя эти требования ни с собственными возможностями, ни с емкостью каналов. Почему он так действовал, я не знаю. Больше мне сказать нечего.