Ирина Свенцицкая - Раннее христианство: страницы истории

• Название: Раннее христианство: страницы истории
• Автор: Ирина Свенцицкая
• Издательство: ПОЛИТИЗДАТ
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1988
• ISBN: ISBN 5-250-00635-3

Имя доктора исторических наук И. С. Свенцицкой хорошо известно всем, кто интересуется древней историей вообще и историей христианства в частности. В 1980 г. вышла в свет ее книга «Тайные писания первых христиан», рассказывающая о формировании вероучения и «священных» текстов христиан, а в 1985 г. была опубликована книга «От общины к церкви», в которой автор показывает, в силу каких причин произошло превращение сравнительно малочисленных, разрозненных, преследуемых римскими властями христианских общин в могущественную церковь, занявшую господствующее положение среди других религиозных культов Римской империи.

Идя навстречу пожеланиям читателей, издательство подготовило настоящее издание, в котором объединены обе вышеназванные книги.

Издание рассчитано на массового читателя.

---

II-III века были временем, когда кризис прежних, традиционных порядков не только ощущался низами населения, но и осознавался образованной верхушкой общества, которая пыталась найти решение неразрешимых проблем в области философии. Последние представители римского стоицизма еще верили в разумность Природы, но и они считали, что жизнь конкретного человека — зло и поэтому расставаться с ней надо без сожаления. В этом отношении характерна фигура Марка Аврелия (161-180 гг.), предпоследнего императора из династии Антонинов. Он был философом по призванию, пытался следовать своим идеалам, но именно при нем появились первые признаки кризиса империи. В своем сочинении «Наедине с собой» (другой перевод — «К самому себе») он писал: «Время человеческой жизни — миг; ее сущность — вечное течение; ощущение смутно; строение всего тела бренно; душа загадочна; слава недостоверна… Жизнь — борьба и странствие по чужбине; посмертная слава — забвение. Но что же может вывести на путь? Ничто, кроме философии» (II, 17). Итак, даже в императорский дворец проникли идеи о бренности жизни и бесцельности стремления к славе. Но традиционная философия тоже не могла дать ответа на вопросы, волновавшие людей того времени. Недаром начиная со II в. значительного развития достигает скептическое направление в философии, сторонники которого отрицали возможность постижения истины. Все позитивные положения философии скептики называли догмами и боролись против «догматической» философии.

Для новых философских систем, распространившихся в империи, было характерно взаимопроникновение мифологии и философии: мифические образы в них абстрагировались, а абстрактные понятия выступали как сами по себе действующие сущности. Некоторые из таких построений не были рассчитаны на логическое их понимание: они должны были восприниматься как цельный образ, как картина, за которой скрыта непостижимая сущность космоса. Многие из подобных идеалистических учений поздней античности несомненно оказали влияние на становление христианской теологии.

К числу таковых следует отнести оформившийся в III в. неоплатонизм. Неоплатоники пытались преодолеть столь трагически ощущавшийся разрыв между миром идеалов и миром действительности, между субъективным и объективным. Они учили, что мир возникает благодаря последовательным эманациям (истечениям) абсолютного божества, которое представляет собой чистый свет. Зло есть лишь преходящее, временное несовершенство, связанное с отдаленностью вещественного мира от мировой души, порожденной абсолютным божеством. Души людей принадлежат частично миру божественному, частично — вещественному, но человек еще в земной жизни может открыть в своей душе божество путем особого внеразумного духовного созерцания. Души таких людей после смерти соединяются с божеством, а души остальных возрождаются к телесной жизни в новом обличье. В неоплатонизме большую роль играли магические представления, прорицания, учение о демонах. Со временем эти элементы начинают занимать в нем основное место. Античная рационалистическая философия сменяется своего рода философией откровения.

Получает распространение учение о логосе, созданное еще в I в. н. э. Филоном из Александрии, который стремился сочетать иудейское вероучение с греческой идеалистической философией. В центре его учения стояло понятие Логоса, сыгравшее затем большую роль в различных направлениях христианской теологии. Бог, по учению Филона, не обладает никакими качествами, не имеет протяженности во времени и пространстве. Посредником между этим абсолютом и миром является Слово, Разум божий — Логос. Ниже него находятся «силы божии», воздействующие на космос и человека. Через Логос человек может достичь единения с божеством. Понятие Логоса (Божественного разума) присутствовало и в учении почитателей Гермеса Триждывеличайшего (Трисмегиста), которые считали мир злом, созданным не божеством, а демоническими силами. Учение о Логосе нашло отражение в новозаветной литературе (вероятно, не прямо через сочинения Филона Александрийского, а под влиянием возникавших внутри и рядом с христианством гностических учений). Евангелие от Иоанна так и начинается: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Среди религиозно-философских групп, непосредственно примыкавших к христианству, проникавших в него и соперничавших с ним, были группы гностиков (от греч. слова «гносис» — «знание»). Гностики также считали мир злом, созданным различными демонами; но человек (во всяком случае, избранные люди) обладает не только телом и душой, но и духом, единосущным абсолютному божеству. Цель существования — пробудить экстатическое (не рациональное) знание о божестве и соединить свой дух с мировым духом. Учение гностиков было исключительно индивидуалистично: путь к божеству основывался для них на личной интуиции. Гностики, связанные с христианами, или христиане, связанные с гностиками, воспринимали миссию Иисуса как откровение, которое помогает людям, имеющим в себе «дух», обрести прозрение.

Подобные религиозно-философские учения не носили и не могли носить массового характера: их сложность, иногда нарочитая, отгороженность от окружающего общества (свои обряды, заклинания, магические формулы все такие группы держали в тайне), неразработанность этических норм, в которых так нуждались люди в распадающемся античном мире, — все это тормозило широкое распространение учений герметистов, гностиков, орфиков и т. п. Но само обилие таких религиозно-философских групп показывает, в каком направлении шли духовные поиски в Римской империи II-III вв., охватившие и верхи и низы общества. Философов вытесняют «чудотворцы». Их популярность и влияние питает общая жажда чудесного, тем более сильная, чем труднее и неустойчивее была повседневная жизнь в охваченной кризисом Римской империи. Неудивительно, что именно II-III века стали веками распространения христианства по всей территории огромной державы и во всех социальных слоях.

Распространение христианства

Как уже говорилось выше, христианство с самого его зарождения привлекало к себе людей разного социального и имущественного положения, хотя, безусловно, преобладали среди христиан выходцы из низов общества. Во II-III вв. все больше и больше людей состоятельных, в том числе принадлежавших к самым верхам, принимали новое вероучение. Об этом процессе можно судить и по конкретным биографиям отдельных христиан, и по тому, какое место в христианской литературе стал занимать вопрос о поведении христиан из богатых, о возможности сохранения ими своего имущества.

Первые упоминания о христианах из высшей римской знати не вполне достоверны, хотя и вероятны. Так, историк Дион Кассий пишет, что император Домициан казнил своего родственника Флавия Клемента и его жену, обвинив их, в числе прочего, в безбожии, «по которому были осуждены многие другие, склонявшиеся к иудейским обрядам». Это сообщение можно толковать и как указание на принадлежность родственников императора к христианам. Ведь в глазах римского историка христианство было всего лишь иудейской сектой. Кроме того, о преследованиях христиан Домицианом пишет христианский писатель Тертуллиан. Наконец, кладбище, получившее название по имени жены Клемента — Флавии Домициллы, расположено рядом с древним христианским кладбищем.

Во II-III вв. социальные условия и социально-психологическая обстановка приводили к увеличению числа христиан в среде людей не просто состоятельных, но и занимавших высокое положение в обществе. Известно, что любовница императора Коммода Марция была христианкой и помогала своим собратьям по вере во время их преследований. Около середины II в. среди римских христиан появился некий Маркион, богатый судовладелец из провинции Понт в Малой Азии. Маркион сделал значительный денежный взнос в казну римской общины и попытался занять там руководящее положение. Косвенное свидетельство о наличии среди римских христиан людей, обладавших достаточным общественным весом, содержится в письме антиохийского епископа II в. Игнатия, адресованном римским христианам. В этом письме Игнатий, попавший в тюрьму, просит римских собратьев не использовать свое влияние для его освобождения (он верил, что мученическая смерть обеспечит его душе райское блаженство).

В III в. в ряде районов появляются надгробия, на которых увековечены имена людей, принадлежавших к новому вероучению. На общем надгробии некой знатной семьи из г. Аполлонии в Малой Азии (представители этой семьи занимали наследственную должность членов городского совета) один из ее членов назван христианином. В другой знатной семье (она прослеживает своих предков вплоть до Августа) из этого же города также были христиане. По свидетельству Тертуллиана (III в.), приближенным императора Септимия Севера был прокуратор-христианин; а в изданном в середине III в. эдикте императора Валериана говорится о наказании, которому должны подвергнуться за приверженность к христианству люди, принадлежащие к высшим сословиям в государстве (сенаторы и всадники). То, что римская знать стала обращаться в христианство, не должно вызывать удивления. Если римские сенаторы готовы были верить «пророку» Александру, то еще сильнее могли привлекать их христиане, чье учение создавало ощущение неформальной общности, обещало спасение каждому, к какой бы народности он ни принадлежал и какое бы социальное положение он ни занимал.